Мои малиновки - Варвара Мадоши

— А мне похуй, — Кейт сунула руки в карманы. — Я на этих в Йобурге насмотрелась… Только там золотая молодежь все больше на машинах сбивает, а пешкодралом — только нищеброды.

Трис ее сентенцию не очень поняла. Ее все не отпускали эти слова девушки из вчера, сказанные почти как во сне: стоит ли идти на смерть каждый день ради тех, кто это не ценит и кому это не нужно?

— Ну, — сказала Джин. — Спокойно, девочки. Инцидент исчерпан. Кейт, ты мне вот что скажи: ты не хочешь, чтобы руководство знало? О том, что ты так можешь?

— Ясное дело, — кивнула Кейт. — Нарываться дураков нет.

— Ну, значит, молчим, — подвела черту Джин. — Эти-то вряд ли расскажут.

Потом они катались на колесе обозрения. Смешно, скажете вы, для истребителей?.. А им было хорошо. Серые голые деревья, завешенные разноцветными гирляндами аллеи и светящиеся, выпрыгивающие голограммами из рамы рекламы аттракционов уходили вниз, и оставались вокруг только серые, чернильные ранние зимние сумерки. Парк распахивался весь, до самой ограды, а за оградой — небоскребы и арки большого моста. На истребителе такой высоты ты вовсе не видишь: она проскальзывает моментально, что на взлете, что на посадке. Даже ту высоту, когда все дома вроде детских игрушек из конструктора — и ту еле замечаешь…

Трис, прижав ладони в перчатках к стеклу, смотрела на отражения огней в реке. Она пыталась представить, что ее завтра не станет. В начале войны девочка часто об этом думала, потом привыкла, притупилось как-то. А видение Кейт отчего-то все оживило. Выходит, Кейт до сих пор боится?

Так страх упал на чашу весов, где уже покоилось то, о чем говорила незнакомая девушка Элис. Не просто умереть ради тех, кому на тебя плевать — а ради них умереть. И все-все на этом закончится. И тренировки, и девочки, и парк, и мамины звонки, и папины письма, и старые мечты о том, как здорово было бы стать фотомоделью… Раз — и не будет.

Как-то привыкла уже, что это все пустяк, что ради неба и жить стоит, и умирать не накладно. Но вдруг показалось самообманом, пустотой, и затошнило, и захотелось сказать: «Что вы творите-то, люди?!»

Да, враги есть, выжженные земли есть, и люди есть хорошие, за кого нужно сражаться. Родители, например. Но они до сих пор уговаривают ее из флота уйти. А она уйдет?

Нет! На гражданке тоже убить могут, и очень даже запросто, только у тебя уже оружия при себе не будет. А уйти — это же девчонок бросить. Это же всех бросить. И истребитель свой, малиновку свою…

Трис очень любила свой истребитель.

— Классный вечер, правда? — вздохнула Джин.

— Ага, — согласилась Трис рассеянно.

Через неделю их вызвал полковник, рассказал про операцию «Затмение» и познакомил с доктором Стюартом.

Френсис Дж. Стюарт был бы восходящей звездой в области альтернативной физики, если бы все его работы не секретились ввиду их чрезвычайной военной важности. По крайней мере, так сказал им полковник. Трис сразу же поверила: доктор выглядел примерно так, как по ее представлению следовало выглядеть физикам-теоретикам. Он был небольшого роста, полноватый (но не толстый), чисто выбритый и в старинных очках, но не в этом даже дело. Просто что-то в его глазах говорило: вот он, настоящий ученый. Из тех, кто способен одолеть учебник физики до половины, а то и целиком.

— Итак, доктор Стюарт, — сказал полковник, — это наша лучшая эскадрилья. Капитан Джемилай Назер, старший лейтенант Патриция Робинз, лейтенант Екатерина Смирнова, лейтенант Жанна Кьяра. Прошу любить и жаловать.

— Очень приятно, — глухо сказал Стюарт и замолчал, как-то неловко сгрудившись на стуле. По всей видимости, он странно себя чувствовал их обществе, хоть и сам был в форме — капитан, судя по погонам. Ученый, что с него возьмешь.

— Ваша задача, — произнес полковник тоном школьного учителя, — это доставить доктора Стюарта через «черную дыру» на ту сторону и обратно. Все понятно?

Они переглянулись. Обстановка в спартански обставленном кабинете полковника напоминала школьный класс: кресла с прикрепленными столиками для инструктажа, электронная доска (сейчас на ней высветилась карта озера Мичиган с окрестностями). Доктор Стюарт сидел на кресле чуть в стороне от полковничьего стола, лицом к девочкам, как приглашенный эксперт. Но обычно в школьных классах никто просто так не посылает на смерть.

Поначалу никто из них даже не возразил.

