Позывной 'Хоттабыч' 3 - lanpirot

охотника: старенький вещмешок, потрепанная и видавшие виды двустволка, патронташ. Второй – лет пятидесяти, явно вволю послуживший кадровый вояка, боевой офицер. Чем-то он мне Петрова напомнил: та же выправка, словно кол проглотил, крепкий, жилистый… надежный… взгляд прямой, без бегающей «подлянки». Такому командиру любой солдат будет рад. Вот только, как такого типчика немецкое руководство решилось на вражескую территорию забросить? Он же им всю конспирацию к чертям собачьим попалит!

Когда наши взгляды встретились, немец неожиданно едва заметно сглотнул и нервно дернул желваками. У меня сложилось такое чувство, как будто он меня узнал и, отчего-то, опасается. Я пригляделся внимательнее: в его чертах мне тоже почудилось нечто знакомое. Но где мы с ним могли пересекаться? Я ведь с немцами и не «кентовался» особо. Разве, что в том соляном подземелье с гробом древнего велета Святогора? Может быть… не помню… А может, он просто мне кого-то напоминает. Но его реакция однозначно говорит о том, что мы с ним встречались, либо он обо мне слышал.

- Guten Abend, meine Herren [1]! – по-немецки произнес фриц.

[1] Добрый вечер, господа! (нем.)

Да он еще и по-русски не шурупит? Чудны дела твои, Господи! Похоже, в немецкой контрразведке совсем уже дебилоиды заседают? Да нет, не может быть! Допускать такие явные просчеты совсем не в духе прошаренного германского командования.

- Sprechen Sie russisch, Herr?.. [2] – Перейдя на немецкий, я решил провентилировать этот спорный вопрос.

[2] Вы говорите по-русски, херр?.. (нем.)

- Herr Hartman, - поспешно представился диверсант. – Nein, ich spreche russisch nicht [3].

[3] Нет, по-русски я не говорю. (нем.)

- Представляешь, Петрович, - обратился я к оснабу, - он по-русски не бельмеса!

- Я слышал! – кивнул оснаб. – Действительно, очень странно. – Херр Хартман, - переходя на немецкий, произнес командир, - за нами действительно послали именно вас?

- Да, ваше сиятельство. - Хартман коротко кивнул. – Если не ошибаюсь, вы – князь Головин, Александр Дмитриевич?

- Не ошибаетесь, - ответил оснаб. – Теперь я вижу, что операцию по нашему вызволению из Абакана, хотя бы готовили… Я, правильно понимаю, что у вас нет никакого опыта нелегальной деятельности на территории врага?

- Правильно понимаете, князь, - не стал отрицать очевидного факта Роберт.

- Тогда почему послали вас? – Развел в недоумении руками командир. – Я не понимаю! Неужели у немецкой контрразведки закончились подготовленные специалисты?

- Я простой солдат, герр Головин! – сухо заметил оберштурмбанфюрер. – И не в моих правилах обсуждать приказы высшего командования. Возможно, в моем участии был некий резон, неизвестный, но решающий фактор…

- Господа Маги, - вмешался в «дружескую» беседу калмык, так же по-немецки, - не время сейчас разбираться! Еще немного и оставшиеся без Повелителя Духи обязательно нагрянут сюда!

- Пора сматывать удочки? – привычно произнес я по-русски, правильно вкурив посыл калмыка-охотника – если нагрянут Духи, нам кабздец!

- Что, простите? – Не понял моей «идиомы» Хартман, не владеющий русским языком.

- Пора уходить! – ответил вместо меня азиат. – Скоро здесь станет очень опасно.

- Каким способом вы планируете нас эвакуировать с территории Советского Союза? – между делом поинтересовался оснаб. – С Хартманом могут возникнуть проблемы…

- Это не проблема, князь, - невозмутимо улыбаясь, как умеют только азиаты, произнес диверсант. – Мы уйдем через Пространственный Портал.

- Пространственный Портал?! – недоверчиво воскликнул Вревский. – А разве это не сказки?

- Если вы ничего не знаете о подобном Магии, - ответил калмык, продолжая наиграно улыбаться, - это не значит, что она не существует в природе.

Диверсант сбросил на землю свой не слишком объемный вещевой мешок и вынул из него какой-то округлый предмет, заботливо завернутый в мягкую ворсистую тряпицу. Я с интересом подался вперед, стараясь рассмотреть скрытый под тканью артефакт. Оснаб с Вревским тоже изнывали от любопытства – ведь не каждый же день, сказочные истории о Магии Портального Перехода становились былью. Жестом заправского фокусника, калмык сдернул тряпицу, явив миру прозрачный хрустальный шар, размером, чуть меньше футбольного мяча.

- Артефакт? – поинтересовался оснаб.

- Артефакт, - ответил азиат, расстилая на земле тряпицу и устанавливая на нее шар. – Господа, для активации Портального Перехода, мне потребуется ваша кровь. – И он вынул из голенища узкий засапожный клинок, острое лезвие которого хищно блеснуло в тусклом свете луны.

Оснаб первым бесстрашно протянул руку. Калмык цепко ухватил её за запястье и развернул ладонью кверху. После чего неуловимым движением провел по коже остро отточенным металлом. Края раны на ладони командира слегка разошлась, и она обильно закровила. Азиат тут же развернул ладонь командира боком, чтобы тягучая темная кровь стекала прямо на отполированную поверхность волшебного Артефакта. Едва первые капли крови разбились о поблескивающее стекло, шар словно «задымился» - его прозрачное нутро помутнело, а затем полыхнуло ярко-алым, заставив всех присутствующих непроизвольно зажмуриться.

- Достаточно! – Калмык отпустил руку оснаба. – Следующий!

- Держи, кровопивец! – Я безбоязненно протянул руку ладонью вверх немецкому диверсанту азиатской наружности.

Дождавшись, когда Артефакт вновь примет первоначальный вид, Калмык отработанным росчерком «пера» вскрыл кожу на ладони и пустил мне кровушку. Обильно «помочившись» красной юшкой на шарик, я заблаговременно прикрыл глаза. Несмотря на это, яркий импульс пробился даже сквозь закрытые веки, породив на сетчатке глаза мерцающих световых «зайчиков».

- Однако! – Услышал я удивленный возглас калмыка. – Очень неординарная и мощная реакция! Никогда с таким эффектом не сталкивался!

- Я и сам весь такой… неординарный… - Я открыл глаза – вся наша команда, ослепленная яркой вспышкой, усиленной еще и окружающей нас темнотой пыталась побыстрее проморгаться, но без особого успеха. Если уж меня с закрытыми глазами проняло, то уж им досталось и вовсе не по-детски. – Извиняйте, хлопцы, - виновато произнес я по-русски, - не хотел! Ich bitte um Entschuldigung [4]! – повторил я по-немецки для Хартмана, хотя временами мне хотелось этого фрица, с его калмыцким приятелем-нацистом, попросту удавить. Однако, нужно было привыкать к ублюдкам и налаживать дружеские отношения – скоро всем моим окружением будут одни лишь гребаные гансы,