Егерь. Последний билет в рай - Александр Байбак

Торговый комплекс оказался неожиданно роскошным, хоть и с претензией на скромность. По крайней мере, такой кричащей рекламы на всех свободных поверхностях, а то и без оных — в виде объемных голограмм — здесь было куда меньше, чем в его земных аналогах. В городах Большой Пятерки испокон веков считали, что чем назойливей расхваливают свой товар торговцы, тем круче, а потому атмосфера перманентного дурдома в подобных заведениях не исчезала годами. Но всех переплюнули рекламщики из Нью-Вегаса, Вашингтона и им подобных свободных экономических зон — там считалось в порядке вещей использование двадцать пятого кадра, гипноза и прочих достижений НЛП, лишь бы облегчить карманы клиента любым (в том числе и не очень законным) способом. Впрочем, рекомые клиенты знали, на что шли, потому жалоб в международный суд почти не поступало. А если желающие и были, их быстро успокаивали ребята из местных группировок торговой, игорной, нарко- и прочих мафий, соответственно индивидуальным вкусам пострадавшего.

После удушающей жары парковки холл показался раем, и я даже замедлил шаг, наслаждаясь относительным покоем и прохладой, пока все тот же Петрович не боднул меня в ногу, напоминая одновременно и о цели визита, и о том, что я тут не один. Неплохо было бы проконтролировать торгашеские порывы Галины свет Юрьевны, она в приступе неуемной щедрости имела обыкновение затовариваться чертовски дорогими, и при этом на редкость непрактичными шмотками, о чем буквально на следующий день жалела. Знаем, проходили уже. Выслушивать нытье у меня не было ни малейшей охоты, поэтому я пошарил взглядом по холлу и выделил в довольно редком потоке посетителей знакомые фигуры — в этом мне в немалой степени помогла рыжая копна волос девушки. Плюс моя ненаглядная на фоне местных загорелых красоток выделялась не хуже белой вороны в стае грачей. Кстати, нереидский загар просто роскошный, в ласковых лучах местного светила кожа приобретает ни на что не похожий оттенок — смотришь издали, отдает фиолетом, но вблизи просто на редкость ровный и глубокий смуглый цвет. Не удивлюсь, если всю дорогу до базы она будет сокрушаться по этому поводу и строить далеко идущие планы насчет посещения пляжа.

Викентий целенаправленно тащил Галю куда-то в дальний конец холла, скрытый в полумраке. Я про себя хмыкнул, удивленный эффектом — вроде купол прозрачный, а ближе к стенам свет чудесным образом рассеивается, уступая причудливым теням странного фиолетового оттенка. Петрович моих восторгов не разделял, оторвавшись шагов на десять (моих, естественно, а не кошачьих), и периодически оборачивался, подгоняя меня недовольными мыслеобразами. Я в ответ во всех подробностях представил, как отовариваю могучим пинком рыжую зверюгу, увивавшуюся у буфета с упаковками вяленого кальмара. Кот напрочь разобиделся, фыркнул особенно презрительно и умчался плакаться мамочке в жилетку.

Убедившись, что Викентий благополучно протащил Галю мимо десятка кричащих вывесок с названиями бутиков, и парочка скрылась в дверях огромного магазина «Турист-мастер», я облегченно выдохнул и послал девушке вызов. Браслет инфора ожил, сформировав на виртуальном дисплее недовольное лицо:

— Чего тебе?

— Извините, Галина Юрьевна, что отвлекаю…

— Дурак!!!

— Ладно, любимая, не дуйся, — пошел я на попятный. — Я тут осмотрюсь немного, потом к вам присоединюсь. Скучать будешь?

— Обязательно! — хмыкнула Галя и прервала связь.

Ну вот и ладненько. Минимум минут сорок у меня есть, а то и весь час. За время вынужденной отсидки на Болле мы пару раз выбирались в город прошвырнуться по магазинам, и этого нам хватило, чтобы выработать беспроигрышный алгоритм — Галя зависает в облюбованном заведении, я тихо-мирно гуляю полчаса-час, потом возвращаюсь и оцениваю приобретения ненаглядной с эстетической точки зрения. Этот процесс занимает еще не менее часа, в результате девяносто процентов шмотья забраковывается, и мы, счастливые и довольные, переходим в следующий магазин. После первого шестичасового марафона следующий трехчасовой забег мне показался просто мелочью, и я решил дальнейшее совершенствование совместного шопинга отложить на потом — от добра добра не ищут.

Собственно, в «Турист-мастер» я загляну и с более приземленными целями, нежели фэшн-шоу в исполнении любимой девушки — магазин хороший, футболки-шорты-кепки и прочие пляжные полотенца как раз в нем покупать лучше всего, дешево и сердито. Но это потом, на данный же момент мое внимание привлек небольшой павильон с многообещающей вывеской «Охота и рыбалка». В ожиданиях я не обманулся, обнаружив внутри богатую коллекцию разнообразного снаряжения, начиная с удочек-телескопичек, и заканчивая надувными лодками, местными вариантами подсадных уток (надо сказать, мало отличающимися от земных) и парой десятков охотничьих ружей на дальней стене. Хозяйничала тут девушка хрупкого сложения, брюнетистая, с двумя задорно торчащими косичками, этакая ходячая реклама стиля «милитари» в одежде.