— На самом деле, шансы на возвращение есть, и неплохие, — пожал плечами полковник. — Автоматы мы туда уже посылали, и они возвращались. Сейчас ситуация лишь немногим сложнее.

— Обычно такие вещи поручаются добровольцам, — заметила Кейт.

— Это вы и есть. Мы не случайно называемся «добровольческий» флот, — хмыкнул полковник.

Джин кисло улыбнулась в ответ, на лице Жанны появилось испуганное выражение, Кейт нахмурилась, а Трис постаралась никак не прореагировать.

— У вас лучшие показатели в полку. Вы хотите, чтобы я послал на это дело кого-то, кто точно не уцелеет? Валяйте.

— Это манипуляция, — Джин скрестила руки на груди.

— Зовите как угодно, — сказал полковник. — Суть от этого не меняется. Или — или. Или вы начинаете подготовку, получаете лучшие ресурсы и лучшую технику и выполняете тяжелое, но осуществимое задание — или на это дело посылаются те, у кого нет ни вашего опыта, ни вашей сноровки. Хотите, покажу вам расчеты ваших шансов уцелеть? Больше пятидесяти процентов. Аналитики составляли специально для маменькиных дочек.

Жанна отвернулась. Полковник был ей неприятен. Трис и прочим он тоже был неприятен, но они уже знали, что в армии неуважение к начальству показывать не принято.

— Детали? — поинтересовалась Джин.

— Под прикрытием во время воздушного боя вы подлетаете к «черной дыре». Ваши машины будут оборудованы новыми резонаторами, которые позволят пройти. Кроме того, в одной из машин будет находиться доктор Стюарт.

— В малиновке? — поразилась Джин. — Простите, нам что, на коленях у него сидеть… сэр?

Доктор даже вздрогнул и чуть отодвинулся на стуле.

— На коленях у кого угодно вы будете сидеть в неслужебное время, капитан Назер, — сухо сказал полковник. — В этой операции будут задействованы три малиновки и одна «марсельеза».

Джин казалась сбитой с толку: она не знала, что такое марсельеза. А Трис сразу вспомнила — малый летательный аппарат MR-17/89. На обучении, еще на «Кеннеди», им пару раз даже позволили подняться в небе на такой. Тогда считалось, что трехместные «марсельезы» станут новым секретным оружием землян. На деле их даже наштамповать успели штук сто-двести, не больше, потом сразу переключились на малиновки, и «марсельезы» так и стояли в консервации.

— Это трехместные аппараты, разработанные около года назад, — продолжал полковник. — Вижу в ваших глазах, Робинз, узнавание: вас, кажется, учили ими управлять?

Трис кивнула, более чем уверенная, что полковник прекрасно помнит, как и на чем их учили. Небось пролистал досье перед разговором.

— Та птичка, о которой идет речь, совершила всего пару испытательных полетов, после чего была законсервирована. Теперь ее переоборудуют.

— Там же одно ручное управление! — воскликнула Кейт, и тут же добавила: — Сэр. Даже без пси-привода.

— Ну, я бы не назвал управление по приборам «ручным», — хмыкнул полковник. — Ручное застали только наши деды. А пси-привод там уже есть, лейтенант Смирнова. Третье место не понадобится, его займет аппаратура. В кресле псионика будет доктор Стюарт, а в кресле пилота, куда техники выведут перчатки и рецепторы — тот, кого вы выберете. Вероятно, лейтенант Робинз: у нее и опыт есть, и она не такая сорвиголова, как все прочие — да-да, Джемилай, вы в том числе. Остальные осуществят прикрытие. Всем все понятно?

Трис сидела в кабине и начищала циферблаты приборов. «Марсельеза» поступила к ним чистенькая, прямо со склада, но Трис все равно казалось, что стеклянные круги сохранили прикосновения предыдущих пилотов. Кроме того, свою собственную малиновку, милую треугольную птичку с алым брюшком и острым клювом, она разве что не вылизывала.

«Марсельеза» ей не нравилась. Правда, Трис еще не принюхалась к приборному щитку и непривычно длинному салону (три изолированных кресла одно за другим, но колпак общий, на месте третьего сиденья смонтирован светло-зеленый прямоугольный параллелепипед), но что-то чудилось в этой машинке хвастливое, самодовольное. Вроде бы все-все предусмотрено, даже канистра с апельсиновым соком у пилотского кресла… в новых машинах такого не было.

А вот капитану Стюарту, с которым они уже слетали в тренировочный полет («зовите меня „док“ или просто „Фрэнк“»), машина пришлась по душе. Он даже присвистнул восхищенно, когда ее увидел — как мальчишка.

Вот даже сейчас он не пошел отдыхать, а уселся на ящик с патронами проводящего раствора, чертил что-то в блокноте, время от времени поглядывая на «марсельезу», и насвистывал при этом. Трис прислушалась, но песню не разобрала.