Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Детективы и Триллеры » Шпионский детектив » Тайна и кровь - Петр Пильский

Тайна и кровь - Петр Пильский

Читать онлайн Тайна и кровь - Петр Пильский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 32
Перейти на страницу:

— Покажите его комнату! Приступить к обыску!

И вот мы обходим всю квартиру. Мы распахиваем шкапы, мы открываем ящики комодов, шарим в столе, перетряхиваем бумаги.

Нахмурив брови, важно откинув голову, я читаю какие-то глупые счета. Женщина следует за нами. Но вот она отстала, замешкалась в соседней комнате, и оттуда вдруг вырвался ее крик. Я бросаюсь туда и вижу, как она высвобождается из рук моего милицейского. И, развернувшись, со всей силой моей злобы, ненависти, накопившегося гнева и нечеловеческого презрения я ударяю по лицу мерзавца. При этом я кричу:

— Ты подрываешь советскую власть!

Чрез минуту мы выходим из квартиры, я оборачиваюсь в последний раз, и на меня смотрят благодарные глаза.

В участке я соединяюсь по телефону с чека:

— Попросите дежурного!

И, когда он подходит, я ему докладываю:

— Обыск произвел. Документы изъяты. Адмирала нет.

III. Убийство Томашевского

Почему люди сближаются? Как разгадать тайну доверия? Почему говорится с одним и не говорится с другим? Я сказал Михаилу Ивановичу:

— Чем я заслужил вашу откровенность?

Он посмотрел на меня внимательно, прищурил левый глаз, опять на миг нервно дрогнула левая щека. Он загадочно и хитро улыбнулся.

— Ну, а как вы думаете — все эти «переделки» и риски не учат? Когда-нибудь узнают и поймут, что выведывание чужих тайн дает великое знание человеческой души. Вам верю. Да и что скрывать?..

— А все-таки… почем знать? Тайна должна всегда сохраняться в запертом месте.

— Теперь это — уже не ценная тайна.

— Но вы называете фамилии…

— Это — имена конченных. Их больше нет на свете.

Я взглянул на его руки. Это были сильные и крепкие, железные руки, и, казалось, все время они дрожали непрерывной дрожью. Без сомнения, этот человек прошел большие искусы, рискованные опыты, жестокие надрывы, свирепую борьбу с самим собой, побеждая свою гордость, страх и совесть. В его близи чувствовалась жуть. Еще раз мне пришла мысль о том, что он убивал.

— Убивали? — тихо спросил я.

Он помолчал. Это продолжалось секунду. Поднял стальные глаза и твердо ответил:

— Да.

— Того летчика, двадцатитрехлетнего Варташевского? Ну, этого вашего молодого бога, любовника опереточной Диаман…

На его лице проступила надменная улыбка. Ответ был ясен. Конечно, он! Я не умел задать вопроса.

— Вы торопитесь, — холодно и медлительно произнес он.

И в его голосе мне почудилось повелевающая сила. Спеша ответить, я услышал, что не говорю, а извиняюсь:

— Простите! Я перебил вас. Это так интересно, что вы рассказываете. В самом деле, порядок необходим. Мое любопытство захвачено, но вы сами понимаете, что я — не разведчик и не выведчик. Продолжайте, пожалуйста…

— Знаете, мне и самому хочется говорить… Бывают такие минуты… Наша совесть похожа на зверя. Вам известно, что он возвращается на то место, где была пролита его кровь, чтобы ее лизнуть. Так и я. Ну что ж? На чем мы остановились?.. Да, — как я был большевистским околоточным… Так вот…

— Долго?

— Нет, долго там и нельзя было оставаться. Если каждый значительный обыск безрезультатен, то вы сами понимаете… Но дело в том, что нельзя было добровольно уйти. Вообще, в этих делах нет ни доброй, ни злой воли. Есть одно: дисциплина. Снимут — уйду, оставят — работаю. Пошлют — «слушаюсь!» Жертва — беспрекословность — повиновение. Никаких разговоров! И, знаете, в этом есть своя прелесть и красота. Пассивность? О, нет. Совестно про себя и про свое дело так говорить, но решусь сказать: да, в этом был героизм самоотвержения. Что дальше? А дальше просто. Опять ночь, дежурство и этот страшный, заставляющий вздрагивать звонок — телефон, но на этот раз уже не из чека:

— Михаил Иванович Зверев?

Неожиданно! Так никто не вызывал.

— Я.

— Снимайтесь немедленно!

— То есть как?

— А просто так. Надевайте шапку и уходите. Отправляйтесь на квартиру. Там соберите все, что вас может компрометировать, и сейчас же на — Сергиевскую, № 20, кв. 7. Скажите, что пришли от Григоровиуса. К хозяину квартиры обращайтесь по имени и отчеству такому: Феофилакт Алексеевич. Вам откроет дверь человек с черной бородой и в роговых очках. Ему верить.

Встаю. Около меня в двух шагах на скамейке сидит милицейский. Я его знаю. Это — заядлый и преданнейший большевик. Шпионит за всеми. Иногда я ловлю его косой, подозрительный и злой взгляд. В участке он — единственный, угадывающей таинственную правду, единственный человек, чувствующий во мне врага. Как уйти? Тогда я ему говорю:

— Томашевский, сделайте услугу товарищу, сходите в аптеку, купите мне валериановых капель. От этих бессонных ночей испортилось сердце. Трудная штука революция. Нелегко нам с вами насаждать советскую правду. Я не побеспокоил бы вас, но вы сами видите: каждую минуту меня могут вызвать к телефону.

