1993. Расстрел «Белого дома» - Александр Островский

Первоначально А. Б. Чубайс предлагал разделить государственную собственность на три части. К первой группе были отнесены объекты, не подлежащие денационализации, ко второй — те, которые предполагалось приватизировать частично, предприятия третьей группы планировалось приватизировать полностью и в обязательном порядке. [Кононенко В.А. Программа приватизации в России есть, но чуда ждать не стоит // Известия 1991. 28 декабря.]

Может показаться, что между программами М. Д. Малея и А. Б. Чубайса не существовало принципиального различия.

Но это не так.

Если М. Д. Малей считал, что объектом приватизации должны стать нерентабельные и малоэффективные предприятия, А. Б. Чубайс предлагал начать с предприятий, которые отличались особой доходностью. [Основные положения Программы приватизации государственных и муниципальных предприятий Российской Федерации на 1992 год // Российская газета. 1992. 10 января. ] В первом случае это соответствовало интересам государства, во втором — интересам частных собственников.

К тому же Анатолий Борисович выступал за полную, обвальную приватизацию государственной собственности[Колесников А. Неизвестный Чубайс. Страницы из биографии С. 92. Полеванов В.П. Неприкасаемый Анатолий Чубайс — «магистр» реформ, которых не было // Завтра 2002. № 17. 23 апреля. ], или, как говорили тогда, за «приватизацию под нуль». Поэтому его первоначальная программа была рассчитана только на 1992 г. [Чубайс А.Б. Как мы «пробивали» нашу программу // Приватизация по-росссийски. С. 78.]. 26 декабря 1991 г. предложения А. Б. Чубайса получили одобрение правительства[Кононенко В.А. Программа приватизации в России есть, но чуда ждать не стоит // Известия 1991. 28 декабря. ], затем прошли через Президиум Верховного Совета и легли на стол президента[Чубайс А.Б. Как мы пробивали нашу программу // Приватизация по-российски. С. 78–80.]. 29 декабря 1991 г. [Указ Президента РФ «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий». 29 декабря 1991 // Российская газета. 1992 10 января. ] и 29 января 1992 г. [Указ Президента РФ «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий» 29 января 1992 г. // Российская газета. 1992. 13 февраля. ] появились два указа под разными номерами, но с одним и тем же названием «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий». Первый указ вводил в действие «Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий на 1992 год», второй определял ее процедуру.

Осуществление «шоковой терапии» и начало приватизации привели к обострению отношений между президентом и парламентом, между Кремлем и Белым домом. [Хасбулатов Р..И. Вывихи экономических реформ (вел беседу В. Литов) // Парламентская газета. 2000. 26 декабря.]

2 января 1992 г. началась так называемая «шоковая терапия».

В первые же дни потребительские цены поднялись в 3,5 раза, но не стабилизировались, как было обещано, а продолжали расти. [Соколин Б..М. Кризисная экономика России: рубеж тысячелетий. СПб., 1997. С. 121.]

Между тем правительство сделало еще один шаг. «…Мы, — пишет Е. Т. Гайдар, — временно отменили ограничения на импорт, установив НУЛЕВОЙ ИМПОРТНЫЙ ТАРИФ» [Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. С. 54]

Это означает, что Россия настежь распахнула свои двери для иностранных товаров, то есть для товарной интервенции. Подобную меру Е. Т. Гайдар объясняет стремлением «хоть как-то наполнить магазины» [Там же.].

Но вот откровение одного из его «товарищей по партии» — Сергея Борисовича Станкевича. Подчеркивая, что переход к рыночной экономике предполагает «первоначальное накопление капитала», он ставил вопрос: «Каким образом это накопление капитала может происходить в нашей стране?». И давал на него следующий ответ: «Только одним способом — ввозом потребительских товаров в страну из-за рубежа» и «реализацией их здесь за рубли с учетом гигантского разрыва курса рубля и доллара». [Станкевич С. «Первая волна перемен иссякла» // Российская газета 1991. 13 марта]

Таким образом, «товарная интервенция» рассматривалась «реформаторами» не столько как средство «хоть как-то наполнить магазины», сколько как один из важнейших источников «накопления капитала», после чего должна была последовать приватизация. [Там же] Яснее некуда.

