Девочка, мальчик, собака - Валерий Воскобойников

…Вчера все казалось простым. «Лишь бы собаку получить, а уж накормить-то ее будет легко», — думал Антон. Но он не подумал о том, где сеттер станет жить. Даже сегодня поместить его было негде. Хорошо, под крыльцом дверца не запиралась, и сеттер, полежав рядом с Антоном, ушел туда. Там была его будка, дом.

Обед Антон решил унести к Булю незаметно для бабушки Насти. Но ведь суп в руках не унесешь. Хорошо, на второе была котлета, и ее Антон спрятал удачно.

Но котлету Буль есть не стал. Он даже не посмотрел на нее, наоборот, отвернулся. Антон боялся теперь выйти с ним на улицу и просидел на крыльце рядом с сеттером до вечера. И до вечера Буль ничего не ел.

А утром Антон уезжал в город. Скоро начиналась школа, и перед школой, как всегда, — медицинский осмотр.

Антон взял из холодильника у бабушки Насти кусочек колбасы, сделал бутерброд и отнес его Булю.

— Вечером приеду, ты не волнуйся, — успокаивал он пса, а Буль и не волновался. Буль, как и вчера, лишь шевельнул хвостом, но на еду даже не посмотрел.

Антон положил еду на лист лопуха в тень около крыльца и побежал к своей даче. Там его ждала бабушка Настя, чтобы ехать в город.

Еще вечером Антон надеялся, что бабушка на дачу вернется. У него была маленькая комната под крышей. Днем, когда солнце разогревало крышу, в комнате было душно и при открытых окнах. Зато вечером от крыши с потолка шло приятное тепло. От сосны за окном шел теплый смолистый запах. По ночам сосна шуршала, поскрипывала, тихо вздыхала. Бабушка раньше говорила, что съездит в город на день и вернется назад. Теперь, по дороге к электричке Антон узнал, что бабушка передумала, решила приехать на дачу лишь недели через две, когда пойдут осенние грибы. Дачу она заперла на все замки, потому что дачники все уже уехали.

Получалось, что и комната Антона была теперь заперта.

Копилка

В электричке Антон не переставал думать о Буле.

Бабушка Настя заговаривала о чем-то. Он не слышал ее, лишь кивал головой. Она проверяла варенье в кошелке, вновь говорила. Антон же думал только о Буле.

Сеттера подстерегали опасности со всех сторон.

Во-первых, он по-прежнему не брал еду, а только пил.

Во-вторых, его легко мог украсть любой вор.

В-третьих, если Буль выйдет на дорогу, его могут схватить собаколовы и отправить на усыпление.

И он, Антон, еще не став как следует хозяином, уже бросил сеттера, едет по своим делам в город.

Бабушка Настя довезла Антона до Колокольной улицы.

Дома их ждала мама.

— Все одна живешь, сама по себе, — сказала бабушка, пробуя суп из тарелки с синими цветочками.

— Почему же одна, теперь вот Антон приехал, снова будем вместе.

— Выходила бы ты замуж, — сказала бабушка, продолжая хлебать суп.

— Это за кого ж? — спросила мама, глядя в сторону.

— А хоть бы за милицейского, который к вам на чай заходит. Это ничего, что ты — врач, а он — сержант. Главное, чтоб человек был добрый.

Мама негромко и грустно рассмеялась.

Такие разговоры бабушка Настя заводила всегда, когда видела маму. Антон слушать их не любил, и старался быстрее уйти. И сейчас — тоже, он быстро поел и побежал на осмотр в школу. Он привык, что в жизни их только двое: мама да он.

На осмотр собрался почти весь класс.

Каждый рассказывал свои новости, кто где летом был, что делал. Антону тоже хотелось рассказать про Буля, но он молчал, потому что о сеттере рассказывать было пока нельзя.

Осмотр длился долго — была большая очередь.

«Как осмотрюсь, так на дачу к Булю поеду», — думал Антон.

Но на дачу ехать ему не пришлось.

Когда он вернулся домой, бабушки Насти уже не было. Антон надеялся, что мама тоже уйдет на вечернее дежурство в «скорой помощи». Он еще деньги хотел взять из копилки, потому что других денег на еду для Буля у него не было.

— А мы с тобой в кино идем, — сказала мама. — Я так по тебе соскучилась! Сегодня у меня выходной, я уже билеты взяла.

А Буль оставался на даче один. Без еды и питья.

Во время фильма все зрители громко смеялись, потому что показывали комедию. Мама тоже смеялась. Лишь Антону было странно и неприятно — чего смешного все они находят в этом скучном фильме.

Утром он проснулся рано и все ждал, когда же мама уйдет на работу.

— Ну что ты так рано проснулся, вставай завтракать, если не спишь, — сказала мама. — Вставай, вставай, дружок, и скушай пирожок, — пропела она.