— Чем могу помочь, мсье? — с неповторимым франко-канадским прононсом спросила она, завидев меня в дверях.

Во французском я не силен, поэтому выпендриваться не стал и ответил на интере:

— Мсье просто любопытствует. Впрочем, свою долю удовольствия я уже получил, — усмехнулся я, пройдясь оценивающим взглядом по фигуре собеседницы.

— В таком случае, вы просто обязаны доставить удовольствие бедной девушке, вынужденной прозябать в магазине, пока папа в отъезде! — вернула она улыбку. — Папа будет недоволен, если я вам что-нибудь не продам. А когда папа недоволен, он не берет меня на стрельбище, и вообще всячески третирует — заставляет готовить завтрак и заниматься другими женскими делами. Правда, он говорит, что хочет меня видеть примерной девочкой. Издевается, наверное.

Я не удержался и рассмеялся — уж больно у нее жалобно вышло, особенно с этим «папа» с ударением на последнем слоге. И мордочку сделала умильную, даже Петрович так не умеет. Хотя раньше я думал, что его никто в этом деле не переплюнет, особенно когда он кальмара клянчит. Опытным взглядом выделив ценники, я пришел к выводу, что отказывать красивой девушке в такой малости с моей стороны будет свинством.

— Что ж…

— Жанна.

— … Жанна, посоветуйте мне что-нибудь этакое, на память о вашем прекрасном мире, и его не менее прекрасной обитательнице!

— Мсье предпочитает?..

— Охоту. Но и против рыбалки мсье ничего не имеет.

— Если вы хотите действительно эксклюзивную вещь, то вам сюда! — девушка грациозно повернулась ко мне спиной и направилась к стене с оружием.

Я совершенно машинально скосил глаза на подтянутую попу и поймал себя на мысли, что с удовольствием бы за этой Жанной приударил. Потом вспомнил про Галю, представил сидящего у моих ног Петровича, буравящего меня взглядом в стиле «он смотрит на тебя как на г… ага, оно самое», и со вздохом проследовал за продавщицей. Следующие двадцать минут прошли в увлекательнейшей беседе на тему «ружья охотничьи, штучные»: мы обсудили качество стволов, полюбовались деревом лож — как сказала Жанна, местного аналога ореха, сравнили цены на нескольких планетах и в сетевых магазинах. В конце концов, я остановился на легком самозарядном карабине-мелкашке и стильной двустволке-вертикалке двенадцатого калибра. Подкупило качество изготовления (малая серия, станочная обработка — это вам не ширпотреб из репликатора) и более чем демократичная цена. За обе единицы я заплатил меньше, чем за один валовый штуцер земного производства. Швейцарский, правда, но тем не менее. Короче, мой банковский счет потери почти не заметил, и мы с очаровательной хозяйкой магазина расстались лучшими друзьями. Напоследок она даже сделала скидку на патроны, которых я прикупил здесь же. Как оказалось, в городе свободное ношение оружия ограничено, но моего идентификатора, скормленного кассовому аппарату, хватило, чтобы получить «добро» от местных правоохранителей на перевозку покупок в незапломбированном виде. Жанна всего лишь упаковала их в фирменный баул, прочный и удобный. Если не знать, что внутри, сразу и не поймешь — двустволка в разобранном виде была даже короче карабина, а тот габаритами не поражал.

Навьючив поклажу, я покинул гостеприимный магазин и направился в сторону знакомой вывески характерной красно-синей цветовой гаммы, но опять не дошел — отвлекся на крупную надпись «Outlander», украшавшую ближайшую витрину. Пересилить себя я не сумел и заглянул на огонек, пристроив баул в камеру хранения. К данной марке одежды я питал слабость — грешен, но из цивильных производителей на мой вкус ничего лучше не было. Оказавшись в обширном демонстрационном зале, я почти затерялся между длинными стойками, увешанными образцами для примерки. По правде говоря, в наш век высоких технологий уже давно никто не шил одежду вручную, если, конечно, речь не шла об эксклюзивных коллекциях ведущих модельеров. Но это скорее у Гали надо спрашивать, меня вполне устраивали реплики, синтезированные прямо в магазине по готовым матрицам. Собственно, и в демонстрационных образцах особой нужды не было — зашел в примерочную, тебя просветили сканером, выбрал нужную модель — и готово. Другое дело, если клиенту вещь не нравилась — тогда ее приходилось отправлять в переработку. Поэтому подобный способ практиковался лишь в самых дешевых торговых точках, особо красотой не заморачивавшихся. В магазинах же классом чуть выше предпочитали содержать залы с образцами, которые любой желающий мог примерить. Плюс в этом случае возникала атмосфера именно шопинга, что очень ценили многие посетители, особенно женского пола. Согласитесь, это отдельное удовольствие, в котором я себе не отказал — вдумчиво прошелся между рядами, накидав целую тележку шмоток. Время еще есть, можно и припоздать — если Галя возжаждет меня увидеть, то позвонит. Тормознув у стеллажа с обувью, я подхватил приглянувшиеся кеды и направился к примерочной. Сунулся в одну из кабинок и нос к носу столкнулся с суетливым типом неприятной наружности. Тот неуклюже дернулся, задев меня плечом, и тут же рассыпался в извинениях: