Свитки Норгстона. Путешествие за Грань - Анна Никитская

– Отлично, Эрлдью! – сказал мистер Тэйлор. – Но уже слишком поздний час. Завтра я постараюсь обменять это на местные деньги. Может, даже получится пристроить те рубины и изумруды, которые у нас остались. И, дорогой друг, уж прости, придется еще немного побыть в образе. Талии сейчас просто необходимо подкрепиться. Эта старая мисс Щедрость, кажется, теперь без ума от миленьких песиков. Ганнибал, возьмешь Эрлдью с собой – нужно раздобыть у нашей соседки немного еды.

Пока Роберт общался с Ганнибалом, Эрлдью предпринял попытку улизнуть, но был вовремя пойман за штанину. Щелкнул замок ожерелья, и бедный счетовод вновь превратился в пса. Ганнибал ловко подхватил его под мышку и направился добывать пропитание.

Когда за друзьями захлопнулась дверь, Роберт устало опустился на стул: «Что же я наделал! Жена рожает первенца разве что не посреди дороги, лучшие друзья вынуждены примерять на себя унизительный для них облик и клянчить еду. Может быть, можно было поступить иначе?»

Но об этом думать было уже поздно, и Тэйлор был бесконечно благодарен своим близким за их терпение и преданность.

Тем временем забавная парочка, позубатившись по дороге, постучала в дверь флигеля.

– Итак, песик, ты готов очаровать нашу милую леди? – успел шепнуть Ганнибал.

Открыв дверь, мисс Кунс увидела перед собой два улыбающихся до ушей лица (строго говоря, одно из них было мордой, из пасти которой обильно капали слюни). Под натиском такого обаяния старой даме ничего не оставалось, как отдать почти все имеющиеся запасы еды.

– Кушайте на здоровье! Ах да, а для вашего славного песика у меня имеются вкусные косточки. Как хорошо, что я не успела их выкинуть. – С этими словами она потрепала собаку за щеку и направилась к столу.

От такого бесцеремонного обращения морда бассета, и без того вытянутая, растянулась еще больше. И от возмущения нижняя челюсть пришла в движение. Ганнибал вовремя вступился за друга:

– Нет, нет! Не нужно! Вы так любезны, уважаемая мисс Кунс…

– Эмма, просто Эмма!

– Хорошо, мисс… Эмма! Просто Эрлдью у нас… на специальной диете.

– Как замечательно, вы такой заботливый хозяин!

Казалось, что бы ни сказал Ганнибал, все приводило старую леди в неописуемый восторг. У Ганнибала возникли серьезные опасения: а не тронулась ли старушка умом?!

После их ухода мисс Кунс с улыбкой направилась к зеркалу. Поправив воображаемую прядь волос изящным жестом, она критично осмотрела свое облачение.

«И когда я успела так обноситься?! Ну что же, деньги у меня теперь имеются, завтра же займусь новым гардеробом».

И с такими приятными мыслями она отправилась в постель.

Едва переступив порог дома, парочка услышала резкий детский крик.

– Ну наконец-то! – Роберт бросился вверх по ступеням. – Ганнибал, нам понадобится та колыбель, что я достал! – уже на полпути прокричал он. Ворвавшись вихрем в комнату, он увидел свою цветущую жену со свертком в руках. Из одеяла торчала маленькая ручонка, которая, казалось, что-то пыталась поймать в воздухе. Он на цыпочках подошел ближе и заглянул внутрь свертка. Сморщенный красно-синий комочек смотрел на него пронзительно-голубыми глазами. Такими же, как его собственные.

– У нас мальчик, дорогой, – пропела его жена, и от умиления на глазах у мужчины-воина навернулись слезы. Он незаметно смахнул их и протянул руки к ребенку.

– Мы назовем его Хьюбертом в честь прадеда. Ну, здравствуй, Хью Роберт Тэйлор!

Глава 3

Комната воспоминаний

За прошедшие восемь лет дом на Лимпик-стрит весьма преобразился. Трещины на фасаде были давно заделаны, и стены покрывала новенькая светло-бежевая штукатурка. Крыша также была полностью отреставрирована, и теперь ее украшала блестящая красно-коричневая черепица. Во дворе появилось множество новых растений: деревьев, кустарников и цветов. По периметру дома от основания до крыши тянулись длинные вьюны, придавая ему некое сходство с лесной хижиной.

Внутреннее убранство особняка также полностью преобразилось. Как всякая настоящая нимфа, миссис Тэйлор знала, как поддержать чистоту. Она нисколько не страдала от потери своих магических навыков и легко справлялась с уборкой, превращая это прозаическое действо в легкий волшебный танец. Она кружила по дому с ведром и тряпкой, оставляя за собой лишь шлейф из восхитительных ароматов и ощущение кристальной чистоты. Гораздо сложнее миссис Тэйлор давалось обучение кулинарным навыкам. И все старания освоить этот процесс чаще всего кончались несварением желудков у остальных членов семьи. Собственно, поэтому было принято коллективное решение пресекать любые ее попытки попотчевать домочадцев новыми «шедеврами кулинарии».

