Угроза для бизнеса - Рекс Стаут

– Хорошо, выходите.

Фокс вслед за ней ступил на тротуар и обратился к Покорному:

– Тут на углу есть магазинчик. Будь добр, позвони Страттону. Скажи, что мы задержимся, и подожди меня в машине, ладно?

– Хорошо, – ответил Покорный. – Я и сам продрог не на шутку.

– Тогда останься в магазине и выпей чашку шоколаду. А то наслушаешься мисс Дункан и опять начнешь развивать свои бесконечные теории о свойствах человеческой натуры.

Покорный добродушно кивнул в ответ, опять подмигнул Эми, и она ушла в сопровождении Фокса. Девушка слегка прихрамывала, но от помощи спутника отказалась. Когда они поднялись в квартиру и вошли в гостиную, Фокс настоял, чтобы Эми сначала хорошенько осмотрела себя.

Она проковыляла в спальню, где удостоверилась, что цела и невредима, если не считать порванной одежды, безнадежно погибших чулок и ободранной коленки. Девушка вернулась в гостиную, устроилась на диване напротив сидевшего на стуле Фокса и приступила к делу:

– Беда в том, что мне, видимо, придется оставить работу, а я не могу себе этого позволить, да и не хочу.

– На кого вы работаете?

– «Боннер и Рафрэй». У них контора на Мэдисон-авеню…

Фокс кивнул:

– Знаю. Там заправляет Дол Боннер. Весь расчет делается на то, что в разговоре с хорошенькой женщиной у большинства мужчин рано или поздно развязываются языки. Особенно если женщина неглупа и владеет искусством беседы. Но ваши глазки, сдается мне, насторожат любого дуралея.

– А что с ними не так?

– Ничего. Они очень любопытные. Прошу прощения. Продолжайте.

– Так вот, я проработала там около года. Прежде я жила с родителями в Небраске. Пять лет назад – мне тогда было двадцать – мама умерла. Вскоре после этого я переехала в Нью-Йорк и устроилась на работу в фирму своего дяди. Там мне не слишком-то нравилось. Главным образом – из-за дяди. Но я честно отработала на него почти год. Потом уволилась и поступила в юридическую контору.

– Если вы рассорились с дядей не по пустякам, расскажите подробнее.

– Не знаю, можно ли это назвать пустяками. Повод для ссоры имелся, потому я о ней и упомянула. Дядя – человек грубый и вспыльчивый. С ним вообще неприятно иметь дело. Но эта размолвка… Во всем повинно его нетерпимое отношение к незамужним матерям.

– Ах вот как, – кивнул Фокс.

– О нет! – затрясла головой Эми. – Я имела в виду не себя, другую девушку. Она работала в консервном цехе. А потом выяснилось, что раньше было еще два случая. Дядя просто вышвырнул ее на улицу. Вы бы слышал, что́ он говорил! Я разозлилась и высказала ему все, что думаю. А потом ушла – сама, прежде чем он смог выставить меня за дверь. После этого я три года проработала в юридической конторе, была секретаршей одного из партнеров фирмы. И наконец познакомилась с мисс Боннер. Она предложила мне работу, и я согласилась. Вы ее знаете?

– Никогда не встречались.

– А как же… Вы говорили об умных женщинах…

Эми, забыв о ссадине на коленке, машинально скрестила ноги, поморщилась и тут же приняла прежнюю позу.

– Послушали бы вы, как она меня инструктирует! Я младшая из четырех сотрудниц – она зовет нас «русалочьим батальоном». Когда я на задании, мне строго запрещено появляться в конторе. А если я случайно встречу мисс Боннер на улице, ни в коем случае не должна с ней заговаривать. Весной я воочию убедилась в… Нет, не стоит вам об этом рассказывать.

– А сейчас у вас есть задание?

– Есть. Вы когда-нибудь слышали о «Деликатесах Тингли»?

– Конечно. Закуски в стеклянных банках с красной этикеткой и эмблемой в виде козла, поедающего павлиний хвост. Огромный ассортимент. Дороговато, но вкусно.

– Не просто вкусно – это лучшее из того, что есть на прилавках. Даже я это признаю́. Однако месяц назад в деликатесы начали добавлять хинин.

Фокс озадаченно уставился на нее:

– Прошу прощения?

– Представьте себе! Покупатели стали жаловаться, что закуски горчат – в рот не возьмешь. Посредники стали тысячами возвращать банки на склады. Содержимое отправили на анализ, и выяснилось, что в него подмешан хинин. Тингли… Мистер Артур Тингли, нынешний глава фирмы, поручил Дол Боннер расследовать это дело.

– Вы знаете, почему он обратился к мисс Боннер?

