Бьерн. Том 3 - Василий

Я лишь вздохнул. Ещё недавно меня боялись армии, решал судьбы городов и десятков тысяч людей. А сейчас построил кривой домик и радуюсь.

Карьерный рост налицо.

Глава 2

В очаге билось пламя, а за мутным окном из рыбьих пузырей хлестал ливень и ярился прибой, добрасывая брызги далеко от берега. Шторм длился уже третий день, и я очень надеюсь, что сегодня-завтра буйство стихии закончится.

Ныне на обед у нас водоросли и одна маленькая рыбка, другой еды нет. Скоро отправлюсь шерстить берег, надеясь, что штормом выкинуло хоть что-то. Но главное не еда, а топливо для печи — без тепла станет совсем плохо. Хотя и тут есть особенности использования дров…

Подкинув ещё угля, бросил взгляд на Фиону, сидящую с прикрытыми глазами и держащую в руках кривую просоленную ветку дерева. На моих глазах она мяла древесину пальцами, превращая её в ровную дощечку, которая пойдёт на дверь.

Трансформация формы материи. Для этого, во времена развитой магии, существовала отдельная сложная руна. Сейчас она не работает, но к бывшей богине магии это не относится. Так же, как и объём резерва. По её словам, если бодрствует, она способна накопить десяток единиц кристаллизации. Что позволяет Фионе использовать более затратные воздействия. В её случае, зачастую, достаточно лишь внятно выраженного желания, но с рунами расход силы меньше.

— Надеюсь, на берег вынесет достаточно дерева, — вздохнул, наблюдая, как она откладывает деревяшку к таким же.

— Не жди многого, мы далеко от материка, — лениво ответила блондинка, подсаживаясь ближе к огню.

— Нам может не хватить топлива на обогрев зимой, особенно, если не решим вопрос с тёплой одеждой.

— Ты думаешь пережить тут зиму? — она недоверчиво хмыкнула, оглядывая тёмную грязную каморку.

Света мало — больше проходило сквозь забитый камнями, деревом и сухой травой дверной проём, чем через окно. Но даже так зрелище то ещё. Пока что сыро, раствор до сих пор отдаёт влагу. Если бы не шторм, то на улице было бы комфортнее.

— Не знаю, сколько будем делать лодку, да и выйдет ли у нас с ней хоть что-то.

План мы с ней придумали ещё во время строительства дома. Сделать лодку, закрытую, по типу спасательного бота. Нужно что-то соображать с парусом, но я в этом совсем не разбираюсь, и то, что изготовим, будет явно не лучшим образцом. А пройти несколько сотен километров на вёслах в полную неизвестность и без информации о погоде… Я больше не тварь скверны для таких рекордов! Отправляться в подобное путешествие полная авантюра.

Не знаю, какие здесь течения, может так статься, что нас наоборот начнёт относить к полюсу. Зато с ориентированием проблем нет: Фиона чувствует основное ядро скверны и два своих старых храма. На основе расстояния между этими точками удалось определить, где мы, не то чтобы совсем точно, но мимо материка не промахнёмся. К сожалению, вопрос течений это не решает.

Дико, по-звериному, жаль потерянную силу. То, что раньше легко пробегалось за несколько часов, сейчас непреодолимая пропасть. Зло сплюнув, я спросил бывшую богиню:

— Ты не можешь подать сигнал, чтобы нас вытащили?

— Кто? — подняла бровь женщина.

— Моя сестра или Элеонора, они смогут собрать экспедицию. Если подать им весточку, нас отсюда вытащат.

— Так далеко? С людьми, с которыми ничем не связана? Нет.

— Значит, выживаем и строим лодку. И, для начала, нам нужно решить проблему с одеждой. Есть мысли?

Она пару минут подумала, всё же, ответив:

— Думаю, если рядом будет что-то крупное, смогу приманить на берег. Кита или тюленя.

— О, у нас будет кожа и мясо? И жир? — немного воспрянул духом, прикидывая, куда мы можем пустить такое богатство.

— Если не буду тратить ману на работы и сидеть в засаде на берегу…

Я поморщился и бросил взгляд за окно. От камней и раствора пола несло холодом, и тянуло сквозняком воздух в печку. Нужна мебель, шкуры, нормальная дверь. Так что, тяжело вздохнув, протянул руку вперёд:

— Принимай ману.

Прохладная ладонь опустилась в мою, и маленький огонёк силы, что я накопил, потёк в её сторону. Как бы мне не хотелось развиваться в магии самому, но такое нерациональное использование силы мы позволить себе не можем. Каждая крупица энергии должна идти в дело. Сейчас вот — на дверь.

Шторм продлился ещё два дня, и только потом, как море немного успокоилось, появилась возможность работать снаружи. Буйство стихии оставило нам заваленный мусором пляж и несколько оставшихся на берегу крупных рыбин.

Устроив себе короткий пир, мы, однако, не теряя времени, продолжили разбирать добро на пляже. Раковины, пара трупиков чаек, с которых сняли кожу и перья, уголь, ещё я отбирал ряд камней. Вынесло немало угля и плавника, несколько больших стволов, которые пойдут на лодку. Или на мебель, если не будет других вариантов. Скучать совершенно некогда.

Дом обзавёлся дверью и небольшим навесом рядом, под которым сушилась крапива и простая трава. Выварили соли, засаливая излишки рыбы. Топлива для огня после шторма принесло достаточно много, всё перенесли, сложили возле дома. Через пару дней пришлось-таки сделать подобие кроватей. Мороз усиливался, и спать на лежанке из плавника стало совсем плохо.

На улице с каждым днём стремительно холодало. Собрали всю траву, высушили на печи, пытаясь сплести из неё какое-то подобие циновок, повесить на дверь, положить на кровати. С едой хуже, от рыбы уже тошнит, хорошо, что кислые ягоды оказались съедобны, немного добавляли в рацион разнообразия и витаминов.

В один из дней, я рыбачил, когда сидящая недалеко Фиона встрепенулась:

— Бросай удочку, тут есть кое-кто крупнее!

Проследив её взгляд, увидел, как волны прибоя прорезало большое тело, и на берег выбрался тюлень. Осторожно положив удочку, выхватил кинжал и бросился на пляж, прыгая по камням со скалы, где удил рыбу. Несколько шагов по гальке, и вот клинок вскрывает горло, с трудом пробившись сквозь слой жира.

Отскочив назад, посмотрел, как бьётся на пляже тело, сбросив контроль Фионы и пытаясь уползти. Но, очень быстро слабея от бьющей из распоротого до кости горла крови. Оббежав, я стал отгонять тюленя от прибоя взмахами кинжала, пока он окончательно не замер.

— Добытчица! — радостно воскликнул я, бросаясь к туше, приговаривая: — Мясо! Наконец, мясо! Шкура на одежду!

В почти двухметровом теле, которое я стал разделывать, дождавшись, когда он ослабел достаточно, чтобы добить ударом кинжала в глазницу, оказалось очень много жира. Но самое главное, конечно, это шкура.

Я снимал её очень осторожно, стараясь не допустить ни малейшего повреждения, мечтая о новой куртке, способной прикрыть от пронизывающего до костей ветра. Фиона рядом тоже жадно потирала ладони.

— Сегодня хоть поедим нормально!