Театр теней (журнальные иллюстрации) - Клиффорд Саймак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вычеркнем и этот путь»,— приказал себе сенатор.
ВОЗМОЖНОСТЬ ТРЕТЬЯ: а что, если подкупить кого-нибудь?
Из всех возможностей эта представлялась самой надежной. Всегда найдется кто-то, кого можно купить, и еще кто-то, согласный выступить посредником. Естественно, что член Всемирного сената может ввязываться в дела подобного сорта лишь через подставных лиц.
Да, услуги такого рода, вероятно, кусаются — но для чего же деньги, в конце концов? Вот подходящий случай напомнить себе, что он вел в общем-то экономную жизнь и сумел отложить известную сумму на черный день.
Сенатор сделал ход ладьей, и этот ход выглядел умным, тонким ходом, так что он оставил ладью на новом поле.
Разумеется, после нелегального продления жизни ему придется скрыться. Как бы ни хотелось бросить свой триумф в лицо боссам, об этом нечего и мечтать. Нельзя допустить, чтобы хоть кто-нибудь вздумал поинтересоваться, каким же образом он добился продления. Ему придется раствориться в толпе, стать невидимкой, поселиться в каком-нибудь глухом углу и постараться не привлекать к себе внимания.
Надо повидаться с Нортоном. Если вам позарез необходимо провернуть какое-то дельце, надо повидаться с Нортоном. Обеспечить тайну делового свидания, убрать кого-то с дороги, получить концессию на Венере или зафрахтовать космический корабль — Нортон возьмется за все. И выполнит любое поручение шито-крыто и без лишних вопросов. При одном условии — если у вас есть деньги. Если денег нет, обращаться к Нортону — пустая трата времени.
Мягко ступая, в комнату вошел Отто.
— К вам джентльмен, сэр,— произнес он.
Сенатор вздрогнул и окаменел в кресле.
— Какого черта ты шпионишь за мной? — заорал он,— Вечно подкрадываешься, как кошка. Норовишь испугать меня. С нынешнего дня изволь сначала покашлять, или зацепиться за стул, или что хочешь, но чтоб я знал, что ты тут.
— Извините, сэр,— ответил Отто.— К вам джентльмен. И у вас на столе письма, которые надо прочесть.
— Прочту позже,— отрезал сенатор.
— Не позабудьте это сделать, сэр,— Отто был непреклонен.
— Я никогда ничего не забываю. Ты что, думаешь, я окончательно одряхлел и мне нужно обо всем напоминать таким манером?
— Вас хочет видеть джентльмен,— повторил Отто терпеливо.— Некий мистер Ли.
— Случайно не Энсон Ли?
Отто шумно засопел, потом ответил:
— Кажется, так. Он газетчик, сэр.
— Проси его сюда,— распорядился сенатор.
Флегматично утонув в кресле, он подумал: «Ли что-то пронюхал. Каким-то образом проведал, что организация вышвырнула меня за борт. И вот пожаловал, чтобы четвертовать меня.
Ну нет,— поправился сенатор тут же,— он мог заподозрить что-то, но не более. Мог подцепить слушок, но уверенности ему взять негде. Организация будет держать язык за зубами, она вынуждена держать язык за зубами — не может же она открыто признать, что продление жизни тоже стало предметом политического расчета! И вот Ли, подцепив слушок, явился ко мне, чтобы выжать из меня правду, взять меня на испуг и поймать на неосторожном слове.
А я ему этого не позволю,— решил сенатор.— Ведь если правда выплывет наружу, вся стая окажется тут как тут и растерзает меня в клочья».
Как только Ли появился на пороге, сенатор поднялся и пожал ему руку.
— Извините за беспокойство, сенатор,— сказал Ли,— но я надеялся, что вы не откажетесь мне помочь.
— Ну о чем речь! — дружелюбно откликнулся сенатор.— Для вас — что угодно. Присаживайтесь, мистер Ли.
— Вы читали мою статью в утреннем выпуске? Об исчезновении доктора Карсона?
— Нет,— ответил сенатор,— Боюсь, что…
Он запнулся, ошеломленный.
Он не прочел газету!
Он забыл ее прочесть!
Он читал ее всегда. Он не пропускал ни одного номера. Это был торжественный ритуал — начать с самого начала и дочитать до конца, исключая лишь те рубрики, которые, как он убедился годы назад, и читать-то не стоит.
Он развернул газету в институте, но потом его отвлекла секретарша, оповестившая, что доктор Смит согласен его принять. А выйдя из кабинета, он так и оставил газету в приемной.
Случилось нечто ужасное. Ни одна новость, ни одно событие в целом свете не могли бы расстроить его в такой степени, как тот злополучный факт, что он забыл прочесть газету.
— Боюсь, я пропустил вашу статью,— промямлил сенатор. Это было выше его сил — признать во всеуслышание, что он забыл про газету.
— Доктор Карсон,— сказал Ли,— был биохимик, и довольно известный. Согласно официальной версии, он умер десять лет назад в Испании, в маленькой деревушке, где провел последние годы жизни. Но у меня есть основания думать, что он вовсе не умирал и, вполне возможно, жив-живехонек до сих пор…
— Прячется? — предположил сенатор.
— Не исключено. Хотя, с другой стороны, зачем ему прятаться? Репутация у него была безупречная.
— Тогда почему вы сомневаетесь, что он умер?
— Потому что нет свидетельства о смерти. И он далеко не единственный, кто ухитрился умереть без свидетельства.
— Мм? — отозвался сенатор.
— Гэллоуэй, антрополог, скончался пять лет назад. Свидетельства нет. Гендерсон, знаток сельского хозяйства, умер шесть лет назад. Свидетельства опять-таки нет. Могу перечислить еще добрую дюжину подобных случаев — и, вероятно, есть множество других, до которых я не докопался.
— А есть между ними что-нибудь общее? — осведомился сенатор,— Что-то связывало этих людей между собой?
— Одно-единственное. Всем им продлевали жизнь, хотя бы однажды.
— Вот оно что,— отозвался сенатор. Чтобы руки не выдали предательской дрожи, он сжал подлокотники до боли в пальцах,— Интересно. Весьма интересно.
— Понимаю, что как должностное лицо вы не вправе мне ничего сообщить, но не могли бы вы поделиться со мной какой-нибудь догадкой, соображениями не для протокола? Естественно, вы не разрешите мне сослаться на вас, но дайте мне ключ, помогите хотя бы намеком…
Он замолк, выжидая ответа.
— Вы обратились ко мне потому, что я был близок к Институту продления жизни?
Ли ответил кивком.
— Если об этом хоть кому-то что-то известно, то в первую очередь вам, сенатор. Вы возглавляли комиссию, где велись первоначальные слушания о продлении жизни. С тех пор вы занимали различные посты, связанные с той же проблемой. Только сегодня утром вы были у доктора Смита.
— Ничего я вам не скажу,— пробормотал сенатор,— Да я ничего толком и не знаю. Тут, понимаете, замешаны политические интересы…
— А я-то надеялся, что вы поможете мне.
— Не могу,— признался сенатор,— Вы, конечно, ни за что не поверите, но мне