Она и в самом деле, успела к завтраку испечь пирожки.

— Какие планы у тебя на сегодняшний день? — спросила она за завтраком. — Я сразу из больницы на дежурство в «скорую помощь». Вся еда — в холодильнике. Не разучился подогревать?

— Не разучился, — ответил Антон.

— Будет минутка, вечером забегу.

Как только за мамой захлопнулась дверь, Антон взялся за копилку. Это был игрушечный чемоданчик с ручкой и замком. Замок открывался специальным ключиком.

Антон вывалил деньги на постель и стал пересчитывать. В копилке было двенадцать рублей. Туда собирались монеты уже больше трех лет.

Антон взял рубль, остальное высыпал назад.

Встреча в булочной

На углу, в магазине он купил пакет молока, рядом в булочной — городскую булку.

В булочной к нему подошла Катя.

Конечно, не к нему подошла, а просто остановилась рядом, взяла батон за шестнадцать копеек, встала за Антоном в очередь, чтобы заплатить деньги.

Антон уже столько раз представлял, как они однажды окажутся рядом, где-нибудь в кино, что он скажет ей, постарается сказать что-нибудь веселое, чтобы сразу показать, какой он остроумный, а она в ответ улыбнется и посмотрит на него и тоже что-нибудь скажет. И так у них получится знакомство.

И вот они встретились в булочной. Он держал дурацкий пакет с молоком, в другой руке булку, и никак не мог нащупать в кармане мелочь, даже кассирша на него заворчала, что он копается. А на Катю он даже не смотрел, лицо стало деревянным, ноги-руки — тоже деревянными, и уж не только остроумного слова, а даже просто слова сказать он не мог.

Они вышли из булочной почти одновременно. Катя сразу пошла к своему дому, Антон же — к метро.

…В электричке Антону стало страшно.

Это прежде все казалось так просто: была бы собака, а остальное сделается само собой.

Даже осень и та казалась далекой.

А оказывается, вот она — осень. За окнами поезда по-осеннему гнулись от ветра желтеющие клены, на низком осеннем солнце горели рябины, по шоссе ехали машины с грибниками — у каждого огромная корзина.

Осень пришла, но Антон не знал, где поселить Буля. Кто ж согласится собаку держать у себя просто так, не считая своей. Потом он вспомнил про Катю. И ему стало стыдно еще больше, чем в булочной, оттого, что он так одеревенел и выглядел перед Катей дурацки.

Наконец, электричка остановилась у платформы.

Катя

Ну, конечно, Катя узнала этого странного мальчишку в булочной. Он смотрел на нее испуганно, не отводя глаз, а потом выбежал на улицу.

Она и прежде его замечала, всегда чувствовала его взгляд, когда он шел следом по Владимирскому проспекту. И ей становилось неловко от этого взгляда, казалось, все прохожие понимают и перемигиваются — вон идет следом за девочкой мальчишка и смотрит на нее в упор.

Лишь однажды она сама смотрела на него и даже закричала громко, на всю улицу: это когда он забрался с фотоаппаратом на троллейбус, а троллейбус неожиданно поехал. Хорошо, что водитель услышал крики, и троллейбус быстро остановился.

В обычные дни Катя редко вспоминала этого мальчишку, но иногда ей хотелось, чтобы он снова встретился на улице.

А впервые она его заметила год назад в начале мая, когда готовилась к экзамену по музыке. Была жара, окна раскрыли, она все воскресенье сидела у пианино и повторяла сонатины, а когда в перерывах отходила к окну, видела на противоположной стороне проспекта одну и ту же фигуру. Сначала Катя подумала, что он просто ждет там кого-нибудь, а потом поняла, что он смотрит на ее окна. Весь день он там простоял или отходил куда-нибудь — Катя не знает.

С тех пор Катя и стала узнавать его. А однажды этого мальчишку окликнул на улице другой, он назвал его Антоном.

Корова

Антон подходил к даче и уже издалека смотрел сквозь забор на крыльцо — хотел увидеть Буля. Но Буля на крыльце не было…

«Украли!» — подумал он с ужасом.

А может быть, бывшая хозяйка вернулась проведать дачу, увидела, что Буль один и увезла его…

Антон все-таки полез через забор и едва скрипнул рейками, как рыжий сеттер сразу выскочил из-под крыльца и бросился навстречу.

Антон смеялся от радости и подставлял Булю щеки, а Буль счастливо их лизал.

Вчерашняя еда была съедена, и вода выпита тоже.

Антон налил в миску молока, накрошил булку, и сеттер принялся тут же есть, расплескивая молоко по крыльцу. Но потом, когда у миски были вылизаны все края, аккуратный пес и с деревянных половиц тоже слизал белые молочные капли.