Немало в обустройстве дома постояльцам помогло содержимое того самого сундука. Повсюду стояла роскошная старинная мебель и уникальные предметы интерьера, сохраняя прежний дух благородной старины. Так что если бы даже мисс Кунс все же попала внутрь дома, то упрекнуть его обитателей за изменение общего облика и стиля особняка вряд ли смогла. Кроме того, чтобы как-то разнообразить свою жизнь, Талия всерьез увлеклась обустройством сада, и вскоре ее стараниями он был превращен в великолепнейший райский уголок, в котором цвели замысловатые растения, журчал (непонятно откуда появившийся) ручеек и пели диковинные птицы.

Немало изменилась и сама мисс Кунс как внешне, так и внутренне. Теперь соседи часто видели ее прогуливающейся по магазинам в чисто выстиранной, отглаженной и даже довольно модной одежде. На лице почтенной мисс всегда сияла загадочная улыбка, а от прежней озлобленности не осталось и следа.

«Чудеса, да и только, – шептались соседи. – Видано ли дело, на склоне лет так измениться?!»

Но докопаться до причин столь странных изменений в ее поведении никто бы не смог, так как сразу было решено, что «дорогая мисс Кунс попала под стрелы Амура». В общем, они были не так уж не правы. И теперь трудно было понять: то ли ее поведение было результатом гипнотического влияния мистера Тэйлора, то ли следствием неожиданно нахлынувшей симпатии к его другу. Было ясно одно, что немалую роль в этих изменениях сыграло то, что она избавилась от съедающего ее душу чувства ненужности и одиночества. И, хотя хозяйка дома проживала отдельно от остальных, она часто имела возможность перекинуться словечком со всеми жителями дома по улице Лимпик-стрит, пятьдесят шесть. И часто потчевала их разными вкусностями собственного приготовления.

Легче всех прочих примириться с новой жизнью удалось Ганнибалу. Он быстро освоился в своем новом амплуа и массу времени проводил в образе человека. Подобные перемены произошли в нем благодаря юному Тэйлору, вокруг которого и были сосредоточены все его заботы. Хотя миссис Тэйлор была хорошей матерью: доброй и любящей, она, как всякая типичная нимфа, была довольно легкомысленна и порой невнимательна по отношению к сыну. А Ганнибал обожал восьмилетнего Хью и уделял ему почти все свое свободное время: читал сказки, мастерил игрушки, катал на спине. А позже, когда мальчик пошел в школу, Ганнибал стал помогать ему с уроками и вообще всячески поддерживал молодого Тэйлора. А по ночам, спустившись в подвал дома, он вновь становился могучим гнедым конем, и то только потому, что так и не привык спать на перинах. Иногда они с Робертом уезжали далеко от города и там, как в старые добрые времена, неслись стремглав по зеленым полям, снова становясь единым целым – наездником и его верным четвероногим другом.

В отличие от этих двух счастливцев Роберт и Эрлдью чувствовали себя в мире людей неуютно. Но Эрлдью тяготился лишь частым пребыванием в шкуре «ненавистной псины», а в остальном был вполне доволен жизнью. Особо близкой дружбы с мальчиком он не завел лишь потому, что просто не мог с ним общаться, будучи в образе собаки. Но он был вовсе не против того, чтобы Хью чесал ему за ушком, гладил и называл «любимым песиком». Все остальное время Эрлдью проводил в подвале в собственном обличье, так как он, как и все его сородичи, любил жить в темных, прохладных пещерах и предпочитал любому общению вдумчивое одиночество.

Поистине несчастным чувствовал себя лишь глава семейства. С годами его характер сильно изменился. Из легкого на подъем, ироничного мужчины он превратился в замкнутого и разочарованного жизнью человека. Случалось так, что Ганнибал упрекал его в невнимании к сыну:

– Послушай, друг, – говорил он, – мальчику не хватает отца.

– У него есть отец. И у него есть ты, и, мне кажется, ты неплохо справляешься.

– Роберт, ты же знаешь, о чем я! Объясни, что тебя так тревожит?

– Как ты не понимаешь?! Не о такой жизни я мечтал для своей семьи. Мой сын мог стать выдающимся воином! Я лишил его дома и прошлого. Я вынужден скрывать от него правду. И что толку в этой правде, если она не позволит сделать его другим!

– Так, может, и не нужно ничего скрывать? Я уверен, парень поймет!