Эми кивнула:

– Фабрику Тингли уже довольно давно пытается купить «Пи энд би»…

– Вы имеете в виду корпорацию «Провижнс и бевериджиз»?[2]

– Именно. Пищевой спрут. За фабрику предложили триста тысяч долларов. Сделкой занимался один из вице-президентов «Пи энд би». Однако Тингли отказался продавать дело. Заявил, что одно только имя и репутация, которая создавалась больше семидесяти лет, стоят полмиллиона. Естественно, когда все это приключилось, на фабрике сразу решили, что это козни «Пи энд би». Корпорация подкупила кого-то из работников, и тот начал подмешивать в консервы хинин, чтобы довести Тингли до отчаяния и заставить его продать фирму. Началось внутреннее расследование среди служащих. Потом было решено, что надо одновременно зайти с другого конца.

– И они натравили Боннер на «Пи энд би».

– Верно. На фабрике Тингли, на Двадцать шестой улице, работает дама по фамилии Йейтс, отвечающая за производство. Она знает мисс Боннер – обе состоят членами Манхэттенской лиги деловых женщин. По ее предложению Тингли обратился к Дол Боннер. Мне дали задание поработать с вице-президентом «Пи энд би» – тем самым, который занимался делом Тингли. Я говорила мисс Боннер, что Артур Тингли – мой дядя и что когда-то я работала на фабрике, но поругалась с ним и ушла. А она ответила, что не станет отменять из-за этого задание и что остальные сотрудницы все равно заняты.

– Как к этому отнесся Тингли?

– Он был не в курсе. Мы давно не виделись. Он даже не знал, что я служу в «Боннер и Рафрэй». Во всяком случае, мне так кажется. Но, как мне совсем недавно было сказано, сегодня утром он выяснил, что я работаю по этому делу, и заявил мисс Боннер, что отказывает мне в доверии.

– Вы опасаетесь потерять работу? Вот, значит, в какую переделку вы попали?

Эми покачала головой:

– Вовсе нет. Вернее, это еще не все. Три недели назад я познакомилась с… э… вице-президентом «Пи энд би» и начала… э… то есть приступила к расследованию. Он молод, вполне представителен, обладает большими познаниями, уверен в себе и… э… я бы сказала, как бизнесмен очень напорист. У нас… сложились хорошие отношения. Но в субботу днем я заметила его за столиком в баре ресторана «Рустерман». Он был поглощен разговором с Дол Боннер, весьма конфиденциальным судя по всему.

– Вот бедолага, – рассмеялся Фокс. – Против вас обеих ему несдобровать…

– О нет, – запротестовала Эми, – в этом-то и проблема. Если бы она тоже им занималась, я бы об этом знала. Но мне дали понять, что она не только с ним не знакома, но даже никогда не встречалась. Сегодня утром я позвонила ей и дала возможность рассказать мне о той субботней встрече в баре. Она, однако, продолжала притворяться, будто в глаза его не видела. Она играет против Тингли, это же очевидно. И делает дуру из меня.

Фокс нахмурился и поджал губы:

– Очевидно? Нет. Предположительно.

– Нет, очевидно, – заупрямилась Эми. – Я честно старалась изобрести другое объяснение, но увы. Вы бы видели, как они шушукались.

– Они вас не заметили?

– Нет. Я пыталась решить, что́ делать дальше. При всей моей нелюбви к дяде я не могу продолжать работу, делая вид, будто все в порядке. Мисс Боннер мне платит, но это деньги Тингли. Конечно, я не святая, однако подлости не по моей части. Сразу после нашего утреннего разговора я, не раздумывая, позвонила… э… вице-президенту и отменила две встречи, которые у нас были назначены. Это было неразумно, ведь проблема так и не решилась. Потом я… Простите.

Зазвонил телефон. Эми подошла к столику и сняла трубку:

– Алло… О, привет… Нет, я не… Нет, правда… Мне жаль, но если вы не поняли, ничем не могу помочь…

Произнеся еще пару столь же малозначащих фраз, девушка закончила разговор и вернулась на свое место. Она случайно поймала взгляд Фокса и, снова заметив в его глазах искру настойчивого любопытства, неожиданно пояснила:

– Это был вице-президент «Пи энд би».

Фокс улыбнулся и мягко спросил:

– По поводу отмененных встреч? Кстати, у него, видимо, очень сложное имя?

– Почему вы так решили?

– Просто мне показалось странным… Вы все время называете его вице-президентом. Но ведь вам известно, как его зовут?

– Разумеется. Леонард Клифф.

– Спасибо. Так вы говорили…

– Я как раз собиралась рассказать, что ездила к дяде.

– Сегодня?

– Да, сразу после обеда. Я страшно боюсь лишиться работы и потому решила сообщить ему все, что знаю. Постараться уговорить его, не объясняя причины, отказаться от услуг «Боннер и Рафрэй» и поручить дело другому агентству. Я собиралась вернуть ему деньги, полученные мной за те три недели, что я занималась его делом. Мне показалось, что так будет правильно. Однако, увидев меня, он тут же принялся вопить, что уже поставил мисс Боннер в известность о своем отношении ко мне и хочет, чтобы меня отстранили. Если бы я после такого рассказала ему, о чем хотела, он тут же позвонил бы мисс Боннер. Это же ясно как божий день. Тогда я разозлилась и назвала его обезьяной, вернее, троглодитом и хлопнула дверью. – Она замолчала.