Когда пришли Техасские Коршуны - Рекс Хайес

— Бито прискакал!

Блэкуэлл спешно вышел. Маклин на бешеной скорости спускался с холма. Он выпрыгнул из седла на ходу, но сразу встал на ноги.

— Дилижанс! — махнув рукой, указал он на пыльный столб, появившийся на севере. — Это они! Скоро они будут здесь!

Блэкуэлл широко расставил ноги. Волчий оскал появился на его губах.

— Это едут большие деньги, ребята! Теперь отправляйтесь по своим местам. Ждите, пока я не дам вам знака, а тогда стреляйте в них как черти!

ГЛАВА 3

Лейтенант Том Бланхард привстал в стременах и оглянулся через плечо.

Позади него на длинном подъеме тяжело поднималась карета Оверлендской почтовой линии. Солдат с тремя желтыми нашивками сержанта на рукаве своей шерстяной рубашки ехал перед фургоном, двое других скакали справа и слева от него, и еще двое оставались в арьергарде. Бланхард отметил про себя, что пять человек прикрытия — это все-таки очень мало для транспорта с сорока тысячами серебряных долларов. Армия, видимо, доверяла населению, побежденному солдатами в голубых мундирах северных штатов.

Конь Бланхарда взобрался на вершину холма и остановился.

Дорога, спускаясь, уходила в пыльную даль, в конце которой лежал Колумбус. Бланхард облегченно вздохнул, когда подумал об этом.

От его рубашки шел неприятный запах пота, борода и усы были покрыты песчаной пылью. В Колумбусе будет вода, привал и ресторанчик с девушкой по имени Додо, которая смотрела на него манящими глазами, когда он последний раз был в этом городе.

Сзади раздался резкий крик кучера, подбадривающего утомленную упряжку. Пыль встала плотным облаком, когда фургон достиг вершины и начал спускаться на равнину.

Четвертью часа позже отряд въехал в Колумбус и остановился перед салуном. Бланхард сделал знак спешиться и соскочил с седла. Он слышал, как кучер разговаривал с агентом линии:

— Ты сегодня плохо выглядишь, Майк. Тебе нехорошо?

— Ничего, — ответил агент и занялся подготовкой новой упряжки.

Бланхард сделал знак сержанту:

— Хайнес, отведите лошадей к колодцу и напоите. Люди должны отдохнуть, их фляги — наполниться. Мы отправимся, как всегда, через четверть часа.

Сержант Хайнес приложил правую руку к полям своей шляпы.

— Есть, сэр. А где мне искать вас, сэр?

— Вам не придется искать меня, — возразил Бланхард, ухмыляясь, и передал своего коня одному из солдат.

Хайнес понизил голос. Он считал, что, как старый служака, может разговаривать с молодым офицером своей части таким тоном.

— Вы идете к этой женщине, сэр? Лучше бы вы не ходили к ней, сэр.

— Что это означает? — резко спросил Бланхард. — Что, черт возьми, дает вам право вмешиваться в мои личные дела, Хайнес?

— Мне кажется, я уже встречался однажды с этой женщиной, сэр, — прошептал сержант. — Это было в Кэмп-Сэрли. Тогда убили одного нашего человека, и вскоре после этого она исчезла. У меня нет доказательств, но я думаю, что это сделала она. Не ходите к ней, сэр.

— Хайнес, я уже достаточно взрослый, чтобы самому позаботиться о себе! — ответил лейтенант и повернулся.

Он пересек улицу и вошел в салун. Додо стояла, опираясь на стойку бара.

— Хэлло, лейтенант! — прозвучал ее хриплый голос.

Бланхард подошел к ней. Он увидел бледность ее лица и тени под глазами. Ну да, сегодня чертовски жаркий день.

— Добрый день, мисс Додо!

Он снял шляпу, так как был джентльменом и всегда оставался им с женщинами — даже с теми, которые зарабатывали себе на жизнь в сомнительных ресторанчиках.

— А где Сэм?

— Он лег, ему нездоровится, — быстро ответила Додо. — Хотите выпить, лейтенант? Я могу налить вам.

— Отлично, — кивнул Бланхард. — Но не надо виски. Лучше пива. виски утомляет, а нам предстоит дальняя дорога.

— Я хочу спросить, — прошептала женщина, наливая стакан, — как армия может перевозить такие ценности, отправляя при них только одного офицера с пятью солдатами?

Бланхард рассмеялся и взял стакан из ее рук. Его пальцы ощутили биение ее сердца.

— На это я, к сожалению, ничего не могу ответить, мисс Додо Военная тайна, понимаете?

Додо приблизилась и встала перед ним.

— Вечно эти мужчины с их военными тайнами, — пробормотала она.

Бланхард уже чувствовал тепло ее близкого тела. Он был еще молод и неравнодушен к женской красоте, а Додо была девушкой в его вкусе. Он представил себе, как она будет выглядеть, если приоденется, подкрасит губы и уложит волосы. Тогда она, наверное сможет соперничать со всеми теми надменными женами офицеров, которых ему довелось видеть за время службы.

Как издалека донесся до него ее голос и прервал течение его мыслей:

— Почему же вы не пьете, лейтенант?

Бланхард покраснел и поднес стакан к губам, и в эту секунду на улице раздался выстрел.

За первым выстрелом мгновенно последовал второй. Какую-то долю секунды стояла тишина, затем звуки выстрелов вновь загрохотали вдоль улицы.

Бланхард отбросил стакан. Он разбился о землю, пиво брызнуло на его запыленные сапоги. Сквозь треск выстрелов он услышал ревущий голос сержанта Хайнеса:

— Мистер Бланхард! На помощь, сэр!..

Бланхард сделал прыжок к двери и остановился как вкопанный, почувствовав, как что-то жесткое прижали к его спине.

— Додо? — спросил он через плечо.

Громкий, насмешливый, нервный смех женщины был ответом ему.

— Стойте, лейтенант! Не вынуждайте меня вогнать в вас порцию свинца.

Для Бланхарда это было равносильно увесистому удару дубинкой по голове. Он медленно повернулся и увидел направленный на него двуствольный «Деринджер» Додо. Во рту у него пересохло, холодок пробежал по спине.

— Додо, ты не сделаешь этого! — пробормотал он, задыхаясь.

Резкий смех показался ему стуком гвоздей, забиваемых в крышку гроба.

Попытавшись обернуться, он почувствовал, как она прижала дуло «Деринджера» ему между лопаток. И так, с пистолетом за спиной, прислонившись к стене, он сквозь грязное окно должен был наблюдать, как снаружи завершалась кровавая драма.

Двое его людей без признаков жизни лежали около колодца У него на виду, их руки вцепились в землю. Эта поза смерти была достаточно хорошо ему знакома, чтобы он мог сказать, что Левис и Доноган никогда не вернутся к жизни, — они уже перешагнули порог, именуемый смертью.

Хайнес стоял на коленях за корытом у колодца и вел огонь из своего револьвера по кому-то на крыше дома, невидимому для Бланхарда. Голос старого сержанта вновь прокатился вверх и вниз по улице:

— Лейтенант Бланхард! Где вы, сэр? Помогите же нам, сэр!

Бланхард задрожал. Кулаки его машинально сжимались и разжимались. Над самым его ухом прошептал женский голос: