Железное сердце Вайолет (ЛП) - Барнхилл Келли

Вместе они были настоящим чудом.

— Давайте поиграем с историями? — предложила Вайолет однажды днём, когда они, как обычно, прятались в моих помещениях от бдительного надзора взрослых. Я потакал им. А как же иначе? Ведь в любом случае вскоре объявится кто-нибудь, чтобы забрать их.

— Хорошо, — сказал я, разливая по чайным чашкам кипяток из котелка и кидая в воду душистые листья. Не бывало ещё истории, которая не пошла бы лучше с чаем. — Расскажите мне истории о начале мира.

— Какого мира? — спросила Вайолет. — Во вселенной существуют тысячи миров.

— Больше тысяч, — сказал Деметрий, — миллионы.

— Миллионы тысяч миллионов, — радостно воскликнула Вайолет, поднимая руки, — они бесконечны.

— Ладно, — сказал я, — это всё очень хорошо, но меня, к примеру, не впечатляют чудеса других миров мультивселенной. Какая мне разница до чудес, которые я никогда не сумею узреть, миров, которые никогда не сумею посетить? Расскажите мне историю о нашем мире, о наших двух солнцах, о нашем зеркальном небе. Зачем мне что-то другое?

— Однажды давным-давно, ещё до того, как Старые Боги создали мультивселенную, — начал Деметрий, пропустив мимо ушей мою просьбу, — до того, как многие-многие миров мультивселенной забурлили и запенились, словно море, существовал всего один мир одной вселенной. И он был ужасным местом.

(Я мог бы упомянуть, что мальчик украл мою историю, но это было бы ужасно мелочно и некрасиво с моей стороны, поэтому я не стану обращать на это внимание.)

— Старые Боги подышали воздухом, прогулялись по нехоженым тропам и искупались в незнакомых реках, — продолжила Вайолет. — Они попробовали свои силы в созидании. Они поспорили, бросили вызовы и сотворили невероятных существ и формы жизни. Но они были глупы. Их задумки нагромоздились друг на друга быстро и в большом количестве, и в Едином Мире всё перемешалось. В нём царил хаос, а его создания страдали. Действительность колебалась, — она покачала пальцами перед своим лицом, и её неподходящие один к другому глаза заблестели.

Деметрий продолжил рассказ.

— В конце концов, один из числа Старых Богов отправился на прогулку. Он был коротышкой с короткими и толстыми руками и ногами и весёлой улыбкой. Но был он проворным и сильным, хоть и приземистым. Его не особо беспокоило, что земля всё кипела и кипела под ногами. Он перепрыгивал с валуна на валун и уклонялся от вещей, которые дрожа появлялись и исчезали, словно были тенями.

— Бог-коротышка — мой любимый, — пылко произнесла Вайолет.

— Он у всех любимый, — согласился Деметрий.

— Бог-коротышка наклонился, взял полную горсть земли с тропы и на миг засмотрелся на неё. — Вайолет подняла кулак к лицу и как могла постаралась передать выражения лица бога. — Он прошёл длинный путь и устал. Ему было одиноко. И холодно. Стул, подумал он. И в тоже время друг. И огонь. Всё в одном. — Вайолет подняла вверх руки с растопыренными пальцами, подражая рёву пламени, сопровождаемым жутком громким гулом.

— Вот те на, — смеясь, произнёс Деметрий, — ой, ну надо же. Комок земли в руках бога может стать… чем угодно. Но он не может превратиться сразу в три вещи. Материя Единого Мира дрожала. Она изгибалась и раскалывалась. И на месте, где был один мир, отныне стало три: один мир со стулом, второй мир со стулом, а третий — с потрескивающим огнём. Бог-коротышка покачал головой. «Не-а, — сказал он, — остальным это нисколечко не понравится».

— Это был не наш мир, — сказал я. Я мог слышать, как одна из нянь зовёт дальше по коридору.

— Довольно близкий, — заметил Деметрий. — Ты не можешь рассказать о начале, если не расскажешь, что было до этого.

— Дерзкий мальчишка, — укорил я его.

— Но мы ведь упустили часть истории, не так ли? Она неполная, — сказала Вайолет.

Няни приближались. Я смирился с тем, что этих милых детишек снова прогонят, и подумал, что все это очень жалко. Если бы это зависело от меня, дети проводили бы со мной весь день, рассказывая истории, и не были бы вынуждены страдать из-за арифметики, переводов и рутинной работы. Но это было не мое дело.

