Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть первая - Ципора Кохави-Рейни

“Ты должна, как можно быстрей освободиться от него. Тебе сразу станет легче”.

“Некуда мне идти”.

Что-то с ней происходит. Горячее участие этого человека словно открыло клапан, который не позволял ей с кем-то делиться своей болью. Она отчаянно борется с желанием попросить его взять ее с собой.

“Ты не обращаешь внимания на ребенка”. Израиль не спускает с малышки глаз – она же отдалилась от автобусной станции, прилегла на траву и задремала.

“Она у меня девочка самостоятельная. А мне очень плохо. Кибуц вовсе не оказался той мечтой, какой мне ранее представлялся. Я не могу и не хочу жить по чужой указке. Это ненормально и несправедливо, когда маленькие люди корчат из себя выдающихся личностей и позволяют себе манипулировать моей совестью, отвергать мое отношение к миру и навязывать свое. Плохо мне, когда они принимают всерьез свое лидерство, заставляя всех вытягиваться перед ними в струнку. Я лучше отойду в сторону, посижу в уголке. Не нужны мне никакие должности”.

Она чувствует, что ее и Израиля связывают общие разочарования и боли. Он говорит, что она коснулась самой сути проблемы: талантливые люди покидают кибуц. Как говорится, серые середняки выдвигаются и берут власть в свои руки.

“Наоми, я страдаю от этой же проблемы, – он закусывает губы, – я бегу от маленьких людей, воображающих себя большими умниками. Середняки, которые не могут удовлетворить свои амбиции из-за отсутствия таланта, опасны. Мерзкими уловками они будут стараться достичь своих целей”. Он смотрит вдаль, как в пустоту, говорит убежденно: “Положение вовсе не статично. И это внушает уверенность, что будут изменения к лучшему”.

Он сам себя обманывает, считает она. Люди раздавлены бесчеловечностью и трудностями жизни. Отцы-основатели, оставившие в молодости отчие дома в диаспоре, лишенные жизненного опыта, отчаянно воюют с пустыней и при этом дичают и отрекаются от еврейской культуры, в которой воспитывались в детстве. Тяжкий труд, недостаточное питание, болезни, отрыв от привычных мест, от семьи бросает их на поиски сексуального удовлетворения, в распущенность. Она это испытала на себе и продолжает испытывать угрозу со стороны тех, кто превращает дикие пустоши в плодородные земли. Коллектив размахивает знаменем сексуальной сдержанности и чистоты, а на деле разврат стал нормой поведения. Во имя мнения большинства, можно растаптывать личность.

“Сыновья все изменят”, – Израиль тяжело, надсадно дышит. Она же снова скрестила руки на груди, видя, как его взгляд снова изучает ее платье.

“У тебя что, боли в груди? Ты страдаешь болезнью сердца?” – спрашивает он.

“Нет”.

Он пытается глубоко вздохнуть, садится на землю, жестом указывает ей сесть рядом. Она снова ловит себя на мысли: насколько я уродлива в сравнении с этим мудрым человеком. Ее тонкая фигура утопает в некрасивом платье не по размеру, аляповато расписанном зелеными листьями и красными цветами по черному со стальным оттенком грубому полотну. Что он о ней подумает?

И, все же, мужчина озаботился ее здоровьем. Она даже не может представить, что за этой внешней мощью скрывается тяжелый порок сердца, смерть может наступить в любой момент. Бороться за право жить он начал в тот страшный день, когда трехлетним ребенком ехал с матерью Гитель в карете по узким улицам еврейского местечка в Польше, и она внезапно упала на него, скончавшись от разрыва сердца.

Автобус тормозит у стоянки. Израиль не двигается с места. Забрав пассажиров, автобус уезжает. Они продолжают говорить об иудаизме и марксизме. Марксизм в его толковании предстает перед ней в новом свете. Не как на языке Меира Яари, Якова Хазана и их подпевал, талдычащем с утра до вечера о классовой борьбе. Иудаизм они считают порождением диаспоры, пережитком прошлого. Израиль видит марксизм, как неотъемлемую часть общего образования каждой личности, но вовсе не властвующую над всеми областями знания.

Он придерживается концепции ушедшего из жизни духовного лидера рабочего движения Берла Кацнельсона: Израиль цитирует его: “Несомненно, сионистские движения должны изучать богатство тысячелетней еврейской мысли и глубоких эмоций еврейского народа”. Глаза ее светятся от слов о духовных сокровищах иудаизма.

Он вспоминает реакцию детей в одном из кибуцев, куда приехал читать лекцию в экипаже, кучером которого был араб. Сам он был одет в белые брюки, белую рубаху, повязанную галстуком. На голове модная черная шляпа. Дети бежали за экипажем и кричали: “Еврей! Приехал еврей!” На лекциях он вспоминает этот случай:

“Видите, каким карикатурным представляется детям еврей”. И добавляет: “И это никого в Движении кибуцев не беспокоит, за исключением членов кибуца Бейт Зера, составляющих правую фракцию традиционалистов в социалистическом движении “Ашомер Ацаир”.

Меир Яари упрекает Израиля: да, политически и интеллектуально он с Движением, но, при этом, подчеркивает свою поддержку членов кибуца Бейт Зера, выходцев из Литвы, ставящих во главу угла иудаизм. И вовсе не зря руководитель Движения не доволен своим коллегой. Дело в том, что эта незначительная группа отрицает марксизм и недавно потрясла все Движение, потребовав, не более, не менее, внести в повестку дня вопрос об обучении детей еврейским традициям. И как отреагировал Израиль? Поддержал это меньшинство в его стремлении к обновлению духа иудаизма. Устанавливать суверенитет евреев в земле Обетованной необходимо на основах исторической корневой культуры иудаизма. Это создавалось тысячелетиями. И по сей день живет в диаспоре. Следует вдохнуть свежий дух в его основы, иначе мы потеряем этот дух борющегося за свою независимость народа. Он призвал к восстановлению основ иудаизма, особенно в нынешний период, после окончания Второй мировой войны и строительства еврейского социалистического государства, в котором подрастающее поколение будет воспитываться в духе иудаизма.

“Наоми, следует видеть различия между марксизмом и марксизмом. К примеру, идеолог вульгарного марксизма Малер, член руководства социалистической фракции “Ашомер Ацаир” имеет немало последователей. Этот Малер вызывает смех и огорчение, ибо в его понимании марксизма нет даже намека на иудаизм. По мне нет никакого противоречия между марксизмом и социализмом. Я говорю Меиру Яари, что необходим синтез между марксизмом и иудаизмом, и на эту тему следует написать научное исследование. Пока я этого не сделаю и не докажу, он будет со мной бороться. Я верю в то, что неустанный поиск, ведущий человечество по созданию лучшего мира, принадлежит одиночкам. Массы не ищут доброго Бога, а, наоборот, во всем Его обвиняют. Все это сложно и запутано”.

“Древние народы создавали языческих богов, чтобы они служили примером для подражания людям. Эти боги представляли мудрость, красоту, силу и крепость духа”, – говорит Наоми.

Он улыбается:

“И евреи начали с