Реальная угроза - Олег Авраменко

– Какой?

– Учебный полет, наверное, что же еще. Не знаю, насколько это затянется, но думаю, что надолго. Возвращайся домой и не отключай связь. Когда освобожусь, я тебе позвоню.

– Ты волнуешься?

– Да, конечно.

– Боишься?

– Нет… Хотя да, боюсь. Но ничего, справлюсь. Пожелай мне удачи.

– Ни пуха ни пера тебе, Сашок.

– К черту! – ответил я. – Ну ладно, мне пора.

Элис встала на цыпочки и поцеловала меня в губы.

– Будь молодцом. Покажи им всем.

– Покажу.

Черный «эридани-бьюик» вырулил со стоянки и притормозил возле нас. Дверца с правой стороны отворилась, приглашая меня занять пассажирское кресло. Сидевший за рулем капитан Павлов подкрепил это приглашение словами:

– Минута истекла, курсант.

– Слушаюсь, сэр! – ответил я и, улыбнувшись Элис на прощание, проскользнул в салон.

Едва я захлопнул за собой дверцу, машина резко рванула с места и помчалась к расположенному в пяти километрах от штаба космодрому.

– Красивая девушка, – сказал капитан. – Твоя подружка?

– Нет, мы просто живем вместе, – ляпнул я совершенно бездумно.

Павлов озадаченно взглянул на меня, но промолчал.

Въехав на территорию космодрома, Павлов направил машину вдоль ряда закрытых ангаров к гордо раскинувшему крылья серебристому фрегату, который стоял в секторе предстартовой подготовки, опираясь всем своим громадным весом на многочисленные шасси. Поодаль виднелись другие корабли – как больших, так и меньших габаритов, но на них я не обращал внимания. Я уже понял, что наша цель – этот красавец-фрегат, и теперь буквально поедал его глазами.

Я еще никогда не летал на кораблях третьего класса, астропарк нашего колледжа состоял из межзвездных судов только пятого класса – катеров и шаттлов. Говоря «летал», я, конечно, подразумеваю «был в летной команде». Десяток раз я участвовал в полетах крупных пассажирских и грузовых лайнеров, но всего лишь в качестве наблюдателя – к их управлению, даже на третьестепенных ролях, нас, курсантов, не допускали.

На фюзеляже фрегата, ближе к носовой части, большими красными буквами было выведено слово «Марианна». В отличие от военных, которые предпочитали грозные названия вроде «Неустрашимый» или «Стремительный», в Астроэкспедиции кораблям, как правило, давали женские имена. Очевидно, у шкипера, отвечавшего за постройку этого судна, дочь или жену звали Марианна.

Павлов остановил машину на безопасном расстоянии от фрегата, и мы вместе вышли из салона.

– Ну что, курсант? – спросил капитан. – Хороша птичка?

– Отличный корабль, сэр. Исследовательский фрегат типа «Гефест», спроектированный на базе крылатого боевого фрегата «Томагавк» с незначительными функциональными изменениями. Общая длина – двести семьдесят метров, ширина фюзеляжа – тридцать восемь, размах крыла – девяносто один, вес – сто двадцать тысяч тонн. В настоящее время это самый тяжелый корабль, способный совершать аэродинамические маневры в атмосфере. Вооружен по категории «D» – как сказано в спецификации, «на случай столкновения с враждебным внеземным разумом». – Тут я позволил себе слегка ухмыльнуться: внеземные цивилизации, враждебные или дружественные, по-прежнему оставались уделом фантастов да всяких параноиков-уфологов, склонных усматривать в любом неизученном космическом явлении проделки нечеловеческого разума. – Фрегат оснащен сверхсветовым приводом Ронкетти модельного ряда 641-KW и двумя парами асинхронных вакуумных излучателей S-74, обладающих трехуровневой защитой от сбоев. Номинальная глубина погружения – десять в тридцать пятой степени, предельно допустимая – десять в сорок второй. Крейсерская скорость при номинальном погружении – 8200 узлов[3], что лишь немного недотягивает до одного светового года в час. Время разгона в обычном режиме – от трех до пяти часов; на форсаже – в пределах тридцати минут.

– Все правильно. Небось баловались с этой моделью в виртуальной реальности?

– В общем… Да, сэр.

– Но «Марианна» не игрушечный корабль, а самый что ни на есть настоящий. И отправляемся мы не в учебный полет. Мы летим на Тау-Четыре по заданию штаба. Вы готовы исполнять обязанности помощника штурмана?

У меня перехватило дыхание, а сердце застучало в бешеном темпе. Однако я нашел в себе силы твердо ответить:

– Так точно, сэр, готов!

– Что ж, посмотрим.

Возле корабля отсутствовали обслуживающие машины и техники, что свидетельствовало о его полной готовности к старту. Мы подошли к трапу, встали на эскалатор и по движущейся дорожке поднялись на пятнадцатиметровую высоту к открытому люку посадочной шлюзовой камеры.

У люка нас встречал мужчина лет на пятнадцать старше меня с погонами командора[4]. Они с Павловым обменялись приветствиями.

– Шкипер Томассон, – сказал капитан, – познакомьтесь с курсантом Вильчинским. По распоряжению свыше он временно включен в состав вашей летной команды.

Судя по реакции Томассона, для него это не было неожиданностью. Крепко пожав мне руку, он пригласил нас на борт «Марианны».

Миновав шлюзовой отсек и тамбур, мы вышли в коридор и поднялись на главную палубу, где располагалась рубка управления – еще она называлась, по старой морской традиции, мостиком.

В просторной рубке находилось полтора десятка человек, и среди них я насчитал одиннадцать членов летно-навигационной службы – на левой стороне их форменных рубашек были значки с золотыми крылышками. Для полного комплекта не хватало еще одного летчика – то ли он просто отсутствовал, то ли я обсчитался, а может (сердце мое опять учащенно забилось), я могу стать тем самым двенадцатым, если не провалю экзамен…

– Господа, – произнес Томассон. – Представляю вам курсанта Вильчинского. На время полета к Тау-Четыре и обратно он будет одним из нас. Это все. Объявляю полную предстартовую готовность. Всем свободным от вахты очистить мостик.

Менее чем через минуту в рубке, помимо нас с Павловым и Томассоном, осталось пять человек – связист, стюардесса и трое из летной службы. На эту троицу я, по понятным причинам, обратил особое внимание. Двое парней лет тридцати – один худой и высокий, другой низенький и коренастый, – в звании суб-лейтенантов и стройная молодая женщина с двумя широкими нашивками на погонах – полный лейтенант[5]. О ее возрасте я мог только гадать. Она была невысокая, изящная, с ладно скроенной фигурой и симпатичным, хоть и излишне строгим лицом. На первый взгляд она казалась лишь немногим старше меня, но, присмотревшись внимательнее я решил, что ей под тридцать. Или даже за тридцать. Она явно принадлежала к той категории женщин, которые в промежутке между двадцатью и сорока годами существуют как бы вне времени…

Павлов отошел в сторону и сел в кресло перед деактивированным пультом второго помощника штурмана – этот пост на гражданских и военных судах предназначался для стажеров а на кораблях Астроэкспедиции числился просто резервным. С безучастным видом командир бригады закурил сигарету, показывая тем самым, что главным на «Марианне» остается Томассон. Сам шкипер устроился в своем капитанском кресле и произнес:

– Итак, в составе вахты на мостике произошли изменения. Штурман – лейтенант Топалова, навигатор – суб-лейтенант Вебер, оператор вакуумного погружения – суб-лейтенант Гарсия, помощник штурмана – курсант Вильчинский, дежурный офицер связи – мичман Эндрюс, дежурная бортпроводница – младший сержант Каминская. По местам, господа.

Вместе с остальными я занял свое место, вдел в правое ухо миниатюрный наушник для получения голосовых сообщений от компьютера и, преодолевая вполне естественное волнение, попытался сосредоточиться на показаниях многочисленных приборов, которые в большинстве своем дублировали такие же приборы на штурманском пульте.

На кораблях третьего класса летная вахта обычно состояла из четырех офицеров (связист, а тем более стюардесса, не в счет) – штурмана, его помощника, навигатора и оператора вакуумного погружения. Собственно говоря, все четверо были специалистами одного профиля и вместе делали одно дело – управляли кораблем. Просто каждый из них исполнял свою задачу: навигатор прокладывал курс, штурман с помощником вели корабль по курсу, а оператор погружения поддерживал необходимое состояние вакуума за бортом. Раньше, на заре межзвездных полетов, эту функцию осуществлял инженер-физик, но позже, с усовершенствованием сверхсветовых ходовых систем, физическая сторона процесса отошла на второй план, и теперь погружением ведал пилот. Или навигатор – особой разницы не было. Как таковая, должность навигатора присутствовала в штатных расписаниях отдельно от пилотской лишь в силу традиции. Да еще потому, что навигатор был больше теоретиком, а пилот – практиком. Но хороший специалист должен быть одинаково силен как в теории, так и в практике, поэтому нередко случалось, что штатный пилот выполнял навигационные счисления, а навигатор нес вахту на месте штурмана. В моем дипломе было указано: «пилот 4-го класса, навигатор 4-го класса» – это высшая квалификация, которую мог получить выпускник летного колледжа. К примеру, Элис по пилотированию имела пятый класс, а по навигации только шестой, но притом считалась одной из лучших в нашем выпуске.