— Что значит «неполная»? — сказал я. — Когда речь заходит об историях, нет такой вещи, как полнота. Истории бесконечны. Они бескрайне, как миры.

— О, я знаю это, — сказала Вайолет, — но есть одна книга, в которой сказано, что в Едином Мире было тринадцать Старых Богов. А в историях, которые мы рассказываем, их всего двенадцать, — она начала их перечислять, загибая пальцы, — Бог-коротышка, богиня из пшеницы, бог с рыбьим хвостом, синяя богиня, богиня красоты, бог гигантов, Темная Леди, бог с крыльями, каменная богиня, бог огня, Великий Вол и бог-паук. Что случилось с тринадцатым богом? Он исчез?

Я подумал: «Мы не задаём эти вопросы».

— Он совершил нечто плохое? — давила она.

Я подумал: «Никаких вопросов! Есть вещи, которые мы не ставим под вопрос и вещи, которые нам не положено знать!»

Вместо этого я сказал:

— Не думаю, что когда-либо слышал о тринадцатом боге. Возможно, в книжке, которую ты читала, оказалась ошибка, — я не мог на неё смотреть. Дыхание сбилось в груди. Руки тряслись.

«Какая книжка? — отчаянно думал я. — Её нужно найти и уничтожить. Я уничтожу все книги, если потребуется».

В чёрных глазах Деметрия появился огонёк. Его щёки заблестели, показывая знающую ухмылку.

— Ты знаешь о нём, — сказал он, — ты видел и читал эту книжку, или другим способом узнал о нём, но не хочешь рассказывать нам. Я вижу это по твоим рукам.

Я фыркнул.

— Ничего такого ты не видишь, — взвизгнул я, поспешно пряча свои руки под колени.

— Почему он не хочет нам рассказывать? — с удивлением спросила Вайолет и повернулась к своему другу.

— Это тайна, — сказал Деметрий. И они вдвоём развернулись и уставились на меня.

Мои зубы застучали.

— Нет никакой тайны, — заикаясь, вымолвил я, — нечего рассказывать. Старых Богов было двенадцать, но это было настолько давно, что совершенно неважно, сколько Богов двенадцать или двенадцать тысяч иди вообще не было ни одного. Мы живём в этом мире в настоящее время, а всё остальное не имеет значения, — я глубоко вздохнул, — вот и всё.

На долгое-предолгое мгновение дети притихли.

— Любимый Кассиан, — сложив руки на груди, сказала Вайолет, — верю, что ты врёшь и что-то скрываешь от нас. Как ужасно подло с твоей стороны.

— Никогда, принцесса, — воскликнул я, — я никогда не стал бы тебе врать!

«Я соврал, чтобы защитить», — кричал я в своём сердце и поверил этому. По большей части. Вайолет и Деметрий повернулись друг к другу, их губы сжались в одинаковую тонкую мрачную линию.

Но до того, как Вайолет сумела продолжить дальнейшие расспросы, три няни ворвались в помещение и сопроводили её обратно в комнату для занятий.

— До следующего раза, дорогое дитя! — крикнул я, после чего упал в своё кресло и, спрятав лицо руками, сквозь пальцы облегченно вздохнул.

Когда я наконец убрал руки, то обнаружил, что мальчик остался. Его чёрные глаза безжалостно смотрели на меня сквозь чёлку, свисающую над бровями, а по губам змеилась ухмылка. Заслуживал ли я всего лишь половину улыбки? Моё сердце в груди разбилось.

— Ты хочешь что-нибудь сказать, юноша? — отрывисто спросил я.

— Не-а, — ответил Деметрий. Он был пугающе спокоен. Его большие чёрные глаза были настолько же неумолимыми, как два отполированных камня.

— Ну, что ж, — сказал я, изо всех сил стараясь изобразить взрослое высокомерие и достоинство. — Иди. Твои домашние дела и все такое. — У меня дрожали руки. Голос сорвался. Заметил ли он это?

Очень медленно полуулыбка мальчика начала таять. Он покачал головой и ушёл, не произнеся ни слова.

Глава 6

После того случая дети долгое время меня избегали. Что почти разбило мне на осколки сердце, не то, чтобы их это волновало. И Вайолет, и Деметрию плевать было на моё сердце, целое, разбитое или отсутствующее. У них был замок для исследования. И мальчик с девочкой были рады им заняться.