Волчий камень - Петр Заспа

– Нет. На корме, вероятно, нам не видно.

У Кюхельмана в глубине души шевельнулось чувство тревоги. Может, все-таки пустить торпеду, да и дело с концом?

– Полторы тысячи метров осталось, здесь и слепой не промажет! Гюнтер, пора! – Вагнер в недоумении посмотрел на командира. Он что, его протаранить решил?

– Давай, Герберт! Он твой! – Махнув рукой, отметая все сомнения, Гюнтер повернулся к механику: – Эрвин, стоп машинам.

Экипаж мгновенно освободил палубу перед стволом орудия. Матросы гроздьями повисли на ограждении рубки, расселись на ящиках, занимая места получше, только бы не пропустить самое интересное. Кюхельман неторопливо спустился по трапу рубки и пристроился на снарядном ящике, наблюдая за работой артиллеристов.

– Бить по ходовому мостику, цель – радиорубка. – Вагнер подождал, когда спустится командир, и прокричал: – Огонь!

Грохот выстрела ударил по ушам. Взгляды впились в стремительно удаляющуюся точку снаряда. Скрывшись в мощной надстройке парохода, он взорвался внутри. Вокруг закипела вода от падающих обломков, выбитых иллюминаторов и оторванных кусков обшивки.

Попадание экипаж приветствовал мощным ревом восторга. Грохнул второй выстрел, снарядом снесло часть ходового мостика корабля. Из образовавшейся дыры повалил белый дым. Дальше, как по команде, палуба парохода заполнилась народом.

– А вот и доблестный экипаж, – Кюхельман насчитал около тридцати размахивающих руками и мечущихся с кормы на нос и обратно матросов.

С остановленными двигателями лодка по инерции продолжала медленно двигаться вперед. До корабля, казалось, подать рукой. Между хлопками выстрелов отчетливо слышались крики американцев. На пароходе царила атмосфера паники и хаоса. Моряки лодки невольно затихли, наблюдая, как полуголые матросы бегают по палубе, сбивая друг друга с ног, и, ломая леера, сыплются за борт. На них сверху рухнула сорванная спасательная шлюпка. Еще одна шлюпка качалась рядом с бортом, перевернутая вверх дном. Через минуту палуба парохода была пуста. Заполнив оставшиеся целыми три лодки, американцы налегли на весла и с завидной скоростью удалялись в противоположную сторону от подлодки, прикрываясь корпусом корабля.

«Идиоты… – подумал Гюнтер, – возьми наводчики чуть с перелетом, и снаряд ляжет точно среди лодок. Будут потом на весь мир трезвонить, что немцы расстреливают из орудия спасательные шлюпки».

– Вот вам наглядный урок, – подняв кверху палец, он обратился к команде, – как не надо нести вахту! Они нас попросту проспали!

На корме парохода появились языки пламени. Черный дым мощным столбом пополз в небо.

– Странно, они даже не пытались спасать корабль, – поймав паузу между выстрелами, продолжил командир. – Героизм здесь явно не в почете.

«А вот видимый за километры черный столб дыма совсем некстати», – подумал он.

– Герр командир! – Из рубки показалась лохматая голова радиста. С выпученными глазами, задыхаясь, он прокричал: – Радио! Они работают открытым текстом! Дают координаты места и атаки подводной лодкой!

– Вот черт! Этого еще не хватало! – Кюхельман вскочил с ящика. – Все, Герберт, хватит! Торпедисты добьют.

– Пять минут! Всего пять минут, командир! – взмолился Вагнер.

Гюнтер огляделся вокруг, желая удостовериться, что они по-прежнему одни, и выдохнул:

– Но ни минутой больше! Бейте по мачте с антеннами, заткните его, наконец!

Он внимательно рассматривал в бинокль пароход. Как такое могло произойти? На палубе никого не было видно. От надстройки и ходового мостика практически ничего не осталось, лишь торчали куски вздыбленной палубы, загнутые трубы и свисающие провода. Вокруг судна поверхность воды была усеяна плавающими обломками и всяким хламом. Кверху ножками, не желая тонуть, покачивался обеденный стол.

Наконец, срезанная точным попаданием единственная корабельная труба, подпрыгнув, рухнула на мачту, запутывая и обрывая антенны. Пока целыми и нетронутыми, сотрясаясь при каждом новом попадании, стояли на палубе контейнеры.

Гюнтер попытался прочитать надпись, но, кроме первой буквы «D», ничего не смог разобрать. Увидев, как рухнула мачта с антеннами, он повернулся к рубке, ожидая очередного явления радиста Ганса Траупа.

– Герр командир! Они замолчали!

Кюхельман кивнул. «Странно, – подумал он, – что хотя бы кому-то из этого стада, именуемого командой, не чуждо чувство долга». Американский радист заслуживал только восхищения. Гюнтер всегда питал уважение к смелым людям, неважно, друзья они или враги. И если это был противник, ему никогда не хотелось его гибели. И сейчас он искренне надеялся, что с обратной, невидимой стороны парохода еще осталась какая-нибудь уцелевшая шлюпка и сейчас радист наверняка гребет веслами, удаляясь от обреченного парохода.

– Бейте под ватерлинию, – не отрывая бинокля от глаз, он дал команду наводчикам. – Пора ему пустить воду в трюм.

Мокрые от пота заряжающие, как в топку печи, один за другим заталкивали снаряды в ствол орудия. Но, несмотря на все старания Вагнера и его артиллеристов, корабль не собирался тонуть. Корма осела в воду, немного усилилось пламя, но этим все и ограничилось.

– А это еще что такое? – Бинокль выхватил среди мусора, окружившего пароход, черную точку, явно двигавшуюся в их направлении.

– Это человек, – подал голос старший помощник. – Плывет к нам.

Гюнтер рассмотрел черную голову, четкие взмахи рук, демонстрирующие отличные навыки пловца.

Почему он черный? Ему уже приходилось видеть моряков, наглотавшихся нефти рядом с торпедированным танкером. Их черные головы, обтянутые нефтяной пленкой, беспомощно качались на волнах. Руки били по воде, пытаясь выиграть лишнюю секунду жизни. Но сейчас он не видел разлившегося топлива, да и на агонию движения пловца похожи не были.

– Он негр, – как будто прочитав его мысли, объявил старший помощник.

Пловец быстро приближался к лодке. Команда, позабыв о пароходе, рассматривала американца.

До лодки оставалось не более пятидесяти метров, американец помахал рукой и что-то прокричал. Не заметив в свой адрес никакой агрессии, он в несколько взмахов оказался у носа лодки. Перебирая руками вдоль корпуса, поравнялся с рубкой и легко, по-кошачьи взобрался на палубу.

Никто не проронил ни слова, разглядывая непрошеного гостя. Черный с отблеском, как мазут, он улыбался во весь рот, демонстрируя белые зубы. Мощного сложения, ростом повыше любого из подводников, за пару глубоких вздохов восстановив дыхание, американец вдруг рухнул на колени.

От неожиданности ближайшие к нему моряки попятились.

Разглядывая команду и пытаясь определить капитана, он затарахтел на непонятном языке с невероятной скоростью.