Удивительно! Томашевский соглашается сразу.

— А что ж, товарищ, — тянет он глухим голосом. — С удовольствием!

Он поднимается и уходит. Я вынимаю часы и слежу. Вот он проходит коридор — минута. Выходит на двор, проходит к воротам — минута. Идет налево — надо выждать, по крайней мере, пять минут: а вдруг он оглянется? Наконец проходит семь минут. Я поднимаюсь, я надеваю шапку, я подхожу к воротам, переступаю чрез их нижние перила и вдруг, пораженный, в ужасе, ошеломлении, поверженный неожиданностью, слышу знакомый и глухой, враждебный и торжествующий голос Томашевского:

— Стой!

В одну секунду происходит огненное кружение действий, впечатлений, трепетов и схваток. Злобное лицо хищника, поймавшего жертву (жертва — это я), разъяренность его взгляда, мой шаг назад, щелк кожи кобур, два револьвера в воздухе. Мой первый — я стреляю. Томашевский убит. Он падает с глухим стоном поверженного зверя. «Сволочь!» — рычу я и с бешенством в груди, весь собранный в одну крепкую, нервную, напряженную, неразгибающуюся пружину, стиснув зубы, выпрыгиваю на улицу.

— Спокойствие! Спокойствие, Михаил Иванович! Умерьте ваше дыхание! Тише! Ровнее шаг. «Раз-два-три-четыре» — подсчитываю себе. «Тверже ногу»! «Мужество!»… А что, если выстрел услышан? Погоня… Сворачиваю на Невский. О, счастье: извозчик! Сажусь:

— Сергиевская, 20.

— Товарищ…

— Без разговоров! Вы везете милицейского по приказанию чрезвычайной комиссии.

И вот мы уже у подъезда. Сую извозчику деньги. Он благодарен и удивлен, хлещет лошадь, отъезжает, я вглядываюсь в задок и запоминаю: № легок — 113. Это надо запомнить! В этой жизни надо все запоминать.

Меня встречает человек с черной бородкой и в роговых очках. Он спокойно вынимает руку из кармана брюк, протягивает мне и говорить:

— Так скоро я вас не ожидал.

— Я прямо к вам.

— Значить, не заезжали домой? Не уничтожили ненужного? Это скверно. Надо делать то, что приказано.

— Но я должен вам сказать, что я натолкнулся на живое препятствие и должен был его устранить и спасаться.

— Да… Это — большое осложнение. На квартире — важные документы?

— Никаких.

— Ну, в таком случае все в порядке.

Мы садимся. Я спрашиваю:

— Почему меня сняли?

— Вы раскрыты. Во всяком случае, вы заподозрены…

— Откуда вам это известно?

Он меня оглушает ответом:

— Из чека.

Тогда я спрашиваю:

— Что же будет дальше?

— Сейчас я вам дам новый паспорт. Будьте добры выучить его наизусть. С этих пор забудьте ваше имя, отчество и фамилию. Тренируйтесь на том, чтобы не откликаться ни на одно из трех слов. Для вас во всем мире больше не существует ни Михаила, ни Ивановича, ни Зверева. Поняли? Повторите!

И я повторяю:

— Для меня в мире больше не существует ни Михаила, ни Ивановича, ни Зверева.

И прибавляю, ударяя на каждом звуке:

— Таких слов нет.

Чернобородый Феофилакт Алексеевич ведет меня в соседнюю комнату, зажигает огонь, указывает на кровать:

— Переночуете здесь.

Мы прощаемся. На пороге он оборачивается ко мне:

— Завтра вы получите новое назначение.

IV. Секретный агент штаба

— Который час?

— Еще нет часу. Рано. Вам некуда торопиться. Ваш рассказ так интересен.

— Все равно, сегодня его не кончить… Да и вообще, если все перетряхнуть в памяти, то хватит надолго. Вы понимаете, что тут важны не только факты, но и переживания.

Когда птица бьется в западне, разве интерес в западне или даже в самой птице? Да, так вот… В эту ночь я стал нелегальным. Михаил Иванович Зверев умер, и вместо него появился на свет человек с тремя «р» — «Владимир Владимирович Брыкин». Запоминается тоже легко.

Странная вещь! Ведь не слова же делают человека, и не в случайном имени заключена тайна и сущность его жизни. А вот подите: пока я был Михаил Иванович, все казалось на своем месте. Но стал Владимир Владимирович — и в душе родилось какое-то новое ощущение. С этих пор я стал чувствовать себя, как на маскараде. Я и в то же время не я. Вот я пойду по улице, вот встречу знакомого, я должен поклониться… — я не должен поклониться, я не смею этого сделать! Это будет глупо и удивительно, потому что с этим человеком был знаком Михаил Иванович — Владимир же Владимирович его не знает, он никогда его не встречал, Владимир Владимирович ему никогда не был представлен, он — новое, только что рожденное лицо, и теперь все, что знал, имел, любил и помнил капитан Зверев, потеряно навсегда. Все это умерло…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 32
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Тайна и кровь - Петр Пильский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться