Газовый кризис - Виталий Дёмочка

— Да я же вот только на новый год кольцо тебе подарил. А ты говоришь, не могу… — удивленно произнес Роберт, но Катя, как всегда, нашла правильный ответ.

— Ну и что… Так то новый год был… А просто так нельзя сделать любимой девушке подарок?

— Да не могу я, ты пойми… — начал нервничать Роберт. — Ну как…

— Охране платить можешь, значит, и девушке должен подарки делать… — перебила его Катя, не желая даже слушать его отговорки.

Роберт попытался еще что-то сказать, но Катя опять ему не дала говорить и продолжала тараторить.

— Хорошо. Раз не можешь делать мне подарки, тогда давай мне денег каждую неделю, сколько охранникам своим даешь… Я тогда сама себе буду делать подарки…

От этих слов Роберт вскипел и, уже не обращая внимания на водителя, заговорил сильно повышенным тоном.

— Да ты хоть понимаешь разницу?! Без охраны я никуда! Я без них даже жить не смогу, в прямом смысле!

— А без меня, значит, сможешь?! Да?! Ну и живи тогда со своими охранниками… — как обидевшаяся первоклашка сказала Катя и демонстративно отвернулась от него. — Пусть они сами тебе… — она осеклась и, посмотрев на водителя, добавила, — спинку чешут…

Тяжело вздохнув и хлопнув себя ладонями по коленям, Роберт нервно сказал водителю:

— Так, все! Я не могу больше! Павел, останови машину!

Катя повернулась и изумленно посмотрела на Роберта, явно думая, что он хочет ее высадить. Он получал от всестороннего общения с ней такое удовольствие, что она давно не сомневалась, что он в нее влюблен. И его злой вид сейчас был более чем неожиданным. Но как только машина остановилась, Роберт вышел на улицу сам и нервно сказал водителю:

— Отвези ее домой, я с охраной доеду!

Он захлопнул дверь и пошел садиться в следующую машину. Катя фыркнула, провожая его взглядом, и со злостью отвернулась от него.

Петя сидел рядом с хныкающим братом на диване. Федя был младше его на пять лет, и привычка жаловаться старшему брату сохранилась у него еще с детства. Он всегда советовался с ним по всем вопросам. Но когда-то Федя влюбился в свою очаровательную одноклассницу и женился на ней без согласования с Петей, и теперь старший брат всегда попрекал его этим, когда он приходил жаловаться на свою супругу и на свою жизнь. Хотя, когда Катя выходила замуж за его брата, она нравилась как человек и самому Пете, может быть, и потому, что они тогда еще были студентами. Но раз уж Федя не посоветовался с ним, женившись на этой девушке, то Петя всегда упирал на это и говорил, что совесть его чиста. Сейчас младший брат выглядел совсем подавленным, и Петя старался на него не кричать.

— Ну не могу я… Понимаешь, брат? Не могу… — дрожащим голосом всхлипывал Федя.

— Не понимаю! — жестикулируя телефонной трубкой в руке возражал Петя. — Хоть убей меня, не понимаю… Че ты в ней такого нашел?! Ведь как шлюха ведет себя… Нагуляется там с этим… А потом возвращается обратно к тебе и еще и рассказывает… Ты че, брат? В тебе гордость хоть есть мужская?

— Ну люблю я если… — продолжал оправдываться Федя. — Понимаешь? Пробовал уже разлюбить… Представлял, как она там этому Роберту… Все ее загоны вспоминал… Ниче не получается… Она ж еще и красивая такая, падла… Такая милая…

— Ты не то представляешь, Федя… — возразил Петя. — Надо не так… Если хочешь разлюбить, представь, что у нее запор, что она сидит на унитазе и тужится-тужится, и у нее на лбу вены выступают от напряжения… Ну, помнишь, как в детстве?

Федя перестал хныкать и посмотрел на брата. В детстве это была такая шутка, но сейчас Петя выглядел настолько серьезным, что Федя опустил голову и закрыл глаза. Перед его глазами материализовалась Катя, сидящая на унитазе с перекошенным от боли и напряжения лицом. Она тужилась-тужилась, как сказал Петя, но при этом оставалась все такой же милой и красивой, что Федя опять заплакал от немощи что-то сделать.

— Не могу! — горестно качал он головой и говорил сквозь плачь: — Она даже так красивая, падла… Даже еще лучше… Она… Она божественная…

Петя раздраженно встал с дивана и заходил по комнате.

— Да кончай ты уже загонять от баб, Федя! Какая божественность?! — нервно заговорил он, размахивая трубкой. — Они обычные люди, как и мы! От них так же воняет, как от нас, когда они не помоются! Даже еще больше в некоторых местах! У них так же со рта воняет!

— У нее не воняет! — подобно капризному ребенку возразил Федя.

