Завтра война - Сергей Семенович Монастырский

Николай Иванович, к удивлению собравшихся, слушал с видимым удовольствием.

Марфа Семеновна на каждый аргумент лишь отпускала междометия:

— Ишь, ты!

И, наконец, вынесла приговор:

— Пойдем — ка отсюда, Коль! Ишь, базар устроили!

— Погоди, Марфа! — радостно воскликнул Николай Иванович, и продолжил,

— Что-то я не услышал, какие законы я нарушаю!

На гармони нельзя играть после десяти вечера, про ковры, где их вытряхивать, пока что-то в законах не читал, и про кошек тоже! Ну, вот люблю я кошек, жалею я их.

— Ну вот и кормили бы их возле своей двери! — нервно выкрикнул Михаил.

— Нету у меня здесь места, — Николай Иванович обвел пространство лестничной площадки, рядом с его квартирой, сплошь уставленное какими — то коробками, ведрами и ящиками.

— Николай Иванович, в законах может быть, это и не написано, но есть же какие — то общечеловеческие понятия! — Не выдержала Катя.

— А они, дева, у каждой свои! — резонно заметил Николай Иванович. — В общем, так: в дверь мою не звоните! Вызову участкового!

— Ну, нам все понятно, — сказал Валентин, — значит, будем жаловаться!

У Николая Ивановича прямо-таки радостно вспыхнули глаза:

— Вот это — дело! — воскликнул он, — один такой уже жаловался — до сих пор его по следствиям таскают! — И обидно хлопнул дверью.

… План боевых действий составили быстро. Потому что, к удивлению многих, действий оказалось немного.

Первым делом решили идти в управляющую компанию, обслуживающую микрорайон.

Жалобу составили совместно, а вести дела поручили самому спокойному и терпеливому из всех — Валентину.

Он знал, как делать такие дела, и пошел, не к какому-нибудь из сотрудников, а добился приема директора.

Директор, пожилой и приятный на вид человек неожиданно отнесся с пониманием.

— Знаю, я этого Николая Ивановича, — рассмеялся он, — от него все мы стонем!

И поведал грустную историю. Дело в том, что управляющая компания являются частью строительной фирмы, застраивающей этот микрорайон. И когда расселялись под строительство, их дома оставались частью старой ветхой застройкой, дело затормозилось почти на год, как раз из-за этого теперешнего их соседа.

Ну, не нравился ему ни один из предлагающихся вариантов новых квартир! Все перебрали, но ни в какую!

Наконец, сошлись, добавив сверху немного денег! А отдавать за казенный счет квартиру пришлось управляющей компании.

— Представляешь, — горячился директор, — у него сортир деревянный был на улице во дворе, просто дырка в будке. В доме… ну, в общем, что Вам рассказывать!

Так мы ему обои в новой квартире два раза меняли, может три раза, ну, о биде я уже не говорю, эту историю Вы, наверное, уже слышали!

— Ну, а что-то с ним сделать по нашей жалобе Вы можете? — дождавшись конца истории, спросил Валентин, — оштрафовать, например?

— Нет у нас таких полномочий, — вздохнул директор. Да и за что? Только если за мусор на площадке… Ну тогда мне половину микрорайона нужно штрафовать, — и закончил сочувственно:

— Вы вообще, с ним поосторожнее! Когда один наш сотрудник, в ответ на его крики — «Я знаю, почему вы мне хорошую квартиру не хотите давать, вы меня сжечь хотели, чтобы даром можно было взять!» Сгоряча ответил:

— Хотели бы сжечь, давно бы сожгли!

Так его и директора фирмы по кабинетам следователей таскали за угрозу поджога!

… Валентин отправился в жилищную комиссию.

… Грязная вывеска «Жилищная комиссия городской управы» висела на облупленной от времени стене двухэтажного дореволюционного дома на одной из окраин города.

Тоской и беспомощностью повеяло на Валентина от этой грязной вывески, однако он с удивлением обнаружил, что два этажа этих также облупленных помещений с тусклым светом длинного коридора, полк бесконечно снующего по разным кабинетам народа.

Сложно было понять, на что тратилось такое огромное количество бюджетных денег, потому что в каждом кабинете, внимательно изучив письменную жалобу, ему с сожалением констатировали, что это ни их профиль! А вот где нужный кабинет, они толком не знали, и наконец, прошагав до конца длинного коридора второго этажа, Валентин пришел до двери, на которой висела ухоженная табличка — «Начальник управления».

Прождав полтора часа, прежде чем из заветного кабинета выйдет очередной посетитель, Валентин открыл дверь.

К его приятному удивлению, за заваленным бумагами столом, сидел не старый дядька с плешиной и скучными глазами, а молодая симпатичная женщина, приветливо, и даже как-то кокетливо игриво, взглянувшая на Валентина.

«Не замужем!» — автоматически мелькнула мысль, и уже почти ласковыми словами он изложил свое дело.

Начальник снова приветливо улыбнулась и уже грустным тоном спросила:

— Ну и что же мы можем сделать?

— Оштрафовать! — уверенно ответил Валентин и уже менее уверенно добавил:

— Пригрозить!

Из дальнейшего разговора выяснилось, что ни оштрафовать, ни пригрозить жилищная комиссия не может, а может лишь составить протокол, собрать подписи свидетелей и отправить в административную комиссию.

— А где это? — удрученно спросил Валентин.

Оказалось, на другом конце города.

Наконец, через два месяца были собраны все необходимые бумаги, и по нотариальной доверенности всех соседей Валентин явился на заседание административной комиссии.

Вызванный на дело Николай Иванович, гордо глядя на Валентина, уже сидел возле начальственного кабинета. Видно было, что здание это ему знакомо и никакого трепета в этих коридорах он не испытывал.

— Не знаешь, почему у нас вчера свет отключили? — добрым голосом, по-соседски поинтересовался он.

Это было похоже на примирение, и Валентин также миролюбиво ответил:

— Дерево на провода упало. Небольшая авария.

И тут же их вызвали в кабинет.

Комиссия состояла из шести человек, каждый из которых представился, и руководитель зачитал жалобу и протокол.

— Все верно? — спросил он у Николая Ивановича.

Тот согласно и миролюбиво кивнул головой.

— Запишите в протокол, — заявил председатель секретарю.

Далее последовала длинная лекция, почему так нельзя плохо делать.

— Плохо или нельзя? — отреагировал Николай Иванович, дослушав окончание.

— Плохо!

Видно было, что председатель и Николай Иванович не впервые встречаются в этом кабинете, потому что голос председателя комиссии увядал, а голос обвиняемого становился все горделивее!

— Ну, я пошел! — вдруг сказал он.

— Подождите! — возмутилась секретарь, — мы вам выносим предупреждение!

— Выносите! — мирно сказал Николай Иванович, — пришлите на дом.

И уже стоя у двери, обратился к комиссии:

— А если бы Вы даже оштрафовали! Я пенсионер, у меня денег нету! Мне бы коммуналку заплатить, да на лекарство, чтобы хватило!

… Через неделю соседей ожидал еще один удар.

В квартиру сто двадцать пять позвонил участковый. Уточнив, что Сергей и Ольга находятся дома, он принес повестку из уголовного розыска, в которой Сергей вызывался на допрос в качестве свидетеля.

— Пока свидетеля, — пояснил участковый.

— А потом?

— А потом, может быть и обвиняемого!

…