Чуб земли. Туланский детектив - Макс Фрай

Знать такое о месте, где живешь, приятно и забавно, но, что греха таить, страшновато — если относиться к этой идее всерьез. Потому что вопрос: куда мы все денемся после того, как проснется сновидец? — он, конечно, кажется интересным, если так, поболтать собрались. А если не поболтать? Если проснется? И куда в таком случае эвакуироваться? И как? И успеем ли? Ну и вообще Город жалко. Где еще такой хороший найдешь?

Поэтому Трише всегда хотелось, чтобы все эти басни про Того-Кто-Видит-Город-Во-Сне оказались выдумкой. В конце концов, басням верит подавляющее большинство горожан, а большинство почти всегда ошибается, просто обязано ошибаться. Даже здесь, в Городе.

И вдруг — здрасьте пожалуйста. «Такие мне точно не снились». И Франк ведет себя так, словно речь о чем-то само собой разумеющемся. Ну, вроде как: «такого я в свои карманы не кладу — значит, кто-то подсунул». Ничего себе дела!

— Мы, что ли, вам снимся? — строго спрашивает Триша. — Вы тогда не вздумайте просыпаться, слышите?

— Ты так орешь, что, если бы он спал, уж точно проснулся бы! — смеется Франк. — Ну и каша у тебя в голове!

Ну да, каша. А что там может быть? И кто в этом виноват? Кто никогда ничего толком не объясняет?! То-то же.

— Я сейчас не сплю, — очень серьезно говорит незнакомец по имени Макс. — И вы мне не снитесь. Но когда-то, было дело, мне часто снился этот Город. А потом оказалось, чтобы увидеть его, больше не обязательно засыпать, по крайней мере мне. Достаточно уметь путешествовать между Мирами. А такие путешествия, можно сказать, моя специализация. Собаку на этом съел. Кошек, заметьте, не ел. В жизни ни одной кошки не обидел!

Ох. Приятно слышать, конечно. Если бы еще понять, где заканчиваются его шутки и начинается серьезный разговор…

— Что касается Города, — начинает Франк, водружая на плиту самую большую джезву, как раз на четыре чашки, — тут, Триша, не все так просто. Наш Город действительно когда-то снился Максу. Город, но не мы с тобой и не наша кофейня, заметь! И даже рыночная площадь ни разу ему не приснилась. И вообще Макс сам по себе, а мы — сами по себе. Потому что с какого-то момента Город окончательно перестал быть его сном. И вообще чьим бы то ни было. Этот стул, — он стучит ладонью по свежевыструганному барному табурету, — не исчезнет, даже если разбудить всех живых существ, сколько их там во Вселенной, одновременно. И кофейня никуда не денется, и Алисин дом на холме, и мосты останутся — вообще все. Это и есть самое интересное. Собственно, сама по себе история — ничего особенного, Город наш не ахти какое исключение из правил, разве что новорожденный, тем и хорош. Да и Макс вовсе не единственный в своем роде. Не божество какое-нибудь, я это имею в виду.

— Ну и хвала Магистрам! — восклицает сероглазая женщина. — Только с божеством связаться мне не хватало…

Триша впервые слышит такое выражение: «хвала Магистрам» — и понятия не имеет, кто такие эти самые «Магистры», но и так ясно, что оно обозначает радость и облегчение.

Гости смеются, трещат без умолку, теребят щенков тумана, с наслаждением морщат носы, принюхиваясь к свежесмолотому кофе. Хорошо, выходит, не быть божеством! А Трише до сих пор казалось — наоборот. Есть над чем подумать. Но не сейчас. Потом.

— Многие города — да что города, целые континенты, планеты, вселенные! — именно так и рождаются, — говорит Франк. — Вещество, из которого сотканы сны, отлично подходит для строительства новых обитаемых реальностей: пластичное чрезвычайно и куда более прочное, чем может показаться. Люди, собственно, для того только и нужны, чтобы видеть сны, — внезапно резюмирует он. — А зачем бы еще?

Гости немедленно умолкают, чтобы внимательно его выслушать. Вот и видно, что не так уж хорошо они знакомы! А то бы знали, что Франк обычно просто так болтает, как ручей журчит. Нравится ему говорить, вот и все. Мурлыкать-то не умеет!

— Забавно, — продолжает Франк, — люди-то думают, что все самое важное происходит наяву. Стараются играть всерьез, жить по правилам, добиваются чего-то, суетятся, жизнь кладут, убивают друг друга, доказывая свою правоту, — смешные! С другой стороны, это и хорошо: как только человек решает, что какое-то дело для него «самое важное», он тут же его запарывает, тем или иным способом. Поэтому — да, пусть думают, будто живут ради всей этой чепухи, которая «наяву»…

Триша знает: пока Франк варит кофе, он способен говорить о чем угодно, с неизменной убедительностью. Вспомнит ли он свой монолог полчаса спустя, когда кофе будет не только готов и разлит по чашкам, но и выпит, — это, конечно, вопрос. Хотя всякое, конечно, бывает.

— А как быть с людьми, которые не видят снов? Они, выходит, вообще бессмысленные? — спрашивает сероглазая женщина. Триша так и не узнала, как ее зовут, а спросить почему-то стесняется. Ну, небось рано или поздно, а обратится к ней кто-нибудь по имени…

— Все бессмысленные, в том числе и мы с вами.

У Франка есть простые ответы на все сложные вопросы, кто бы сомневался!

— Другое дело, что сны видят все, — продолжает он. — Насколько осознанно ведет себя человек во сне, помнит ли он хоть что-нибудь наутро — это его частное дело. Вопрос личной выгоды и удовольствия: «И что я с этого буду иметь?» Ясно что: либо память и опыт, либо вовсе ничего. Но сны всем снятся. Отвертеться от исполнения своего предназначения никому не дано.

— Когда-то ты впаривал мне, что основное предназначение человека — путешествовать, желательно — между Мирами, — улыбается Макс. — А теперь выходит — сны смотреть? Человеческое предназначение явно меняется вместе с твоим настроением!

«Ага, — говорит себе Триша. — Сообразил все-таки!»

— Думаешь, поймал меня? — смеется Франк. — Обойдешься! Сон — это просто самый простой способ путешествовать из одной реальности в другую. Некий гарантированный минимум. Залог того, что никто не убежит завидной своей доли.

Он добавляет в кофе давешний ароматный орех, корицу и зернышко кардамона. Демонстративно игнорирует имбирь, который Триша пытается подсунуть ему под руку. Продолжает с видимым удовольствием:

— И вот одни просто так шляются, а другие с пользой для всех: сочиняют новые города… и новых людей.

— И новых людей тоже? — изумляется сероглазая женщина.

— Ну да. Уж тебе-то должно быть известно: самые лучшие люди — именно выдуманные. Не всякая выдумка, конечно, обрастает плотью, но когда это происходит… О, именно ради этого и стоит жить бесконечно! Такими чудесами не пресытишься.