Провинция - Владислав Владимирович Кузнецов

вела с кем-то переписку, набирая гигантские объёмы текста, отправляла сообщение, потом снова набирала.

— Никто в городе не может предложить столько помещений, сколько предлагаем мы, — не умолкал Игнатьев. — Я самый крупный владелец недвижимости в Альметьевске. Я уже давно в бизнесе, имею большой опыт и репутацию.

Игнатьев имел привычку перебирать в руках листок бумаги от маленького отрывного блокнота, когда вёл переговоры. Он сворачивал этот листок несколько раз по ширине, потом разглаживал его, крутил и вертел, распахивал веером и просто перетирал большим и указательным пальцами.

— Мы должны быть первыми в списке, когда человек ищет себе офис или торговую площадь, — во время разговора Игнатьев смотрел то на меня, то на свою бумажку. — Поэтому ты должен что-нибудь изобрести, что бы помогло нам.

Он продолжал свой долгий монолог — поручение, Гузель без остановки набирала одно сообщение за другим, а я всё кивал и кивал.

4

Во всём здании отключился интернет. Моя работа полностью встала. Работа Лили приостановилась частично. Она продолжала копошиться, пока я поедал её глазами, сидя напротив.

В приёмной показался мужчина лет сорока пяти, нерусский, ничем во внешности не похожий на программиста.

— Раим! — тут же вскрикнула Лиля. — Интернет пропал.

— Знаю, у всех пропал, — ответил этот мужчина хриплым полушёпотом. — «Большой» у себя? — спросил он про Игнатьева.

— Ушёл он, сразу после планёрки. Долго ещё интернета не будет?

— Не знаю. Обрыв произошёл не у нас — у города.

Мужчина подошёл к Лиле, и они стали разговаривать, как старые друзья. Он то ли решил дождаться Игнатьева в приёмной, то ли самовольно выкроил себе свободное время для пустой болтовни. Я склоняюсь ко второму варианту, поскольку мы с ним впоследствии сдружились, и я слишком хорошо узнал его натуру. Этого человека звали Раим, он работал в компании очень много лет, настолько много, что уже не боялся не работать. Он являлся единственным штатным программистом, хотя в секторе его деятельности программирование занимало наименьшее место. Именно он был в ответе за сбор моего компьютера, которого не было уже третий день.

— Увольняться пора. Давно уже пора, — говорил Раим, когда их разговор перешёл в сентиментальное русло, и Лиля начала расспрос о прошлом компании. — Доработаю последний месяц и точно уволюсь.

— В этом здании гостиница раньше была? — интересовалась Лиля.

— Она и сейчас есть, только не работает. Тут всё так. Многое могло бы работать, если хорошо взяться за управление. Раньше у нас была самая большая ферма в городе. Она и сейчас есть, только не работает, потому что за этим никто следить не хочет. Последние животные на ферме умерли от голода. Никто не подумал, что скотину нужно кормить. Там всё и передохло.

— Как так вышло? — спросила Лиля, после того как похихикала.

— За ферму отвечал старший сын нашего босса. Он сейчас в Казани вроде. Наркоманом стал.

— Наркоманом?

— Он раньше много употреблял. Лечился в клинике, но временами срывался. Когда я его последний раз видел, он был в завязке.

Раим стоял у окна, часто поглядывая на улицу. Он говорил тихим ностальгическим голосом. В той беседе с Лилей он рассказал, что в былые времена в компании была самая популярная сауна города, в которую шла запись с очередью на месяц вперёд. Очереди так же стояли и на автомойках, якобы они были самыми передовыми. Зарплаты платили раза в два больше, а веселья работа доставляла минимум в десять раз больше.

Раим ушёл, не дождавшись «большого». Следом пришла женщина пятидесяти лет в юбке цвета бабушкиного пледа. Её лицо сияло от радости. Гульшат, так её звали, не принесла никакую хорошую новость, она была такой позитивной всегда. Сперва она показалась мне несколько бестактным человеком, поскольку, поговорив с Лилей, она дала мне задание, словно является моим боссом. Это задание было несложным, но меня смутил её приказной тон.

— Интернета же нет.

— Ничего, мне не к спеху. Как интернет появится, найди и пришли мне то, что попросила, хорошо?

— Ладно.

— Запиши мою почту.

Я записал адрес «электронки» Гульшат, а сам уже придумал отмазку, чтобы не выполнять её поручение.

Когда я вернулся с обеда, интернет работал исправно. Игнатьев тоже сидел в своём кабинете. Я только продолжил выкладывать однотипные объявления на сайты, как в приёмную зашла Гузель.

— Идём за мной, Вадим. Не забудь листок и ручку.

Мы снова зашли в кабинет Игнатьева, расположившись в привычном порядке. Я чувствовал себя гораздо спокойнее, зная, что к моей работе претензий пока нет никаких. Гузель умудрялась вести переписку даже во время разговора с Игнатьевым. Она всегда клала телефон на стол и постукивала по экрану пальчиками с длинными ноготками.

Спустя пару минут, по моей спине начали стекать капельки пота. В окно било солнце. Оно обжигало меня, как будто за окном стояло лето. Нигде зимой в России не бывает так жарко, как в кабинете Михаила Васильевича.

— Гузель, нужно возобновить рекламу на радио, — говорил Игнатьев. — Отправь им новые варианты текста, посмотрим, что из этого выйдет.

— Радио уже никто не слушает, Михаил Васильевич, — встрял я в разговор.

Игнатьев вопросительно уставился на меня. Даже Гузель отвлеклась от своего телефона и подняла на меня голову.

— Озвучь свои мысли, Вадим.

Я сглотнул волнение и произнёс:

— Стоит ли на радио тратить деньги? Люди быстрее нас найдут в интернете. Логичнее будет вкладывать деньги в рекламу на популярных сайтах.

— Вадим, давай договоримся, — начал Игнатьев. — Объявления в интернете — это твоя зона ответственности. Твоя и Гузель. Если ты считаешь нужным вкладывать туда деньги, то я не против. Если нам они помогут.

— Конечно, — говорю. — Но для эффективности нам следует провести маркетинговый анализ, чтобы найти наших клиентов. Стоит ли реклама на радио своих денег?

— Мы не потратим ни копейки, Вадим, — отозвалась Гузель.

— У меня есть доля на местной радиостанции, — сказал Игнатьев и улыбнулся мне горделиво. Хотя эту улыбку можно трактовать и как высокомерную, которую используют после того, как человека поставили «на место».

Так или иначе, я