Конъюнктивит (СИ) - Сергей Шилов

От удивления я даже свалился с нанизавшего меня сука.

А, дыра в груди тоже заросла. И позвоночник, судя по тому, что я нормально стою, цел. Теперь можем все вместе пойти в аптеку!

Что-то наш крылатый друг плохо выглядит. Мало того, что без головы, так весь какой-то поблекший. Наверно, много энергии на бой потратил?

Народ вокруг него начал рассасываться.

Странно, я думал, они на него кинутся, а они... поднимают с травы свои брошенные неподалёку вилы? А потом возвращаются на место, окружая своего убийцу.

Ну, одного из убийц. Вторая-то уже мертва.

А, если они помнят, кто их убивал, то могу вспомнить и меня? Что-то я не уверен, что они поверят, что я всех их спас.

Начинаю по-тихому отступать. Когда позади раздался первый крик, переросший в многоголосый вопль атакующей толпы, побежал к выходу с кладбища.

Вдоль аллеи, по которой я перемещался, на могилах начали лопаться каменные плиты, а из-под них вылезать настоящие живые мертвецы. Они держали в руках колья, которые должны были удерживать их в земле, а по факту, послужили рычагами, чтобы разломать свои подземные усыпальницы.

Выбегать с кладбища с толпой оживших мертвецов за спиной не хотелось. Тем более, что нас теперь могли запросто перепутать. У них ведь тоже были красные глаза.

Пропустив мимо себя спешащего на волю покойника, я присел на его развороченную могилу, поставил рядом голову трубача и задумался.

На этом кладбище хоронили только состоятельных людей, а всех прочих, под городской стеной. Если они восстали и там, а у меня не было никаких причин думать, что этого не случилось... Я ни в одной рукописи не читал, что Конец Света может ограничиваться одним городским кварталом.

Так вот, если они восстали и там (про другие города я и думать не хотел), то живые уже оказались в меньшинстве.

Я вытащил из головы трубу и поставил рядом.

— Кажется, — сообщил я ей, — мне уже не нужно в аптеку.

Раздававшиеся в городе отдельные крики постепенно переходили в постоянно звучавший хор смертельного ужаса.

Голова фыркнула и закатила глаза вверх.

Я проследил её взгляд и увидел на фоне светлеющего неба сотни маленьких, но быстро расширяющихся чёрных дыр, сквозь которые на нас таращилась Бездна.

Согласно моему сценарию истории, на который я ссылался (но никогда прямо не описывал) в своих рассказах — наши предки спрятались от Страшного Суда в одном из миров Бездны. Но они сумели отгородиться от неё, отказавшись от магии. То есть они приняли официальной религией атеизм и жгли всех несогласных на площадях. Магия же без веры не работает...

И вскоре твари Бездны обнаружили, что не могу появиться там, где в них не верят. Исключением были места массовых убийств. Человек, охваченный ужасом, всё-таки начинает вспоминать о вере. А когда таких много, их энергии разблокированной магии хватало на прорыв сюда коллекторов Бездны.

Поэтому в нашем мире было два абсолютных табу. Нельзя совершать массовые убийства и нельзя вспоминать о живых мертвецах. Потому что все знали и это знание никак не получалось забыть — мертвые, встающие из могил это первый признак начала Страшного Суда.

Не то, чтобы последнее табу имело какой-то смысл, но для людей, опасности, о которой никто не говорит, вроде как не существует.

Но, теперь я вижу, что этот страх оказался пшиком.

Не будет никакого Суда. И этот дудочник пришёл сюда вовсе не за тем, чтобы вручить нам повестки. Ведь, как это мы уже демонстрировали, достаточно показать людям их главный страх, и они сами откроют двери Бездне.

Круги в небе расширились настолько, что объединились в одно чёрное Ничто. Из него на город начали опускаться тысячи чёрных щупалец. Они хватали людей и утаскивали в Бездну. А на место втянувшихся с добычей, приходили другие.

Красивый финал. Я такой бы и написал. Теперь остаётся проверить, являюсь ли я автором, случайно создавшим этот мир, или персонажем, которого автор привёл к гибели ради красивого конца.

В Бездне узнаю.