Коричневый дракон - Иар Эльтериус

Соседка смахнула непрошеную слезу. Воспоминания давались ей с трудом, я терпеливо ждала, когда Анна Ивановна продолжит рассказывать.

— Деревенька невесть какая, восемь дворов. Ни тебе «електриства», как говорил наш сосед, дед Кузьма, ни власти. Бывало, правда, изредка заезжали чекисты, но и то, чтобы проверить — тут мы или в бега подались. Помимо нашей семьи, другие «политические» в Вышней Паси не жили. Власти не селили, боялись, наверное, что заговор устроим. А какой заговор-то? Отцу моему до политики, как до луны — ему семью надо было кормить. Я, да двое старших братьев, матушка — вот и вся гвардия ссыльного Ивана Львовича Куприянова.

С рассвета до заката отец с братьями в огороде да по хозяйству, мать в доме хлопотала, а я по заброшенным домам лазила, развлекалась. Мне тогда лет пять было, считалось, что взрослая уже, чтобы за мной приглядывать. В бытность свою деревня считалась зажиточной, многолюдной, дворов тридцать насчитывалось. Только вот большевики после семнадцатого красной волной прошлись, и от деревни ничего не осталось. Позарились краснопузые на чужое добро, силой отобрали. Кого расстреляли, кого увезли в неизвестном направлении.

Во взгляде бывшей комсомолки промелькнули огоньки ненависти.

— В детдоме не знали, что я дочь политссыльного, — усмехнулась соседка.

— В детдоме?! — выкрикнула я.

— Невероятно, правда? — соседка встала и налила себе воды из-под крана.

Куда уж невероятней. Только вот понять не могу — раз она сама прошла через детский приют, то почему со мной так поступала?

«Тебе же русским языком сказали — боялась она тебя», — напомнил Меч.

— А в приют как вы попали? — я окончательно запуталась в истории соседки.

— Войне спасибо… Отца забрали на фронт еще в первые дни войны, где он и погиб. В октябре сорок первого финская армия оккупировала Петрозаводск. Нашу семью, как и остальных жителей деревни, финны пригнали в город, где были созданы концентрационные лагеря. Мать умерла зимой от пневмонии. Братья через год. Мы жили в разных бараках, но все равно умудрялись поддерживать связь. Так вот я стала сиротой. В июне сорок четвертого Петрозаводск освободили. Как я все это пережила — одному только Богу известно. Поначалу на улице болталась, потом угодила в приют. К тому времени все архивные документы по семьям «политических» были утеряны, и у меня замаячила впереди новая жизнь. Чтобы прошлое не напомнило о себе, пришлось взять другую фамилию.

— А книга? — разглядывая фолиант, спросила я.

— Да, вернемся к книге. Так вот, будучи предоставленная сама себе, я часто залезала в пустые дома. Мне казалось это страшным приключением, будоражащим детское воображение. А взрослым и дела не было до моих похождений, к тому же из пустых домов давным-давно вынесли все, что могло иметь хоть какую-то ценность. Но я умудрилась отыскать то, что не заметили раньше.

— Ее? — я провела рукой по старому, потемневшему кожаному переплету.

— Да. На окраине деревни стоял ветхий домик. Дед Кузьма говорил, что давным-давно в этом доме жил колдун. Пугал меня так, думал, что я перестану по пустым домам лазить. Только он ошибался — мне, чем страшней, тем интереснее. Как только я услышала про колдуна, то решила перевернуть весь дом, но найти что-нибудь колдовское. Взрослые посмеивались, а я искала. И нашла… Книжка оказалась в подполе, куда я не преминула залезть. Так странно — она лежала на виду у всех. Казалось бы, что ее должны были увидеть первым делом, но почему-то не замечали.

— А вы заметили…

— Первым делом, — улыбнулась Анна Ивановна, — схватила и стала рассматривать. Знаешь, чем она привлекла меня?

— Чем?

— Картинками. Маленькому ребенку ведь что больше всего в книгах нравится? Картинки. А тут их полным-полно, на каждой страничке.

Я восприняла слова соседки как приглашение полистать книгу и открыла ее.

«Мама родная-я, — присвистнул Меч, — так это же утерянный первый том Магии Времен!»

«Что за дела, Феликс? Кто умудрился закинуть сюда магическую книгу из Коричневого Мира?» — Если кто тут и понимал меньше всего, так это я.

Соседка довольно хмыкнула, глядя на мои округлившиеся глаза.

— Первое время я только картинки рассматривала, уж больно они занятные, — Анна Ивановна перевернула несколько страничек. — Но уже тогда понимала, что книгу в дом нести нельзя, и каждый раз прятала ее обратно в подпол того дома. Инстинктивно чувствовала — заметят книгу, отберут. Зимой мать стала обучать меня грамоте. Я быстро все схватывала, потому как очень хотелось прочесть текст рядом с картинками. К весне сорок первого уже бегло читала, чем весьма радовала мать. Прочитанное мной в этой книге поначалу показалось глупостью и абракадаброй. Еще бы — откуда семилетнему ребенку знать о магии?

Я закашляла.

— Да, да, Найяр, — это книга заклинаний, и ты уже это поняла. Я тоже поняла, но не сразу. Прошли годы, прежде чем суть написанного открылась для меня.

— Не понимаю, как вам удалось сохранить книгу? Концлагерь, детдом… у вас отняли бы фолиант в первые дни.

— Ее и не было со мной. Когда в деревне заговорили о войне, я перепрятала книгу, закопав ее так, чтобы никто не смог найти. Что-то подсказывало: от этого фолианта зависит моя жизнь. Ну а когда выросла и стала самостоятельной, поехала туда, где когда-то была наша деревня, нашла схрон и откопала книгу.

— Но на этом приключения не закончились, да?

— Они только начались, — грустно усмехнулась Анна Ивановна. — Но зачем тебе это знать?

— Вы обязательно все расскажите, ладно?

В ответ соседка пожала плечами. Вид у нее был уставший — пожилому человеку трудно даются такие вот посиделки.

«Отправь старушку спать, а мы книгой займемся», — посоветовал Меч.

Мне столько всего хотелось узнать у Анны Ивановны, но донимать ее расспросами было бы бесчеловечно. Попрощавшись, она ушла спать.

«Ну-с, приступим?» — голос Феликса звенел от нетерпения.

Тут меня словно обухом по голове огрели — как маленькая Анна смогла прочесть заклинания?! Если эта книга из Коричневого Мира, то она никак не могла быть написана на русском языке.

«Вот тетеха, — засмеялся Меч, — открой книгу».

«Открыла».

«И что мы видим?»

Увидели мы текст, но написано-то на арлилском!

«А теперь, — ехидно произнес Меч, — представь, что ты не знаешь арлилский, только русский».

Что должно было произойти в следующее мгновение, я поняла сразу — текст изменился. Понятно. Книга открывает свои тайны тому, кому сочтет нужным. И если бы ее нашел японский мальчик, которому судьбой предназначено стать владельцем этой книги, то и он бы с легкостью прочел все заклинания — на японском. Одно слово — магия.