— Это потому что она жвачку все время жует! — тут же парировал Петя. — А ты попробовал бы проснуться раньше нее и понюхать!

Федя промолчал, но всхлипывать стал меньше и задумался. Петя заметил это и с напором продолжал перечислять все «человеческие достоинства».

— Они так же в носу ковыряются, когда никто не видит! У них такая же отрыжка, просто они это скрывают! Они так же какают, они так же пукают, у них такие же козюли в носу, как у нас! Они такие же точно люди, как мы! За что ты ее так боготворишь, я ниче понять не могу?!

Федя перестал хныкать и, робко подняв голову, с надеждой посмотрел на брата.

— Они правда пукают? — вытирая слезы, спросил он.

Петя остановился напротив него и изумленно развел руки в стороны.

— Конечно! — с видом знатока ответил он. — Просто мы этого не замечаем, потому что они скрывают это…

Федя задумчиво посмотрел в окно, вытерев слезы окончательно… Заметив, что его слова подействовали, Петя опять с напором продолжил:

— Ты просто спишь как сурок и ни хрена не замечаешь! Да я тебе говорю, у них даже ноги воняют, когда вспотеют!

В этот момент Петя заметил в телевизоре ведущего деловых новостей на НТВ Полетаева и, резко взяв со столика пульт, стал прибавлять громкость.

— О, ну-ка, ну-ка… — сразу же отвлекшись от брата, Петя начал говорить с ведущим в телевизоре. — Пришел, супчик? Десять дней целых тебя не видел и еще бы тысячу не видел. Ну что скажешь? Не дай бог рубль опять падать будет…

Петя даже замахнулся на Полетаева кулаком. Услышав громкий голос ведущего деловых новостей, в комнату вошла Юля. Она остановилась у порога с шумовкой в руке и кухонным полотенцем на плече. С издевкой копируя Полетаева, она произнесла:

— Сегодня Центробанк вновь опустил рубль в бивалютной корзине…

— Не каркай… — с укором посмотрев на нее, сказал Петя. — А вдруг?

— Да тут хоть каркай, хоть не каркай… — усмехнулась Юля. — Каждый день одни и те же слова говорит…

— Ну не может же наш рубль все время падать… — возразил Петя, больше подбадривая этим себя самого. — Обещали же…

Но в это время ведущий деловых новостей перешел к курсам валют и произнес уже приевшуюся за последние несколько месяцев знаменитую фразу.

— Центробанк сегодня вновь ослабил курс рубля в бивалютной корзине… — уже довольно будничным голосом говорил привычные слова Полетаев.

— Ну суки… — выдохнул Петя и бессильно опустился на журнальный столик. Но в этот момент ведущий называет сумму, на которую опустился рубль сегодня, и Петя в бешенстве вскакивает.

— Чоооооооо?! — Заорал он и с ошарашенным лицом уставился в экран, не веря своим глазам. От увиденных цифр он еще больше перекосился и, зарычав и завертевшись волчком, схватил с журнального столика тяжелую вазу с конфетами и запустил ее в лицо ведущего на экране. Новый плоский телевизор мигнул и погас, продолжая говорить ненавистным голосом Полетаева. В самом центре экрана, где еще недавно было его лицо, получилась небольшая провальная вмятина, от которой шло еще несколько трещин. Услышав, что телевизор не замолчал, Петя резко посмотрел по сторонам в поисках чего-нибудь потяжелее. От двери к нему уже бежала перепуганная Юля и вскочил с дивана Федя. Не найдя ничего метательного, Петя тут же схватил журнальный столик и с размаху хотел вогнать его в телевизор. Но в этот момент и его и столик схватили подоспевшие Юля с Федей.

— Ты что?!!! С ума сошел?!!! — в испуге кричала Юля, стараясь забрать у него стол.

Петя продолжал с ненавистью смотреть в темный говорящий экран и вырывать столик.

— Пусти!!! Я убью его!!! — в гневе кричал он.

— Кого его?!! — так же громко, но испуганно спрашивала Юля.

— Вот его! — кивал Петя на телевизор своим перекошенным лицом.

Кряхтя от напряжения, Юля кричала, стараясь оттянуть стол подальше от уже разбитого экрана.

— Телевизор?!! Да ты уже убил его!!! Прекрати!!! Нет его уже, все!!! Столько денег за него отдали…

— Как нет?!!! — рычал Петя, тоже изрядно напрягаясь в перетягивании стола против двух соперников. — Вон он, разговаривает еще!!! Убью, сука, козла!!!

Силы Пети от злости прибавлялись и прибавлялись, и он уже начинал сам вырывать стол, когда Юля в отчаянии закричала.

— Да прекрати же ты! Ну?! — вопила она и повернула озлобленное лицо к Феде, который, по ее мнению, трудился не в полную силу. — Федь, ну крепче держи!!! Щас он тут все разнесет!