Нянечка для соседей (ЛП) - Голд Лили

Я в полном ужасе сжимаю Ками еще крепче. Она начинает жевать мое платье.

— Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

— Нет. — Он берет сложенный листок бумаги и протягивает его мне. — Там было еще и это.

Я смотрю на бумагу так, словно она может взорваться. Медленно я перекладываю Ками на одно бедро и тянусь к бумаге, разворачивая ее.

Это записка, написанная дрожащим почерком, так похожим на детский:

Мальчикам из квартиры 5А.

Поздравляю. У вас есть ребенок. Это Камилла (Ками). Ей шесть месяцев. Пожалуйста, позаботьтесь о ней. Она принадлежит одному из вас.

Я пыталась вырастить ее сама, но больше не могу. У меня неприятности из-за торговли и хранения наркотиков, из-за чего моя семья отправляет меня на реабилитацию.

Я плохая мать. Теперь она ваша. Я знаю, вы будете к ней также добры, как и ко мне.

Простите, что я вам не рассказала сразу.

Аниша.

Я медленно опускаю записку на стол.

— И вы знаете эту женщину? Анишу?

— Очевидно, в библейском смысле, — небрежно говорит Сайрус. — Мы не знали ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она будет изображать Дамблдора и оставит беззащитного ребенка на пороге вместо того, чтобы, например, позвонить в дверь и отдать ее нам лично. Но, да, мы были с ней довольно хорошо знакомы.

— Мы понятия не имели, что она наркоманка, — вмешивается Джек. — Может быть, она начала употреблять наркотики только после того, как мы перестали встречаться. Или, может быть, она очень хорошо это скрывала. Но она явно вышла из-под контроля с тех пор, как забеременела.

Мои брови, вероятно, скрыты в линии роста волос.

— Хочешь сказать, что вы, три соседа по комнате, спали с одной и той же женщиной в течение, скольки, месяца? Пары недель? Это было какое-то соревнование или что-то в этом роде? Разве это не было неловко?

— А, — говорит Сайрус, выражение его лица разглаживается. — Я понял, где ты запуталась. Видишь ли, мы спали с ней одновременно. — Он делает паузу. — Огромное количество раз.

— Ты серьезно? — Все трое мужчин кивают. Лицо Джека говорит все за него, он краснеет, как пожарная машина.

— Это то, чем мы занимаемся, — признается он. — Время от времени.

— Оу. — Я обдумываю это. — Это… на самом деле имеет гораздо больше смысла. Да.

— Подумай, — говорит Себастьян. — Если бы мы похитили ребенка, мы бы не стали ломиться в дверь единственного в здании работника по уходу за детьми, не так ли?

Ками ерзает в моих руках, пряча лицо в моей шее. Ее маленькие губки скользят по моей коже. Я глажу ее по затылку, мое горло сжимается от эмоций.

— В автокресле больше ничего нет? — шепчу я. — Никаких игрушек, или подарков на память, или еще чего-нибудь?

— Там даже не было одеяла, — ледяным тоном говорит Себастьян. — Сегодня утром было пять градусов тепла. Ее просто оставили плакать, пока портье не обнаружил ее.

Господи. Я провожу большим пальцем по золотому браслету, обвитому вокруг моего запястья, слезы жгут мне глаза.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает Джек. — Извини. Я знаю, что это слишком много информации.

Я подхожу к окну от пола до потолка и смотрю вниз, на улицу, пытаясь собраться с мыслями. Группа строителей стоит, прислонившись к стене, и курит. Мимо проносится парень на мотоцикле. Ками сжимает мои волосы в кулаке.

Должно быть, она была так напугана.

— Вы знаете, как долго она там пробыла? — спрашиваю я в конце концов.

— Не слишком долго, — отвечает Сайрус. — Может быть, минут пятнадцать.

Я закрываю глаза.

— И что вы хотите от меня? — выдавливаю я из себя.

— Завтра мы проведем анализ ДНК, — говорит Себастьян. — Мы хотели сегодня, но сейчас банковские каникулы[3], так что все закрыты. Мы… — Впервые его уверенный, ясный голос колеблется. — Мы не знаем, что с ней делать. Никто из нас не знает, как ухаживать за ребенком. Нам нужна помощь.

— Точно. — Я делаю глубокий вдох. — Понятно. — Я напряженно думаю. — Когда вы получите результаты ДНК теста?

