Между нами люболь (СИ) - Вейден Лана

Карим вышел из машины, разговаривая по телефону. Увидев меня, он и не подумал завершить разговор.

— Извините, — я запыхалась, но старалась говорить решительно, — Я бы хотела с вами поговорить.

— Подожди, — это он сказал в трубку. А у меня спросил:

— О чем?

— О продаже моего дома. И участка.

— Госпожа, — ответил он мне. Но произнес это так язвительно, что мне, как и в детстве, захотелось стукнуть его по голове. — Для таких переговоров есть господин Ильяс Бекоев, который получает за это деньги. Он общается с жителями поселка, я этим не занимаюсь.

— Но я… мы… разговаривали уже, но… он не понимает… — я почему-то растерялась, и речь стала сбивчивой.

— Не сошлись в цене? Значит, встретитесь еще раз. Ничем не могу помочь, — отрезал он и быстрым шагом направился в дом. Никто и никогда еще не вел себя со мной так по-хамски. Нахлынувшая злость придала мне решимости. Нет, так просто не сдамся! Я побежала за ним и, обогнав, перегородила путь.

— Погодите! Я хотела поговорить именно с вами…

— Ты что, плохо понимаешь? Или туго соображаешь?

Вот так, нелюбезный господин быстро перешел на «ты».

— Нет, но я…

— Разговор окончен, — он скривил губы и отодвинул меня с дороги — так резко, что я могла бы упасть, если б не другой человек.

Селим, сводный брат Карима. Он тоже был в машине, но почему-то вышел не сразу. А теперь незаметно приблизился и удержал меня от падения.

Карим вошел в дом и захлопнул дверь. Я старалась сдержаться, хотя слезы были готовы хлынуть, как этот ненавистный дождь. Карим отмахнулся от меня, как от назойливой мухи! Да что он возомнил о себе, этот высокомерный, этот…

— Малышка Айлин? — слова Селима немного привели меня в чувство.

— Вы… помните меня?

— Разве можно тебя забыть — самая прекрасная девушка в поселке!

Я покраснела. Селим был невысокого роста и не имел такого красивого лица, как его сводный братец, но не зря же говорят — «пусть не лицо человека, а его внутренняя сущность будет красивой». Душа у Селима была добрая. Только сможет ли он мне помочь?

Я вкратце рассказала о проблеме — Селим слушал, сосредоточенно кивая головой, а потом сказал:

— Я в этой истории ничего не решаю. Могу сделать так, чтобы брат тебя всё-таки выслушал, но… ты должна осознавать, что это — не очень хорошая затея.

— Я всё равно хочу с ним поговорить и поставить точку в этой истории! Пусть ведет стройку в обход моего дома.

Селим грустно засмеялся:

— Ты очень наивна, Айлин. Но я сделаю всё, что в моих силах, иншалла.

Так я сделала еще один шаг к бездне, и теперь Ахмед отчитывал меня за это.

— Айлин, слышишь? Больше никогда не встречайся с Умаровым за моей спиной, поняла? — еще ни разу в жизни я не видела своего будущего мужа таким злым.

В ответ я покорно кивала головой, но собиралась сделать по-своему. Не догадываясь, что получу пользы по щиколотку, беды по колено».

ГЛАВА 6

«Безусловно, нехорошо врать своему будущему мужу, но предавать память родителей — еще хуже. А Ахмед никак не хотел понять, почему я упрямилась. Зачем держать родительский дом, если вскоре я перееду к нему и сестру заберу с собой. А потом Самира тоже выйдет замуж и переедет к своему мужу. Со свадьбой столько расходов, эти деньги были бы кстати!

…Первый раз ко мне посватались в шестнадцать лет — Мустафа, рыбак из соседнего поселка. Дядя сразу же отказал — ответил, что я еще мала и обязательно должна окончить школу. В семнадцать сватов прислал богатый человек из Урсдага, но дядя и ему дал отказ.

"Davul bile dengi dengine", — сказал он после. Я никогда не понимала, что означает эта иностранная пословица, но дядя объяснил. Davul — большой барабан, denk — палка, которой ударяют по давулу, а также равновесие, баланс и пара. Так же, как каждому давулу нужна подходящая палка, чтобы зазвучать, каждый человек должен искать себе ровню. Богатый наиграется и выбросит, и никто не сможет защитить.

