Охота на охотника - Николай Гуданец

Замечаю, что Алина, сидящая справа от меня в углу дивана, оцепенела и как-то странно, неестественно вытянув шею, прикрыла глаза. Она словно бы пытается что-то рассмотреть, далекое и смутное, сквозь полуопущенные веки.

– А вы не боитесь, что вас привлекут за сокрытие сведений от следствия? – участливо спрашиваю я.

Регина нервно тычет в пепельницу окурком.

– Боюсь. Теперь я всего боюсь. Он ведь может взять подписку о невыезде… Понимаете?

– Еще бы, в вашей-то ситуации это совсем некстати.

– А еще я боюсь… этих убийц. Ведь я знаю про камень, я держала его в руках, я свидетель. Если я расскажу следователю и он начнет копать, они непременно до меня доберутся. Это мафия, понимаете?

– Но почему именно мафия?

– Так ведь они же все повязаны, тот оценщик, он так странно смотрел на нас. И еще возле магазина какой-то тип крутился, очень подозрительный, наверняка они записали номер машины… Послушайте… Саша, да? Помогите мне, Саша. Мне нужна охрана. Я так боюсь за себя и за Иришку…

Искоса я взглядываю на Алину. Она сидит все в той же вымученной позе. Тут что-то неладно.

– Простите, пожалуйста, – говорю я. – Но вы явно не по тому адресу. Я простой кооператор, даже не председатель кооператива. И я не частный детектив, у меня нет ни возможностей, ни желания этим заниматься. Тысяча извинений, но вы обратились не по адресу.

– Значит, если меня убьют, вам будет все равно? – спрашивает она так, словно я ее муж, любовник, брат и отец в одном лице.

Больше всего на свете мне хочется ответить утвердительно на ее вопрос и на том поставить точку. Мне и впрямь все равно. Такие игры не для меня. Я ведь и так хожу сейчас рядышком со смертью, гораздо ближе, чем эта гранд-дама с ее загранпаспортом.

– Но с чего вы взяли все-таки, что это мафия? – говорю я тоном семейного врача. – Может быть, она предлагала камень не только вам. Ведь убийца пришел как покупатель, ясно.

– Почему вы так думаете?

– Проще пареной репы. Старушка сама его впустила в дом, и скорей всего поздно вечером. Потом, следователь вам говорил, вещи были в порядке, убийца нигде не рылся. Значит, она сама показала ему изумруд.

– Да, правильно… – Регина тянется за сигаретами.

Алина трет глаза кулаками и вдруг осипшим голосом произносит:

– Вешалки.

– Что ты сказала? – недоумевает Регина.

– Я говорю, вешалки, – отвечает она. – Почему-то я вижу много-много вешалок, пустых, на длинной штанге…

Она поводит в воздухе ладонью.

– Штанга уходит вдаль, наискосок. И на ней много пустых вешалок, пластмассовых, платяных.

Похоже на сомнамбулический транс. Или на приступ помешательства. Моя Алина сходит с ума.

– Только не пугайтесь, – продолжает она. – Я не сумасшедшая. Я вижу вешалки, и это связано с камнем и с убийством.

Может быть, в первый раз за последние годы я чусвствую замешательство и растерянность. Это смахивает на бред. Или на чудо. Передо мной совсем другая Алина, чужая и торжественная, непоколебимо уверенная в себе. Она мучительно вылавливает полузакрытыми глазами нечто, видимое только для нее. Но то, что ей удалось увидеть, не менее достоверно, чем Регина в кресле и чайник на проволочной подставке. Невероятно, однако я начинаю верить ей.

– Что вы на это скажете? – обращаюсь я к Регине.

– Вешалки, вешалки… – бормочет она в замешательстве. – Нет, чепуха, не может быть.

– Чего не может быть?

– Ну что вы, это же полнейшая чушь… Когда мы с Юзиком въехали в гостиницу, в Москве, там в шкафу были, конечно, свободные вешалки…

– Нет-нет, это не то, совсем не то, – вполголоса возражает Алина. – Подумай хорошенько.

Она снова трет глаза и вглядывается, вглядывается в неведомое.

– Еще… я собирала Юзика в дорогу, и в шкафу остались пустые вешалки, – размышляет вслух Регина. – Стоп!

Ахнув, Регина подносит ко рту ладонь. Она всерьез перепугалась, уже безо всяких кривляний.

– Янка!! – свистящим шепотом говорит она. – Неужели это Янка?!

– Вот-вот, – подакиваю я. – Именно.

– Точно, – вздыхает Регина. – Когда я укладывала вещи, они с Юзиком говорили, в общем, кто как устраивается на Западе. И Янка рассказывал, что какой-то рижанин, его знакомый, уехал и сделал шикарный бизнес в Канаде, что ли. Он чуть ли не миллионы заработал на… да, на вешалках для одежды. Но при чем тут это?

Регина машет рукой.

– Ой, да что вы, какой из него убийца… Смешно. Он такой маленький, пухленький, с лысинкой. Да я никогда в жизни не поверю, что это он убил. Чтобы Янка зарезал двух старушек, не-ет… Исключено.

