Жизнь на высокой скорости - Эдди Ирвайн

В первый год у меня было девять сходов подряд, и я сидел на пляже в Дублине, пока Михаэль тестировал машину. Я чувствовал себя потерянным, а машина ломалась все чаще и чаще. Мне нечего было ожидать, что я достигну прогресса, просто сидя и ожидая такой возможности. Начало года было отмечено приличным стартом в Австралии. Я квалифицировался впереди Михаэля и закончил гонку на третьем месте. Но это был первый и последний хороший результат. После этого результаты моих квалификаций пошли на убыль. Тогда как в «Джордане» я мог выйти из машины с чувством, что я постарался и выжал из машины все, то в «Феррари» этого не происходило. Машина была великолепна в прохладную погоду и ужасна в теплую. Было бы прекрасно, если бы мы проводили Гран-при на Аляске, но для жаркой Южной Америки и европейского лета машина не годилась.

Моей проблемой было то, что я не понимал, почему я не могу выжать из нее все лучшее, даже если она и не очень хорошо ехала. По некоторым причинам я просто не имел достаточно уверенности, чтобы поздно тормозить, и поэтому квалифицировался очень, очень плохо. Помню, как я думал: «Господи, нет способа заставить ее быть быстрее». Это было удручающе.

В своей худшей квалификацией я отстал от Михаэля на полторы секунды, а потом были неплохие дни, когда я проигрывал ему четыре или пять сотых. Я все еще чувствовал, что могу показать и более хороший результат. В «Джордане» после каждой квалификации я думал: «Йесс, это было здорово». Почти на каждой гонке я был в числе первых шести, что в те времена для «Джордана» было очень неплохо, потому что они не были топ-командой. Мое преимущество над Баррикелло было около шести или семи десятых, так что на этой стадии мне нужно было понять, в чем кроется проблема.

Михаэль выступал гораздо лучше. Несмотря на механические проблемы он тем не менее одержал три победы в Испании, Спа и в Монце. Однако у него было ощутимое преимущество в том, что команда была создана вокруг него. Многие не понимают, что это на самом деле значит. Они думают: «Конечно, он получает лучший мотор, лучшие покрышки и запасную машину, он проводит больше тестов, но это не означает, что второй номер должен так отставать», но они так и говорят.

Но я должен сказать, что по моему мнению, то, как работает «Феррари», не просто повлияло на меня, это также в перспективе может негативно отразиться на моральной обстановке в команде.

У меня хорошие отношения с президентом «Феррари» Лукой ди Монтеземоло — я с ним откровенен, и он это знает. Я не пытаюсь ничего скрывать, или представлять что-либо не так, как оно есть на самом деле.

Михаэль, несомненно, лучший гонщик в мире, я этого никогда не отрицал, и я приобрел огромный опыт, работая с ним. Скажем проще, на трассе он гениален. У парня прекрасный естественный дар, и это означает, что он может просто объехать проблему и выжать лучшее из откровенно посредственной машины. Я взял у Михаэля лучшее и пытался использовать это в собственном гоночном стиле, я пытался проходить повороты в более мягкой и быстрой манере, а также взял у него и другие гоночные навыки. Он знает, где есть предел, и когда он в машине — он едет на пределе. Это действительно редкий дар.

Но езда с Михаэлем Шумахером может иметь и негативный эффект. Ты смотришь на время, которое он показывает и думаешь: «Черт, чтобы показать такое же, мне нужно будет действительно сильно постараться». Иногда, однако, не нужно сильно напрягаться. Фактически, всегда, когда я пробовал напрягаться, мое время было хуже. Когда я просто еду и просто позволяю машине проявить себя, все получается куда лучше, чем когда я стараюсь ехать так быстро, как возможно. Лучше просто помягче вести машину, и все должно получиться. Может, проблема сводится к числу. Ты смотришь на время Михаэля и думаешь: «Нужно равняться на такой результат», когда на самом деле ты должен стремиться к результату на полсекунды хуже. Возможно, что стремление к результату негативно влияет на пилота. Если взглянуть на эффект, который Михаэль оказывал на других гонщиков, такая точка зрения подтверждается. Джонни Херберт, например, хорошо ездил во всех младших формулах, и был быстрее Хаккинена, когда они выступали в «Лотус». Брандл проделал фантастическую работу в «Джордан» в 1996 году, и тем не менее эти парни были ничем по сравнению с Михаэлем, и вообще, выступая с Михаэлем, они квалифицировались хуже, чем могли бы. С ним очень тяжело соперничать, особенно учитывая все остальные преимущества, которые номер один имеет в команде.