1 января 1992 г. на страницах «Российской газеты» появилась статья Р. И. Хасбулатова под названием «Уже в 1992 году вы увидите перемены к лучшему». [Хасбулатов Р. И. Уже в 1992 году вы увидите перемены к лучшему // Российская газета 1992. 1 января. ] Не прошло и двух недель, как оптимизм спикера сменился пессимизмом. 13-го на заседании Верховного Совета он выступил с критикой «шоковой терапии» [Амвросов И. Двадцать месяцев вражды: предыстория событий 21 сентября — 4 октября 1993 г. // Век XX и мир. 1994 [№ 7-12 | Хроника текущих событий. 93-октябрь, Москва С. 36], а 15-го на страницах «Известий» заявил: «Уже можно предложить президенту сменить практически недееспособное правительство». [Чугаев С. Реформы должна делать команда, а не вольные стрелки // Известия 1992 15 января]

В таких условиях аналитический центр «РФ-политика», одним из сотрудников которого был уже упоминавшийся А. Урманов[Бабурин С, Голик Ю, Шашвиашвили И, Энгвер Н. Агенты влияния. Кто и что скрывается за этими таинственными словами // Советская Россия. 1992 21 ноября. ], забил тревогу. 22 января из его стен вышла записка «Номенклатурное подполье берет под контроль администрацию президента. Реформы под угрозой срыва». [Реванш. Недопереворот: версия центра РФ-политика. М., 1994 С. 18–33.] 23 февраля появилась записка «Номенклатурный реванш за фасадом антиноменклатурной революции». [Там же. С. 34–81.]

Оба документа призывали очистить органы власти от откровенных и скрытых противников взятого правительством курса реформ.

Понимая, что следствием «шоковой терапии» будет рост оппозиционных настроений, Б. Н. Ельцин и его окружение стали задумываться о необходимости усиления президентской власти. [Чугаев С. Президент России готов провести референдум по вопросам о земле и новой конституции // Известия. 1992. 13 мая.]

К этому времени уже велась работа над новой Конституцией. [Аваньян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность М, 1997; Шаблинский И.Г. Пределы власти: борьба за российскую конституционную реформу (1989–1995). М., 1997.] Подготовленный проект, который обычно связывают с именем Олега Германовича Румянцева[Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С. 241.], предусматривал баланс сил между парламентом и президентом. [Конституция Российской Федерации. Проект // Аргументы и факты. 1992. № 12. 25 марта. С. 1–4.]

Поэтому Б. Н. Ельцин поручил одному из своих вице-премьеров Сергею Михайловичу Шахраю разработать новый вариант конституции, на основании которого Россия могла бы стать президентской республикой. [Чугаев С. Президент России готов провести референдум по вопросам о земле и новой конституции // Известия. 1992. 13 мая.]

9 марта аналитический центр «РФ-политика» предложил вынести этот проект конституции на очередной съезд народных депутатов, а если он будет отклонен, — на референдум, после чего уже осенью провести выборы в новый парламент. [Реванш. Недопереворот: версия центра РФ-политика. С. 82–89.]

В Кремле не случайно забили тревогу. «Шоковая терапия» действительно способствовала усилению оппозиции. 17 марта-в годовщину референдума по вопросу о судьбе Советского Союза — в столице состоялась массовая манифестация под названием «Всенародное вече». [Анпилов В.И. Наша борьба. М., 2002. С. 106. Позвало вече // Советская Россия. 1992. 19 марта. ] Главным ее требованием было — остановить антинародные реформы. [Наказ Всенародного вече // Советская Россия. 1992. 21 марта.]

В такой ситуации 20 марта Верховный Совет получил чубайсовский проект программы приватизации. [Чубайс А.Б. Как мы «пробивали» нашу программу // Приватизация по-российски. С. 83.] Исход его обсуждения во многом зависел от того, что 31 марта истекала вторая отсрочка по внешнему долгу, который по-прежнему оставался неурегулированным.

Поскольку бывшие советские республики не могли и не хотели платить по обязательствам СССР, появился так называемый «нулевой вариант». Его суть сводилась к следующему: отдельные республики отказываются от своей доли советской собственности за границей в пользу России, а Россия берет на себя весь советский внешний долг. [Глазьев С. Проблема долга СССР и перспективы ее решения // Внешняя торговля. 2001. № 1. С. 2–5.]

К тому времени он распределялся следующим образом: 38 млрд. долларов приходились на страны Парижского клуба, 32 млрд. — на банки, входящие в состав Лондонского клуба, 23 млрд. — на прочие кредиты. В связи с этим России необходимо было, с одной стороны, оформить свои отношения с каждой из бывших республик, с другой стороны, со всеми кредиторами СССР

А поскольку платить по внешнему долгу Россия по-прежнему не могла, это позволяло Западу требовать от нее новых уступок. [Ельцин Б.Н. «Я не скрываю трудности и хочу, чтобы народ это понимал». Российский президент отвечает на вопросы «Комсомольской правды». Подготовили: Д. Муратов, Ю. Сорокин, В. Фронин // Комсомольская правда. 1992. 27 мая. ]Неудивительно поэтому, что уже 1 апреля 1993 г. Верховный Совет одобрил программу приватизации на 1992 г. в первом чтении. [Чубайс А.Б. Как мы «пробивали» нашу программу // Приватизация по-российски. С. 83–87.]