Чемпион - 4 - Валерий Александрович Гуров

Тут важно понимать, что ментальная составляющая зачастую куда важнее, чем физическая форма. Не настроенные бойцы перегорают и проигрывают, даже если превосходят соперника в навыках и имеют за спиной отличный лагерь и внушительный бэкграунд.

Вот такая вот засада на ровном месте.

Хорошо, что Пельмень был достаточно опытным бойцом, чтобы почувствовать подкрадывающийся ментальный крах и перед самим собой проблему признать. Чего лукавить, в прежней жизни он видел немало случаев, когда один боец серьёзно уступающий в классе своему сопернику, просто переезжал его в бою. Когда на уровне менталки у тебя дыра, то ты особо уязвим риску пропустить шального и просесть по функционалке.

Яркий пример из недавних — номер 1 вне зависимости от веса, Камару Усман, который всячески превосходил Леона Эдвардса в бойцовских навыках и айкью, улетел в тяжелый нокаут в последнем раунде. До этого он выигрывал бой в одну калитку. Какого хера спрашивается — потому что расслабился дядя и руки опустил. Хотя и тут в голове сидел червячок. Тот же Усман и Эдвардс до нокаута провели почти полчаса в октагоне, а на области формат боя всего три раунда, при котором даже «испугаться» толком не успеть.

Наконец еще одним аргументов в пользу расслабленности Сани, диссонирующей со страхом «обосраться», стал любительский формат соревнований. Бои по любителям, где боец набивал себе за год пару десятков боев, серьезно отличались от профессионального спорта. Много ребят выходили на ринг неподготовленными ни физически, ни морально…

Ну да ладно, это все философия для бедных. Что было нужно Пельменю сейчас, так это привести в порядок свою мотивацию и убрать страх. И при настройке на бой, Саня в прежней жизни всегда всегда ориентировался на заветы лучших. Лучшим Пельмень считал непревзойдённого Каса Д’Амато. Кас проводил параллель между огнем и страхом. Ну типа огнем, как и страхом, при неудачном обращении, ты можешь спалить себя ко всем чертям. А при удачном — согреться. При этом великий тренер полагал, что страх — не сорняк, выкорчевывать его не нужно ни в коем случае. Тот, у кого нет страха — не защищен. Саня прекрасно помнил, что система старины Каса — фундамент у профиков. Тренер с помощью своей методики наставлял Али и Тайсона.

Но опять таки, Пельмень, который имел в основе советскую школу бокса, в отличие от большинства америкосов знал методики Худадова и Захарова, которые исследовали психологию подготовки бойца. Эти уважаемые дядьки на пальцах объясняли, как привить бойцу тот тип мышления, который поможет подойти к соревнования в лучшей ментальной форме из возможных. И Худадов и Захаров акцентировали особое внимание на самовнушении.

Следуя догматам великих, Пельмень все три дня до соревнования сосредотачивался на том, что визуализировал будущую победу нокаутом и для пущего эффекта отрабатывал апперкот, которым собирался вырубать своих соперников в бою.

— Пфа, пфа, пфа, — Саня прыгал сайгаком возле зеркала, выбрасывая апперкот.

Делал подскоки на носках, апперкот выбрасывал из расслабленного состояния, чередовал его с уклонами и нырками.

Игорь Борисович, слыша эти выкрики, пару раз заглядывал в комнату к непутевому сынку.

— Санек, ты в туалет хочешь? Сань, ты что приболел? — поочередно спрашивал он.

— Не беси, бать, я тренируюсь, — отвечал каждый раз Пельмень, стискивая зубы.

И бывший физрук, пожимая плечами, уходил.

Попрыгав вдоволь у зеркала, Пельмень переходил к так называемой аутогенной тренировке, снимая с себя утомление, перевозбуждение и вышвыривая откровенно дерьмовые мысли из головы. Такие тренинги выглядели не менее специфично, чем танцы с бубном у зеркала. Но черт возьми, это помогало!

Саня садился на стул, расслаблялся и вслух повторял:

— Кто чемпион? Кто здесь сукин сын? Кто главный ганстер?

Повторяя эти фразы, Саня расслаблялся и избавлялся от нервного возбуждения.

— Я чемпион, я сукин сын и главный ганстер! — вместе с ответом, Саня на бодряках вскакивал со стула рывком, разводил в стороны руки, делал глубокий вдох и гулко выдыхал.

Следом вновь тренировал возле зеркала апперкот. И так несколько раз подряд.

Одновременно с аутогенной тренькой, Пельмень использовал упражнения, которые однажды прочел у Морозова. Саня ложился на кровать, смотрел на потолок, делая глубокий вдох и задерживая дыхание. А затем напрягался всем телом на несколько секунд, после чего выдыхал…

— Я песчинка пыли, парящая в воздухе… — шептал он и пытался еще больше расслабиться.

И с этими словами спокойно засыпал, как убитый. Шло нужное восстановление. Мысли в голове приводились в порядок.

По итогу на третий день, когда Пельмень повторил в очередной раз комплекс упражнений, и вырубился, внутри сидело четкое ощущение правильности выбранного пути.

К Бою Саня был готов.

Ему не терпелось показать себя на ринге во время соревнований.

Настало время.

Поэтому когда Саня поднялся с кровати на следующее утро, то чувствовал себя просто восхитительно, готовый рвать и метать будущих соперников. Цель попасть в США обязательно должна быть достигнута. Другого просто не дано.

В таком боевом расположении духа, Пельмень пошел в местный Дворец Спорта.

Глава 3

Глава 3

'Зацепила меня, ослепила меня

До порога довела, а любви не дала

Зацепила меня, соблазнила меня

До порога довела, а любви не дала

Зацепила меня…', Артур Пирожков исполняет.

Наконец, терки между администрацией и спортивными завершились. Город дал для проведения соревнований по области лучший крытый спортивный комплекс — Дворец спорта встречал народ с распростертыми объятиями. Это было довольно большое здание, где в течение года проводились соревнования по разным видам спорта — от фигурного катания до гандбола и волейбола. Сейчас настал черед Дворца спорта приютить боксеров.

Располагалось здание практически в самом центре города. Удобное расположение обеспечивало приток зрителей. Народу на областные соревнования стеклось действительно немало. И на подходе в дворец толпилась куча желающих посмотреть как молодые парни бьют друг другу морды. В 1991 году народ еще не был избалован вечерами боев, номерными турнирами разных организаций, поэтому любое мало мальски спортивное событие, вызывало ажиотаж. Кроме того, молодые спортсмены тащили на соревнования друзей, папок и мамок. Родственники и друзья охотно шли поддержать своих юных Тайсонов и Мухаммедов Али, каждый из которых грезил зайти на олимп величия боксерской славы. Правда далеко не каждому это удастся.

Пельмень, кстати, тоже не один пришел на движ. Батя прицепился. Игорь Борисыч как услышал, что у Санька соревнования, так собираться начал.

— Ты че бать? — Саня окинул его взглядом, когда бывший физрук натягивал спортивные штаны.

— Че че, сына хочу поддержать, — объявил Игорь Борисыч.

Пельмень только плечами пожал — по кайфу бати переться по жаре в вонючем автобусе с окраины в центр, его дело. Конечно, для Сани поддержка бывшего физрука была как для жопы дверца, совершенно не нужна. Но раз Игорю Борисычу не в терпеж на сынка поглазеть, то ради бога. Кто ж знал, что за несколько месяцев пацан из чухана расцветет? Никто, а тут Саню на соревнования взяли. Правда, чего хотелось избежать — тупых вопросов бывшего физрука.

— Сын, а тебя правда взяли?

— Угу.

— Сын, а тебя какая рука рабочая?

Пельмень на эти вопросы отвечал однозначно, но чаще всего «угукал». Невдомек Игорю Борисычу, что на любой настроится надо. А еще тупые советы дает. Формата «лошадью ходи».

— Короче, сын, бесплатно тебе как отпрыску совет даю.

— Угу.

— Ты пацаненок у папы с мамой немаленький вымахал, и твоим преимуществом в габаритах надо обязательно пользоваться, — говорил Игорь Борисыч, как будто в него Эммануэль Стюарт вселился. — Соперником будем изматывать. На бой выходишь, на ближнюю дистанцию проходишь и сразу вяжешь в клинч.

В общем, батя предлагал повисать на соперниках и выматывать. То, что по любителям у тебя всего три раунда про то про се, Игорь Борисыч видать в курсе не был или не учел. Но и Пельмень особого значения советам не придавал. Своя голова на плечах есть. Но за советы все равно спасибо — в одной ухо влетело, а в другое вылетело.

Думал Саня о взвешивании, которое назначили перед самыми боями. Пельменю было помимо прочего самому интересно — какой вес он покажет после напряженной пахоты. Стремился Саня к заветным 100–105 килограммам, которые могли помочь сохранить все необходимые взрывные и скоростные качества его, ка бойца. В конце 80-х и 90-х