Я твоя черная птица - Елена Федина

— А у тебя — бессонница? — спросила я, не скрывая злости.

Веторио обернулся ко мне.

— Выходит, что так.

Таких, как он, я за мужчин не считала. Лицо у него было как у девушки, даже пух на нем не рос, мускулатура — не развита, одно слово — музыкант! Роста ему тоже не хватало. Правда, волосы были великолепны, пышные, золотистые и всегда чистые, словно он моет их каждый день и укладывает, но и они больше подошли бы женщине. А учитывая, что он был из праздных прихлебателей Леонарда, я вообще не понимала, зачем "вот это" существует на нашей благословенной земле.

Приблизительно такая мысль и появилась на моем лице. И он опять меня понял без слов и усмехнулся. Вряд и он понимал, зачем на этой земле существую я.

Я встала. Я поняла, что теперь Леонарда придется терпеливо убеждать не лазить на этот проклятый утес, а при свидетелях мне этого делать совершенно не хотелось.

— Куда же ты, Веста? — удивился мой воспитанник, — сейчас нам Веторио расскажет, что он знает про птицу!

— Не желаю слушать, — сказала я, — я не увидела эту птицу ни разу за сто лет, и не собираюсь выслушивать твоего болтливого шута, который живет здесь от силы полгода.

Веторио только улыбнулся Леонарду и проводил меня идиотским таким поклоном.

3

На рассвете я очнулась от бестолкового, отрывистого сна, который не принес ни бодрости, ни облегчения. После умывания я принялась пересматривать свой гардероб. Все мои платья давно вышли из моды, да и моды теперешней я толком не знала. Она мне была ни к чему.

Была. А теперь я сама не понимала, чего хочу. Кому и что я докажу? И зачем? Даже если мне на вид не сто, а шестьдесят, и талия у меня до сих пор самая тонкая во всей округе, всё равно я старуха! Старуха, которой не спится, которая распустила по голым иссушенным плечам седые космы, стоит у зеркала и смотрит на свое отражение с надеждой и что-то в нем выискивает, точно девица на выданье. "Тетка Веста до сих пор невеста!" Наверно, это и правда смешно…

Я нашла самое строгое свое темно-синее платье с серыми рукавами и глухим воротом, уложила волосы попышнее и уж, конечно, не стала надевать никаких чепцов. Получилась благородная пожилая дама с остатками былой красоты, но уж больно истощенная и суровая. Не невеста, это уж точно! Даже для какого-нибудь овдовевшего старика — не невеста. Тем не менее, на это преображение ушло часа четыре. Потом пришла Сонита с завтраком.

— Пиньо опять замолчал, — сообщила она, — говорят, ты на него вчера сильно ругалась?

— Какое мне дело до мальчишки, когда речь идет о жизни Леонарда? — ответила я.

— Но ведь Пиньо говорил правду! Птица была!

Как же мне всё это надоело!

— Да не было никакой птицы! — рявкнула я, — и быть не могло!

Однако моя тупая служанка сдаваться не собиралась.

— Но Веторио же видел! — настаивала она.

Я стукнула кулаком по столу.

— Да врет ваш Веторио! Самым наглым образом! Он болтун! И пустомеля! Видел он! Как же! Бессонница у него! Не летает она по ночам, понятно?! Не летает!

Сонита даже надкусанный пирожок изо рта вынула.

— А… ты откуда знаешь?

— Знаю, — сказала я после долгого раздумья, — собирай посуду и уходи.

Ей было очень любопытно расспросить меня поподробнее, но она знала, что когда я говорю строго, меня лучше сразу послушаться, и нехотя вышла.

Чуть позже я отправилась к Корнели. Ее служанка Кьель посмотрела на меня подозрительно и проводила в спальню госпожи. Наша красавица уже встала, но была до сих пор в халате, накинутом поверх кружевной рубашки, из-под которой просвечивало ее тонкое, розовое тело. Я с трудом могла представить, что это неземное, недосягаемое существо будет корчиться от такой острой, такой женской боли, но жалеть ее всё равно не собиралась. Я разучилась жалеть.

— Ты принесла? — спросила она меня прямо с порога.

— А ты не передумала?

Она молчала, красивая, тоненькая, черные волосы были распущенны, но уже тщательно расчесаны. Растрепанной ее представить было невозможно. А спать она умудрялась так, что на рубашке не оставалось ни одной складочки.

— Убери свою служанку подальше, — сказала я, — она много болтает и подслушивает.

— Я знаю, но другие не лучше.

Корнелия выглянула за дверь и куда-то отправила любопытную Кьель, потом закрыла все замки и вернулась.

— А теперь скажи ради бога, за что ты так ненавидишь Леонарда? — спросила я.

— Какая тебе разница, Веста? — усмехнулась она горько, — он твой любимчик, ты всё равно меня не поймешь.

— Моим любимчиком, как ты выражаешься, был Филипп. А все грехи Леонарда я прекрасно вижу. Ты считаешь, что он распутен и изменяет тебе, так? Извини меня, но таковы почти все мужья. И это не повод не рожать от них детей.

— Веста! Ты рассуждаешь, как обыкновенная старая тетка! Я могла от кого угодно услышать эту избитую истину, но не от тебя… Ты советуешь мне махнуть на всё рукой, наплодить детей и завести любовника в утешение? Неужели это мне подходит?!

Это ей не подходило. Скорей уж монашеское платье.

— Я ничего тебе не советую, — сказала я, — просто хочу предостеречь тебя от заблуждения. Арчибелла, конечно, дурно на него влияет, но у них ничего не было, можешь мне поверить. Они просто друзья детства.

При имени Арчибеллы у нее даже щека задергалась.

— Да как ты можешь такое заявлять, когда у нее вожделение просто на лице написано? — Корнелия нервно заходила по комнате, — если она голая катается с ним на лошадях и вытанцовывает на пирушках? Вакханка! И слышать о ней не хочу!

— Послушай, еще ни один мужчина не мог похвастаться тем, что поцеловал Арчибеллу Альби, — объявила я, — не говоря уже о большем. Арчибелла — особенная женщина, и я знаю ее с пеленок. Это себе она позволяет всё, а другим — ничего.

— Что-то верится с трудом.

— Но ты мне все-таки поверь. Я давно живу и много вижу.

— Всё равно он от нее без ума! — вспыхнула Корнеля, — и всегда был без ума… Он меня никогда не любил, Веста. Ты можешь сказать, зачем он на мне женился?! Посадил словно кролика в клетку и живет как ему вздумается!.. Неужели только затем, чтобы хоть в чем-то обойти Конрада?

— Про Конрада ты забудь, — сказала я, — Конрада ты потеряла. Даже если он вернется, он не будет переступать через брата. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Понимаю…

— И не передумала?

— Нет.

По-моему, она все-таки не поняла.

— Ну что ж… — вздохнула я, — тогда бери после обеда коня и скачи вдоль реки к утесу. Там я тебя встречу. Леонард мне никогда не простит, если узнает, да и тебе лишние разговоры ни к чему. Ты только не волнуйся, у меня там своя избушка, и в ней найдется всё, что нужно.