Журнал «Фантастика и Детективы» №6 (18) 2014 - Сборник

Одноглазый трактирщик, похожий на стареющего хорька, остро глянул на нового гостя.

– Плата втрое. За постой тоже.

– Ты чего, перекушал с утра, хозяин?

– Втрое или вали. Кроме меня в Бристоле тебе койку никто не сдаст, – спокойно сказал трактирщик и отвернулся к стойке.

Чтоб ты лопнул от жадности, подумал Джуд, но произнёс другое:

– Рома. Мяса. И комнату на три дня.

– Три с половиной. Пять шиллингов. И имей в виду, девка с тобой не ляжет. По крайней мере моя, – подбил итоги трактирщик. – Джинни, детка, тушёной баранины и ещё порцию рома!

Злой как чёрт, озадаченный Джуд сел за дальний угловой стол. Все вокруг понимают, что он в полной заднице. Но, чтоб черти трясли капитана Мюррея вместе с трёпаной «Дамиеттой» и вонючими альбатросами, что случилось?

Пышногрудая Джинни проворно выставила на стол тарелку с дымящимся мясом, кусок серого хлеба, кувшин и кружку. Служанка не улыбалась, и даже вид золотой монеты, словно случайно вынутой из кошелька, не привлёк её взор. Джуд вздохнул и принялся за еду. Вонь дохлятины портила аппетит, но сладкий и крепкий ром сглаживал неудобство, словно масло, которое смиряет буйство волны. О поверье не убивать чаек Джуд слышал ещё от деда Хамдрама, и рыбацкие байки не мешали ему воровать из гнёзд и высасывать чаячьи яйца. Взрослых птиц тоже случалось подбивать палкой, на вкус они были так мерзки, что Джуд предпочитал голодать или таскать рыбу из чужих лодок. Говорят, у матросов другие законы: за три «настоящих» рейса он наслушался и про пламя святого Эльма, и про старика Голландца, и про девок с собачьими головами, и про мисс Бурю, которую моряки пугали, сняв штаны всей командой… А вот про альбатросов запамятовал.

Иллюстрация к рассказу Макса Олина

Вард плавал с севера на юг,Любил щипать за щёчки юнг,Он вешал турок вдоль стропилИ такелаж в порту пропил.Как только грянет пушек гром,Сэр капитан глотает ром.До самых северных морейЗадиры Варда нет храбрей…

Нестройный матросский хор затянул долгую песню про подвиги капитана Варда – самого дерзкого, бесстрашного и развратного парня на всех английских судах. Говорили, этот чудак два года провёл в плену у алжирских пиратов, после чего начал резать всех мусульман, которых встречал в морях, и обзавёлся сомнительными привычками. Словно чёрт дёрнул Джуда за язык – пьяным голосом Хамдрам переиначил завершающую строфу куплета:

И капитан ваш знаменитНе только тем, что содомит!

Чернокудрый, смазливый матрос вскочил, словно его укололи в спину. Хищной кошкой метнулся он к наглецу, на ходу доставая нож:

– Встать, вонючка! Встать и ответить за свои слова!

Джуд подумал и помотал головой. К их столу уже бежал трактирщик, но смазливый успел раньше. Он хотел полоснуть по глазам, но ошибся – нож только слегка задел щёку Джуда. Боли не было. Несколько капель крови шлёпнулись в тарелку из-под баранины – и всё. Трактирщик уже оттащил драчуна и что-то ему втолковывал, отчаянно жестикулируя. Трезвеющий Джуд тронул пальцем щёку – она была сухой и горячей, рана затягивалась. О как! Подумав ещё с минуту, Джуд встал и вышел во двор. Положив левую руку на каменную приступку, он взял нож и шарахнул по пальцам. Кусок ногтя с подушечкой среднего пальца отрубило почти что напрочь. Боли не было. Словно умалишённый, Джуд ещё раз чиркнул ножом – ломтик плоти упал на землю, а рана начала аккуратно затягиваться. Нового ногтя не выросло, зато рубец через полчаса выглядел старым шрамом.

До глубокой ночи Джуд сидел во дворе. К вечеру заморосило, бушлат отсырел от дождя, грудь невыносимо чесалась, словно черви пробрались под рубашку. Посетители кабака, девицы и даже собаки обходили сидящего стороной. Трактирщик молчал – он получил свои башли, а где болтается гость, его не касалось. Куда идти за советом и помощью – Джуд не знал и даже представить себе не мог. Он был родом из Ливерпуля, дед Хамдрам давно умер от пьянства, Хамдрам-отец утонул в Мерси, едва успев заделать мамаше двоих детишек, Мэри Хамдрам была замужем трижды, от каждого брака в домишке появлялись новые малыши, и все они хотели хлеба с селёдкой. Старший брат, рыжий Бони, уплыл на дальние острова поохотиться за чёрным деревом, и два года как от него не было весточек. Самого Джуда мамаша с десяти лет сдала дядьке Филу – кожевеннику и святоше. У них с тёткой сыновей не было, Джуда воспитывали как родного, в четыре руки – постом, розгой и трудом, каждодневной вознёй с вонючими кожами. До шестнадцати он терпел, но когда окончательно стало ясно, что дядя хочет окрутить его со своей Бет, двадцатипятилетней дурёхой, а затем и передать дело наследничку – Джуд сбежал. Дождался, когда Бони приедет потрясти перед матушкой золотом, и упросил-таки братца взять с собой. Год плавал юнгой на «Мэри-Сью», потом перебрался на «Дамиетту» уже матросом. И дружков, кроме старого Билли, особо не завелось.

Конец ознакомительного фрагмента.