– Откуда вы его знаете?

– Юзик делал ему мост. А он доставал Юзику дефицит для машины. Он все что угодно мог достать, резину, распредвал, аккумулятор. И брал не так уж дорого.

– Если у вас своя машина, почему вас возил Янка?

– А Юзик продал машину, перед отъездом. Зачем она нам здесь… Янку мы попросили, он согласился. Не такси же брать.

– Именно такси надо было брать, – наставительно говорю я. – Или вы доверяли Янке как родному?

– Ну, понимаете, он же деловой человек, с опытом. И услужливый такой…

Алина вдруг встряхивается и прерывисто вздыхает.

– Я вижу камень, – с улыбкой сообщает она. – Вижу, где он спрятан.

Чудеса продолжаются. Я молчу, затаив дыхание. Не верю я ни в черта, ни в дьявола, ни в летающие тарелки, ни в истмат с диаматом. Но есть в происходящем что-то завораживающее, исподволь заставляющее поверить…

Алина испускает короткий тихий смешок.

– Ну да, он в стенке. Такая стенка из бруса, законопаченная паклей. Это деревенский дом. Хутор, наверно. А камень в пазу, под паклей…

Она замолкает.

– Что еще ты видишь? – спрашиваю я.

– Пока… пока ничего. Вы говорите, говорите. Не обращайте на меня внимания.

Регина берет пачку и закуривает сама, прежде чем я успеваю дать ей огня.

– Я ничего не понимаю, – жалуется она. – Просто голова идет кругом. Вешалки какие-то. При чем тут вешалки?

– Ну это, предположим, совершенно понятно, – заявляю я.

– Правда? Объясните.

– Ваш Янка говорил о человеке, который быстро, одним махом разбогател. Он думал о богатстве, которое само идет в руки. И говорил о вешалках, а в уме держал тот изумруд.

Откинувшись в кресле, Регина смотрит на меня с оттенком уважения.

– Да вы действительно Штрилиц.

– Но это же очевидно.

– Их было двое, – говорит Алина, и мы, оборвав разговор, поворачиваемся к ней. – Убивал тот, второй, у которого в доме спрятан камень. И знаете что? Они теперь сами боятся. Они спрятали камень и ждут, пока все поутихнет. Самое забавное, они растеряны и не знают, как быть дальше. Это еще не все.

Она потирает ладонью лоб. Говорит странным, приглушенным голосом, словно бы в полусне.

– Я вижу того, второго. Он какой-то размытый, просто серый силуэт. У него на голове шапка с опущенными ушами. Погодите-погодите, – говорит она, хотя никто не собирался ее прерывать. – Погодите… На стене висит ружье.

– Какое ружье? – спрашиваю я. – Охотничье? Дробовик или карабин?

– Не знаю… Просто ружье.

– Двустволка или одностволка? С курками или без? – не отстаю я.

– В этом я не разбираюсь. Оно висит на гвозде. На той стене, в которой камень.

– Ну вот, Регина, – говорю я. – Кто-нибудь из ваших знакомых балуется охотой?

Она смотрит на меня расширенными остекленевшими глазами.

– Янка, – ошарашенно говорит она. – Это Янка. Он рассказывал нам с Юзиком, как охотился на кабана. Так увлеченно рассказывал…

– Все сходится, – подытоживаю я.

– Да, конечно… Ни за что бы в жизни не подумала, что это он. Мне просто в голову не могло прийти…

– Убивал не он, – подает голос Алина. – Убийца тот, второй. Он страшный человек, просто жуткий.

– Теперь попробуй увидеть, где этот дом, – прошу я.

– Больше не могу, – Алина передергивается и жадными глотками допивает остывший чай. – У меня виски ломит… Просто не могу больше.

– Как у тебя это получается? – допытывается Регина. – Как ты это видишь?

– Я попыталась настроиться на тебя. Ту была, ну как бы это объяснить, моим поводырем. И я словно бы плаваю в сером тумане, и что-то вдруг появляется, сначала нерезко, потом четче. Вот этот камень, в стене, я увидела, словно зеленое облачко. Стена, пакля, и в ней такая зеленая тень проступает. От изумруда.

Она берет сигарету из пачки Регины, мне приходится снова заниматься спичками. Раньше я не переваривал курильщиков и табачный дым. Но Алине я прощаю курение, более того, табачный горьковатый запах ее губ преследует меня, пробуждая тоску и тягу, порой в самое неподходящее время.

– Ты знаешь, я об этом читала, – говорит с придыханием Регина. – В прошлом году, в «Ригас Балсс». Об экстрасенсах, которые помогают следователям.

– Помню, я тоже читала. Но сейчас я об этом не думала. Само получилось как-то.

– Вот уж не знала, что у тебя такие таланты.

– Это со мной в первый раз, – признается Алина. – Правда, Кравцов мне много рассказывал о таких вещах. Он ими страшно увлекается. Ну, ты знаешь, Кастанеда и все такое.