Боярышня Дуняша - Юлия Викторовна Меллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
она искусница.
Маше нравилось возиться с нитками, тряпочками, придумывать рисунок для вышивки и
исполнять его. Она могла часами сидеть с рукоделием и не замечать времени. Отвлечь её по
силам было только выдумщице Дуняше. Та с удивительностью легкостью «придумывала»
новые способы вышивки, которые поражали всех, но сама изобретательница быстро теряла
интерес к воплощению своих задумок. Она и в прошлой жизни частенько загоралась, увидев
великолепные работы рукодельниц, вышивала-вязала-шила одну-две вещи и остывала, возвращаясь к книгам.
А вот Маша по подсказкам сестры создавала шедевры, и слава о ней как об искусной
рукодельнице пошла по всей Москве, даром, что девчонка совсем. Всего восемь лет.
— Поиграй с Ванюшей, — попросила Маша, подметив, что малыш начал кукситься, — а то
он заскучал.
— Мы тогда в сад пойдем! — подскочила Дуня и потянулась поднять с пола братика.
— Зачем это? Пусть здесь сидит, — встрепенулась бывшая её нянька-толстуха. —
Прохладно нынче.
— Вот и помоги бояричу одеться! — грозно сведя светлые бровки, отчеканила Дуня.
Господи, она впервые в жизни велела кому-то что-то делать!
Но все эти женщины жили за счет её семьи и не утруждали себя работой. Дуня этого не
понимала.
Она прекрасно помнила, как экономила в прошлой жизни и боялась потерять работу, да и
здесь видела, как с рассвета до заката хлопочут дворовые девки за еду и кров. Эти же…
рукодельницы… одна видимость, что они чем-то заняты! А ещё на каждый праздник смотрят
жадными глазами на маму, ожидая подарочки — и ведь получают!
Дородная бабища бросила взгляд на сидящую у окна хозяйку, но та с улыбкой посмотрела на
дочь и одобрительно кивнула. Она знала, как Дуняша не любит кровавые россказни о святых. А
тут как раз затянули сказание о страданиях Иулиании Вяземской.
И то правда, много зла творили вороги в злобе своей, но то, что чуть более полувека назад
совершил смоленский князь, шокировало всех. А Дуня, когда впервые услышала эту историю, то долго не могла поверить, что все это не выдумка.
Там ведь мало того, что один князь в гостях у другого совершил убийство, возжелав его
жену. Так он очень удивился, получив жесткий отпор от овдовевшей по его воле княгини и
отрубил ей руки, ноги, а после бросил искалеченное тело в реку.
Дуня не могла слушать про такое. Её начинало трясти, а сознание не принимало подобной
жестокости. Но это было.
Про смоленских князей Дуня более пока ничего не знала, а вот в Москве в ту пору сидел дед
нынешнего князя Ивана Васильевича и был он сыном Дмитрия Донского.
Ей и Маше уже начали рассказывать о московских князьях, но говорили так путано, что
ничего не было понятно. Она даже не смогла узнать, какой сейчас год!
Отец Варфоломей изредка монотонно жужжал о походах того или иного князя, о сытных и
голодных годах, о заговорах и казнях, потом перескакивал на историю присоединения других
князей с боярами к Москве или их уходе. И все это вливалось в уши девочек без какой-либо
системы.
Маша давно перестала пытаться разбираться в последовательности событий. Всё что нужно, она заучивала, а об остальном даже не задумывалась, и только вопросы младшей сестры
заставляли её морщить лоб.
А вот Дуня не сдавалась и пыталась встроить полученные знания в упорядоченную систему, выделив для себя ориентиры.
Так она вызнала, что чуть более десяти лет назад умерла Софья Витовтовна. Уж об этой
особе Дуня слышала и даже видела картину, на которой княгиня прилюдно срывает пояс с
родственника мужа, обвиняя его в воровстве. Последствием её поступка стала война за престол, ссылка и ослепление сына, получившим прозвище Василий Тёмный.
С большим трудом было возвращено княжение.
Кстати, покалеченного князя оплакали совсем недавно, но Дуня узнала об этом случайно.
Она услышала разговор, что молодой великий князь Иван Васильевич сразу после смерти отца
ослепил его любимого воеводу. Вот так.
Отец Варфоломей как-то обмолвился о Жанне Д‘Арк. Она уже прославилась и погибла. Ещё
он говорил о правителях других стран и плевался, что какой-то Хуан намерен назвать своей
наследницей дочь Изабеллу. Дуняша догадалась, что это будущая Изабелла-католичка*. Сейчас
она ещё девочка. На фоне имени Изабеллы вспомнилось открытие Америки и путаница с
Индией. А ведь когда Колумб мечтал открыть Индию, там уже побывал тверской купец
Афанасий Никитин!
Вот за него душа у Дуняши заболела. Она читала, что он умрёт в 1475 году в бедности от
болезней. Афанасий Никитин был великим путешественником, но посредственным купцом, увы. И ей даже хотелось поскорее подрасти, чтобы разузнать о нём и, если получится, то
помочь.
Ах, как бы ей расспросить обо всем, не вызывая подозрений? Отца Варфоломея прямо трясёт
всего, когда маленькие боярышни пытаются задавать вопросы. Он воспринимает это как
неуважение, и в ответ заставляет десятки раз повторять псалмы*. (хвалебные молитвенные
песни)
Маша боялась отца Варфоломея и благоговела перед ним. А вот Дуня только недавно
перестала глядеть на него исподлобья. Уж больно он достал её наказаниями и нравоучениями.
Священник ждал от неё раскаяния в проделках, а она не раскаивалась и молча бубнила псалмы, сердито косясь на него.
Дуня не считала грехом придумывать игры для сестры и брата, задавать вопросы и
настаивать на своём. Она упрямо не каялась, а он заранее знал о её проказах от наушниц и
выедал мозг нравоучениями, озвучивал наказания и проверял, как она их исполняет.
Отношения с мамиными приживалками у Дуняши тоже не наладились. Машуня как-то
услышала, что женщины ябедничали маме на Дуню и тоже перестала с ними общаться.
Вот и сейчас Мария с неодобрением посмотрела на встрепенувшихся теток и отложив свою
работу заявила:
— Я тоже пойду гулять.
— Да как же это, прясть надо.
— Вот и пряди, а не по углам с Митрохой милуйся! — неожиданно для всех выдала всегда
тихая Машенька.
— Что? Да как же это? Матушка, — возопила оскорбленная мамка, — неправда это! Оговор!
— Мария! — хлестнул окрик матери. — Больно много воли себе взяла!
Девочка упрямо вздёрнула подбородок и с неприязнью посмотрела на возмущенную её
словами приживалку. Она была какой-то дальней родственницей отца и оставшись без мужа, пришла жить к ним в дом. Её не обижали, и отец даже обещал выделить приданое, если та
надумает вновь выходить замуж. Детей с первым мужем не успели нажить, так почему бы не
попробовать наново?
