Завоевание жизни - Эндо Биндер

была так удивлена, как могла бы. Однако у неё резко перехватило дыхание, когда он добавил:

— А когда доктор Винсон приготовит сыворотку, она будет предназначена для тебя! Мы с тобой навсегда останемся друг с другом в вечной молодости, в самом расцвете сил!

Она внезапно оказалась в его объятиях и зарыдала.

— Я буду любить тебя вечно!

В течение следующего месяца в лабораторию Йорка поступил небольшой караван новых материалов. Разнообразные химикаты, ящики с аппаратурой, клетки с пищащими морскими свинками. Доктор Винсон с первого взгляда понял, что воссоздание сыворотки будет не простой затеей.

Лишь через месяц он начал получать первые результаты. Йорк часто приходил посмотреть на его работу. Они редко разговаривали. Его позиция заключалась в нетерпеливом ожидании. Иногда с ним была жена, и они вместе наблюдали за работой, тайком улыбаясь друг другу.

Винсон не оставлял попыток втянуть Йорка в разговор об этом загадочном проекте.

— Йорк, — пожаловался он однажды, — в данных, над которыми я работаю, чего-то не хватает. Мне нужно иметь всё. Где оригинальные заметки?

— Зачем они вам? — нерешительно возразил Йорк.

— В них может быть то, что мне нужно. Какая-то мелочь, которую вы забыли скопировать, но которая жизненно важна для успешного воссоздания. Посмотрите на эту морскую свинку. Сыворотка убила её, как и всех остальных, потому что это не та сыворотка.

Йорк замешкался. Какой-то инстинкт не позволял ему до сих пор показывать отцовские записи, ведь в них речь шла о невероятных вещах. И всё же ему была нужна сыворотка. И поскольку Вечность не предупредила его, он уступил. Но только научные заметки, а не дневник.

Нетерпеливые руки доктора Винсона перебирали пожелтевшие страницы. Его глаза сначала сверкнули, затем сузились. В его голове начала складываться цельная картина.

Спустя несколько недель лицо биохимика сияло от триумфа. Вместе с Йорком он наблюдал за здоровым поведением морской свинки, в вены которой накануне была введена лошадиная доза микробов бубонной чумы.

— Это маленькое животное устойчиво к микробам! — взволнованно объявил Винсон. — Оно прошло последнее испытание. Оно невосприимчиво ко всему, кроме насильственной смерти. Теперь у нас есть та же сыворотка, которую разработал ваш отец.

Йорк быстро обернулся.

— Мой отец! Как вы узнали? Что…

Биолог слегка улыбнулся.

— Зачем ходить вокруг да около, Йорк? Ваш отец разработал эту сыворотку и опробовал её на вас. Это было опасно, потому что введение сыворотки в половине случаев приводило к летальному исходу. И всё же он рискнул, зная, что если вы выживете, то будете невосприимчивы к болезням. — Его лицо неуловимо изменилось. — И бессмертны!

— Будьте вы прокляты! — выругался Йорк, делая шаг вперёд.

— Подождите Йорк. Я не шпионил за вами. Это просто бросилось мне в глаза. Вы, которому должно быть столько же, сколько мне, пятьдесят пять, выглядите на тридцать пять. Ещё я могу показать вам плодовую мушку, которая прожила вдвое больше своего обычного срока и будет жить — кто знает — вечность. Это озадачило меня, пока я не разобрался в чём, собственно, дело.

Йорк расслабился. В конце концов, это был слишком большой секрет, чтобы скрывать его от человека, который работал с записями его отца. Он неуверенно взглянул на биохимика. Что бы это значило?

Доктор Винсон коротко рассмеялся.

— Вы бессмертны, Йорк. И вы любите свою жену. Вы хотите, чтобы она была рядом с вами в том далёком будущем, которое вас ожидает. Отсюда и моя работа здесь — изготовить для неё Эликсир. Но позвольте вас предупредить — есть вероятность, что ваша жена обретёт не бессмертие, а смерть!

— Я собираюсь рискнуть, — сказал Йорк. — Приготовьте подходящую дозу для инъекции. В случае смерти…

Он сделал смиренный жест.

— Винсон, — торжественно продолжил он, — У нас с вами есть общая великая тайна. Источник молодости! Сбылась давняя мечта. После того, как моей жене сделают прививку, нам придётся обсудить множество вещей. Этот Эликсир может стать великим даром цивилизации, человечеству. В моём случае он позволит завершить мои исследования, раскрыть тайну гравитации, на что мне явно не хватит одной жизни. Но возникнут определённые проблемы, если Эликсир будет передан миру. Вы можете догадаться о них.

Винсон не ответил. В его маленьких глазах горел отблеск какой-то ошеломляющей идеи. Йорк заметил, как внезапно напряглось его тело, и резко произнёс:

— Ну что?

Это был вызов. Сухие губы биохимика приоткрылись, но с них не сорвалось ни звука. Затем он с усилием выдохнул:

— Смерть! Если ваша жена умрёт, подумайте об ответственности, о чувстве вины!

Если бы Йорк не был так поглощён своими собственными проблемами, он бы потребовал от биохимика правды. Ведь Винсон не сказал того, что вертелось у него в голове, — того, что имело гораздо большее значение, чем просто судьба одной женщины.

— Вся ответственность лежит на мне, — отрезал Йорк. — У меня есть её полное согласие на процедуру. Мы также подготовили юридический документ, освобождающий меня от всякой вины в случае её смерти под действием сыворотки. Согласно закону, это не может быть оспорено в суде, если только заинтересованные стороны психически здоровы. Вы ни в каком смысле не являетесь соучастником преступления, поскольку отсутствует состав преступления. Когда вы сможете подготовить материал?

— Примерно через три дня, — ответил Винсон странно приглушённым голосом.

На его лице проступил лихорадочный румянец, руки задрожали.

— Видите ли, я хочу сделать всё возможное с сывороткой для вашей жены. Очистите её настолько, насколько это возможно. Увеличьте шансы в нашу пользу…

Йорк положил руку на плечо биохимика.

— Ну же, не принимай это так близко к сердцу, — сказал он, смутно осознавая, что мужчина взволнован больше, чем обычно.

Винсон слабо улыбнулся. Йорк ушёл, чтобы сообщить Вере о приближении того великого момента, когда они вместе будут смотреть в бесконечный коридор будущего. Когда дверь за ним закрылась, на лице биохимика отразились сдерживаемые эмоции, которые ему больше не нужно было скрывать. Кривая улыбка появилась на тонких губах, которые прошипели в сторону исчезнувшего Йорка:

— Дурак!

Если у судьбы есть какой-то повторяющийся твист, то, безусловно, именно он проявился в событиях, произошедших тремя ночами позже. В мельчайших деталях это была заново разыгранная древняя история о вечной любви Ромео и Джульетты.

Высокий, красивый, физически совершенный Антон Йорк стоял над телом своей жены, его лицо было отмечено горем. Она лежала на кушетке, на её прекрасном лице проступили умиротворённые черты смерти. Доктор Винсон стоял в стороне, как ошеломлённый Бальтазар, тяжело дыша. Он молча перевёл взгляд со шприца в своей руке на пару перед ним.

Всего за несколько минут до этого, когда Йорк держал свою жену за руку,