Шведский стол в отеле Виктория - Анна Идесис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маша прошла по скверу имени Юрия Гагарина к столовой. С разных сторон ее обгоняли супермобили – устройства, предназначенные для комфортного передвижения по станции. Обитатели мегаполиса спешили пополнить уровень физраствора в организме, чтобы потом спокойно заняться повседневными делами. Столовая представляла собой огромное помещение, заставленное одинаковыми рядами с креслами со стеклянным верхом яйцеобразной формы. Она уселась в одно из них, подключила нарукавник и погрузилась в сонливое состояние. Получать физраствор было довольно приятно. Он подавался централизованно сразу во все места для сидения, которых здесь было не менее тысячи, и в каждом находился пополняющий человек. Ощущение сытости в желудке создавалось за счет импульса, посылаемого встроенным устройством участкам мозга, ответственным за насыщение. Общение в этот момент было запрещено. Да и оно никому не было нужно. С исчезновением привычного способа питания, исчезли и привычные контакты между людьми, теперь общались строго только по работе, или для созидания совместных проектов, например строительства новых модулей на станции. Слово дружба исчезло из словаря, как устаревшее. Соответственно исчезли и слова страсть, любовь, ненависть, похоть, привязанность, и куча других слов, ставших малоупотребительными. Их конечно еще можно было встретить на факультетах лингвистики, но в обычной жизни эти слова не употреблялись. Для межличностного общения в каждой квартире имелся встроенный искусственный интеллект, который удовлетворял все базовые потребности человека. Он мог быть в зависимости от пожеланий, другом, сестрой, братом, женой или как в Машином случае наставником, с которым она обсуждала научные теории, и совместно читала книги и журналы. Профессор Кавендиш содержал в себе терабайты информации – тысячи научных направлений, в которых разбирался досконально, мог поддержать любую самую сложную беседу, так же умел играть в шахматы. После приема физраствора, почувствовав себя как всегда, сильной и энергичной, Маша направилась в лабораторию. Поработав несколько часов, она позанималась спортом на спортивной площадке, потом приняла душ, и поехала домой. В двери она обнаружила открытку, по виду напоминающую рекламу, надпись на открытке гласила:
«Сегодня в 19-00 вы приглашены на еженедельно заседание клуба любителей Гастрономических экспериментов. Участвующим просьба прибыть на пять минут раньше для предварительной регистрации». И далее мелким шрифтом шла надпись:
«Мы никогда не отговариваем человека от попытки провести тот или иной эксперимент; и если он не найдёт того, что ищет, то он, может быть, откроет нечто иное».
Слегка удивившись такому приглашению, но в конце концов заинтересовавшись, она спросила у профессора Кавендиша :
– Уважаемый профессор, как вы думаете, что такое гастрономический эксперимент? Очень странное сочетание, слово эксперимент мне конечно знакомо, но вот что обозначает «гастрономический»?
– В моем массиве данных такой информации нет, но я подозреваю, что это какая – то наука. Интересно было бы разобраться что это!
– Тогда я схожу и разберусь, – Машино любопытство победило.
Она прибыла ровно в назначенное время и, зарегистрировавшись, вошла в клуб. Играла легкая восточная музыка, в помещении было всего пять человек, она была шестой. Маша всегда чувствовала себя неуверенно в незнакомой обстановке, но подскочившая к ней блондинка кого-то ей напомнила.
– Я живу с вами рядом, на одном уровне, это я оставила для вас приглашение, меня зовут Майя, пойдемте! – бойкая блондинка повела ее на середину комнаты, где вокруг круглого стола устроились присутствующие. Члены клуба сидели по-турецки, Маша тихонько подошла и села рядом за стол. Один из присутствующих, мужчина средних лет, чем-то напомнивший Маше средневекового рыцаря, то ли бородкой и усами, то ли осанкой, она не поняла чем именно, объявил:
– Сегодня многоуважаемые члены клуба мы будем с вами пробовать потрясающее блюдо, мое любимое – утку по-пекински.
– Кстати для вновь присоединившихся адептов позвольте представиться – Семен! – обратился он к Маше.
Вынесли что-то круглое и плоское, а сверху лежала ощипанная и обжаренная до коричневой корочки утка. Семен аккуратненько большим ножом разрезал блюдо на шесть частей, при этом в клубе запахло чем-то приятным, и как показалось Маше, она где-то уже встречала этот запах, только не могла вспомнить где. От аромата у нее закружилась голова, и сработал датчик кровяного давления. Она почувствовала, как огромное количество слюны наполнило ее рот. Такого ранее с ней не бывало. Еле владея собой, полностью потеряв контроль, она взяла с подноса кусочек и, следуя примеру остальных, положила его в рот. И произошло нечто невообразимое. То, что она ощутила в этот момент, не возможно было описать словами. Как будто тысячи мелких импульсов разом послали в мозг сигналы, и мозг немедленно отреагировал волнами приятного исступления по всему телу. Пространство вокруг нее окрасилось в розовые и сиреневые тона, она почувствовала необыкновенный прилив безудержного веселья, хотелось смеяться, танцевать, разговаривать и все это одновременно. Дыхание сбилось, сердце затрепетало, как золотая рыбка, выброшенная из аквариума на пол. Лица присутствующих стали близкими и родными, они все говорили, смеялись, обменивались идеями, и это было нечто совершенно иное, чем то, что было ранее, нечто новое, вдохновляющее. Маша не знала как называется это чувство, которое захватило ее, но вдруг поняла, что это что-то важное, чего она до сих пор была лишена.
7
Майор службы безопасности орбитальной станции «Мир-35» Снежков Владлен Миронович сидя в своем кабинете, мирно подремывал после суточного дежурства. Фуражка лежала у него на колене, в данном положении он изредка даже обращался к ней, будто она была живым существом, и могла отвечать ему. Впрочем она была частым его собеседником, и в зависимости от обстоятельств олицетворяла то начальство, то красавицу секретаршу в кабинете у того же начальства, то его напарника Сократа. До конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут, и он уже представлял себе, как повесит в шкаф свою униформу, передаст журнал регистрации происшествий, сдаст табельное оружие и отправится домой, проживал он тут же рядом с отделением полиции на пятом уровне, в квартале, где обитали чиновники и полицейские. Служба его была спокойной и размеренной, никаких правонарушений за десять лет его пребывания на станции не случалось, и заявлений от граждан, кроме розысков сбежавшего попугая не поступало. Попугай, кстати, вскоре нашелся в вентиляционной