Бывало, я чувствовал, что люди очень не хотели возражать Михаэлю, так как они, похоже, боялись, что он обидится и уйдет из команды. Когда все перед тобой преклоняются, появляется опасность потерять перспективу в жизни. Любому из нас очень легко заболеть манией величия. Спросите Соню, ей пришлось постараться, чтобы вернуть меня с небес на землю.

Так как в апреле 1999 мы готовились к поездке в Бразилию, я мало что мог сделать с этой ситуацией. Я был счастлив лидировать в Чемпионате, хотя у меня не было иллюзий, что я должен буду пропустить Михаэля, если он будет позади меня. Но это было для меня не ново, я жил в таком положении четыре года. Главный вопрос был таков: сможем ли мы в Бразилии догнать «Макларен».

Бразилия во многих смыслах прекрасна. Взгляды бразильцев на жизнь похожи на мои, они знают как развлечься и устроить хорошую вечеринку. Для меня эта страна вдохновляюща, особенно если учесть, что у них очень мало поводов для радости. В этот раз я посетил школу самбы в Сан-Пауло, и выучил пару движений, так что я буду готов к карнавалу в Рио. Я бы хотел поехать туда на следующий год, если это не нарушит моих обязательств как гонщика. Самое ужасающее в Бразилии — это бедность. По дороге на автодром нужно проезжать мимо целых рядов так называемых «Фавелас» — трущоб, где люди живут в лачугах или под непрочными полотняными крышами. Ты сразу понимаешь, как тебе повезло, и что наши проблемы по сравнению с проблемами этих людей — ничто. Один из главных мотивирующих факторов в моей жизни — сделать себя в достаточной мере финансово защищенным. Мне ненавистна мысль о том, что я опять могу стать бедным и не буду иметь достаточно денег на то, чтобы наслаждаться жизнью и иметь свои игрушки.

На самом деле моя победа в Мельбурне ничего не изменила. Несмотря на спекуляции в прессе об обратном, в «Феррари» я был пилотом № 2. В то время Михаэль продолжал быть уверенным и спокойным, говоря, что его чемпионат начнется в Бразилии, и что он решил проблемы, которые были у него со стартом, и что все мы поработали, чтобы усовершенствовать машину. Он даже дошел до того, чтобы сказать, что хотя он все же остается первым пилотом, если в течение сезона я буду в той позиции, на которой смогу побороться за чемпионат, то для него будет вполне естественно мне помочь.

Я думаю, то, что произошло в Австралии, заставило команду понять, что если Михаэль выбывает из гонки, то я могу вполне быть в состоянии его заменить. Эта возможность их, наверное, немного беспокоила, хотя Жан Тодт рассматривал такую возможность, когда он сказал на пресс-конференции в Бразилии: «Что случится, если Эдди выиграет еще одну гонку? Мы подождем, пока это случится, а потом вы увидите, как я на это отреагирую». Полагаю, что в тот момент вероятность выбывания Михаэля из-за травмы была столь мала, что никто и не думал, что вопрос о принятии меня в качестве претендента на титул нужно задавать несколько месяцев спустя.

Я всегда хотел перейти в другую команда в качестве первого пилота, влиться в коллектив, где вся команда будет работать на меня. Для гонщика очень важно находиться в центре внимания. «Феррари», фактически, единственная команда, где существует четкое разделение на первый и второй номер, что конечно, не оставляет второму пилоту выбора быть кем-то, кроме номера второго.

Перед гонкой мы провели несколько пресс-конференций и тестов, и с моей точки зрения, выбрали неправильные настройки. В субботу мы квалифицировались лучше, чем я думал, но нас все еще угнетала разница в нашей скорости и скорости «Макларен». Михаэль квалифицировался четвертым, все еще в секунде от обладателя поул-позишн Хаккинена, а я был шестым с секундой и тремя десятыми отставания. При всем богатстве воображения это не было хорошей ситуацией. Нас успокаивало лишь то, что перед нами стояли машины, не показавшие особенной надежности, тогда как наши могли быть медленными, но имели приличные шансы закончить гонку. Как мы видели в Австралии, иногда черепаха выигрывает у зайца, а в автогонках не имеет значения, насколько ты быстр; если ты не заканчиваешь гонку, результат все тот же — ноль очков.

Фактически, «Макларены» стали немного более надежными, по крайней мере это относится к машине Мики Хаккинена. Култхард сошел из-за поломки коробки передач, но Хаккинен выиграл гонку. Что касается меня, то гонка для меня была ужасной. Машина вела себя странно. Она очень тяжело тормозила, и казалось, что у нее очень сильно перегружена передняя часть. Я хорошо стартовал, но нужно было быть предельно внимательным, так как передо мной был Михаэль. Нет необходимость говорить, что меня вряд ли погладили бы по головке, если бы я вынес его с трассы.