Джек оживляется.

— В городе есть лаборатории, которые дают результат в тот же день. Если мы сможем взять у нее мазок завтра утром, то к вечеру будем знать наверняка.

Я киваю.

— И вы хотите этого ребенка? Если она окажется вашей, вы позаботитесь о ней?

Мои глаза перебегают с одного лица на другое.

Все они торжественно кивают.

— Пожалуйста, не забирай ее, — тихо говорит Джек.

Я шмыгаю носом, поспешно вытирая глаза тыльной стороной ладони. Ками отстраняется и смотрит на мое лицо, ее маленький ротик открывается и закрывается. У меня такое чувство, что моя грудь вот-вот лопнет.

— Хорошо, — говорю я. — Вот что нам нужно сделать.

ГЛАВА 4

ДЖЕК

Прежде всего Бет звонит портье и требует показать запись с камер видеонаблюдения, сделанную этим утром. Камеры четко показывают, как Аниша спешит по улице, оставляет автокресло на ступеньках крыльца и снова убегает. Она не целует Ками. Не плачет. Не выглядит расстроенной из-за того, что бросила своего собственного ребенка.

От просмотра видео меня тошнит. К счастью, этого достаточно, чтобы убедить Бет, что мы не похищали этого ребенка. Мы все возвращаемся наверх, и она проводит остаток дня, читая нам интенсивный ускоренный курс по уходу за ребенком.

Это настоящая катастрофа. Мы совершенно бесполезны. Никто из нас даже не знает, как держать ребенка на руках, не говоря уже о том, чтобы сменить подгузник или приготовить бутылочку со смесью. К счастью, у нас есть очень милая, ободряющая учительница. Какими бы тупыми мы ни были и сколько бы глупых вопросов не задавали, Бет никогда не теряет терпения и не раздражается.

По прошествии нескольких часов мы постепенно начинаем понимать, что нужно делать. Бет показывает, как делать бутылочки, ванночки, менять подгузники и укладывать Ками спать. Она обучает нас режиму кормления и сна, оказанию первой помощи младенцам и ритуалам перед сном. Невероятное количество информации. Когда Сайрусу наконец удается уложить Ками на послеобеденный сон, мы все в изнеможении падаем вокруг кофейного столика.

Как, черт возьми, родители делают это все время? Мы присматриваем за ребенком всего несколько часов, и все трое уже готовы сдаться. Я оглядываюсь на других парней. Сайрус стонет, протирая глаза, а Себ обхватывает голову руками.

Бет же такая же жизнерадостная, как всегда. Я смотрю, как она уютно устраивается на нашем диване, поджав под себя босые ноги, и пишет список того, что нужно купить для ребенка.

Я все еще не могу поверить, что она действительно в нашей квартире. Сегодня был самый беспокойный день в моей жизни. Я думаю, что испытал все эмоции на свете с тех пор, как впервые увидел крошечного ребенка, сжавшегося в автомобильной переноске на столе портье. И теперь, в довершение ко всему, Бетани Эллис сидит на моем диване, пьет кофе из одной из моих кружек и строчит в одном из моих блокнотов. Это трудно переварить.

Если честно, я был немного увлечен Бет с тех пор, как впервые встретил ее. Я помню этот момент так отчетливо: я встретил ее в холле, когда она пыталась занести багаж в лифт и с треском провалилась. На ней было белое платье с маленькими красными сердечками по всей ткани. Ее волосы растрепал ветер, а щеки покраснели от солнца. Она была самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел.

С тех пор я собрал о ней всевозможную информацию. Я знаю, что она делает покупки в местном магазине Lidl[4]. Знаю, что она ужасна в вынимании белья из сушилки. Знаю, что ей в почтовый ящик кладут больше счетов, чем всем нам троим вместе взятым.

Дело не в том, что я наблюдал за ней. Я просто… знаю ее. Черт возьми, трудно ее не знать. Каждый раз, когда я прохожу мимо нее в холле или лифте, или вижу, как она болтает с портье, все мое тело словно наэлектризовано.

Это просто смешно. Мне двадцать девять, черт возьми. Я слишком стар, чтобы испытывать такую сильную, всепоглощающую влюбленность. Тем более что я почти уверен, что у нее есть парень. За последние пару лет я сотни раз видел, как к ней в квартиру врывался высокий, симпатичный темнокожий парень.