Только люди в поселке не поняли этого отказа. «Наверное, девушка цены себе не сложит», — говорили злые языки. И после этого какое-то время сваты обходили наш дом стороной.

Ахмед был первым, кто высказал намерение жениться на мне после смерти опекунов. Мне было уже двадцать, а Ахмед, что бы там не болтала Самира, был надежным человеком. Как когда-то и мой отец, Ахмед работал на стройке. Время от времени брал подряды и уезжал с братом на несколько недель, а то и месяцев. Ахмед сказал, что после свадьбы мы поселимся у его родителей, а потом он построит собственное жилье. Но я еще не теряла надежду уговорить его жить в нашем доме.

С Ахмедом мы никогда не оставались наедине, ничего такого. Он даже ни разу не держал меня за руку. С этим в наших местах всегда было строго. Стоило Джамиле поехать с женихом на пляж, как пошли слухи, что она нечистая, а это хуже смерти.

Давным-давно, после партии в шахматы с дядей, отец подвел нас с Самирой к шахматной доске и дал в руки по одной фигурке каждого цвета.

— Посмотрите на них внимательно. Белые фигурки — это женщины, а черные — мужчины. На черных грязи не видно, а белую может испортить даже маленькое пятно.

Я раскрыла ладонь. Фигурка в моих руках была совсем замызганной, и я торопливо положила ее обратно, на доску.

— Но можно же покрасить белые в синий цвет, чтоб они меньше пачкались! — предложила Самира.

Другой бы на месте отца отвесил ей подзатыльник, но наш папа лишь с усмешкой покачал головой, решив, что сестра еще очень мала, чтобы понимать — никто не в силах изменить правила этой игры.

А как по мне, Самира просто с детства любила противоречить, спорить и была слишком упрямой. Если что-то вобьет себе в голову, не отговоришь. «Можно подвести лошадь к воде, но даже шайтан не заставит ее пить», — говорил учитель про мою сестру. Я всегда с опасением думала, что она доведет нашу семью до беды.

А довела я.

ГЛАВА 7

«Вы хотите превратить поселок в туристическое место. Жители против, но боятся вас так же, как боялись вашего отца. И я тем более не в силах что-то изменить. Можете построить здесь гостиницы, спа-центры, теннисные корты, рестораны — но только не на моей земле. Знайте, что не всё можно купить за деньги. Свою землю я не продам. Пожалуйста, прикажите своим людям оставить меня в покое», — дома я долго готовила эту речь, старалась произносить слова громко, отчетливо, чтобы голос не дрожал. Какой я была глупой! Всё вышло совсем не так, как ожидалось.

Первым начал он:

— Ну что ж. Облегчу задачу, чтоб потом тебе не было так стыдно. Хотя… вряд ли ты знаешь, что такое «стыд».

Мы были с Каримом наедине в гостиной дома Умаровых — Селим все-таки выполнил обещание и каким-то образом уговорил брата встретиться со мной.

Сначала Карим стоял с мрачным видом около окна — будто меня и не было рядом. Весь в черном, такой безупречный снаружи и такой испорченный внутри. А я внезапно впервые в жизни осознала, что, кроме лютой неприязни, всегда испытывала к нему еще что-то, — куда более пугающее…

Что это было за чувство? Страх? Неужели в глубине души я боялась Умарова? Трудно сказать, но в тот момент это странное нечто вдруг заставило меня опустить глаза и молчать.

Я просто сидела на диване и рассматривала подол своего платья — какое ужасное малодушие! Казалось, прошла вечность, прежде чем Уваров наконец повернулся. Я с трудом заставила себя на него посмотреть.

Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядами. Потом я не выдержала и снова опустила глаза. Но… что он после этого произнес? Стыдно? Мне? За что?

— Простите… не поняла… — пробормотала я.

— Я отлично знаю таких девушек, как ты. И сразу скажу, что стараешься ты совершенно напрасно.

После этих слов я еще ничего не могла сообразить — только открывала и закрывала рот.

— Ты вьешься около меня с самого детства, — продолжил он. — Не успел вернуться — всё время за мной следишь, — думала, не замечу? Вместо того, чтобы решать свой вопрос с нужными людьми, лезешь ко мне. Я объяснил, что не веду торги. Но ты упорно не отстаешь. Почему? Мечтаешь, что твое смазливое лицо наконец произведет на меня впечатление? Оно, конечно, может открыть тебе дорогу к деньгам. Но не к моим. Со мной, девочка, ты просчиталась.