Император (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович

Как и раньше, я рассчитывал превратить мальчиков шести-семи лет в псов войны, профессионалов-самураев, владеющих как луком, так и любым холодным оружием. Из лучших будут формироваться роты спецназа — разведчиков и диверсантов. А десяти-двенадцатилетние дети будут обучаться исключительно техникам владения длинным копьем и полэксом, арбалетом и короткими мечами типа гладиуса. Длина клинка гладиуса составляет до шестидесяти сантиметров, острие имеет довольно широкую кромку для придания большей пробивающей способности клинку, центр тяжести смещен к рукояти за счет увеличенного противовеса (шарообразное навершие). Форму меча я решил использовать типа Помпеи. У этого меча клинок с параллельными лезвиями и треугольным остриём, очень похож на спату, только короче.

По моему приказу в Сербии стала проводиться политика создания регулярных обученных войск из числа детей шести-десяти лет, для чего по всей стране верные мне жупаны собирали здоровых детей и отправляли их в Рашку, которую я стал укреплять строительством новых башен и стен. С моим войском отправились большинство специалистов по строительству печей, кузнецов, кожевников, изготовителей луков, арбалетов, стрел и болтов. Все это немедленно заработало в две смены и мне требовалось время, что бы создать войско, необходимое для удержания своих завоеваний. Захватить трон легко, удержать же намного труднее.

Сына покойного императора Конрада IV и внука Фридриха II, Конрадина вся знать герцогства Швабии признала своим герцогом, бароны Иерусалимского королевства провозгласили его своим королём. Недовольные Карлом родственники Манфреда пару лет назад начали стекаться в его войско. Обеспокоенный папа Климент издал буллу, грозящую отлучением любому, признавшему власть Конрадина. Но осенью прошлого года на Сицилии началось восстание в поддержку Конрадина, а сам он вместе с армией выступил в Италию. Конрадина поддержал и сенатор Рима, Энрике Кастильский, обиженный на Карла, поскольку тот не выделил ему никаких владений в завоёванном королевстве. Двадцать четвертого марта Конрадин въехал в Рим, где был торжественно встречен гражданами города. Услышав об этом, Карл направился навстречу Конрадину. Карл, занятый подчинением городов в Тоскане, выступил на поддержку папе только в мае 1268 года. Он встретился с папой в расположенном в ста километрах к северу от Рима по Кассиевой дороге, у подножия гор Чимини… Витербо, где был назначен императорским наместником в Ломбардии. Туда же прибыли его брат Альфонсо со своей женой и войском, состоящем из пехоты и конницы, а также боевых возов вагенбурга. Все это войско направлялось на помощь приемному сыну для поддержки его завоеваний.

Карл был поражен появлением своего брата и одновременно обрадован — он рассчитывал на помощь его небольшой, но хорошо вооруженной и полностью одетой в доспехи армии. Братья обнялись и Альфонсо задал тревожащий его вопрос — Что с нашим сыном? У тебя есть от него известия? Он жив?

— Арман, сукин сын, переживет всех нас — мне пожаловался король Венгрии на его самоуправство, твой сын захватил Сербию.

Жанна наконец-то свободно вздохнула, она боялась услышать весть о кончине ее любимого приемного сына — Рассказывай скорее, что о нем точно известно?

— Арман прошел Альпы и его пропустил через свои земли Гуго Четвертый, теперь рвущий свою бороду от досады — пока он воевал с королем Сербии, наш пострел захватил все города королевства и установил в Сербии свою власть. Вчера ко мне примчался гонец — Арман отправил морем своих послов ко мне и Папе, они высадились в Пескьере, завтра они будут здесь, вот и узнаешь все подробным образом. У меня к тебе просьба, брат — вместе со своим войском помоги мне против Конрадина.

— Хорошо, только имей в виду — армия сына будет действовать самостоятельно, выбирая цели для атаки и методы сражения. Ты не сможешь бросить ее в топку битвы, эти воины обучены воевать по своему. Не для бездарного уничтожения этих воинов готовили с шести лет.

— Со скольки? — на вид всем воинам было не меньше восемнадцати — На их учебу ушло около двенадцати лет! — Карл покачал головой — Сколько же золота ушло на этих крестьянских детей за все время? Я что-то слышал про безумные траты вашего сына, но не думал, что слухи окажутся правдой!

— Да, и пехота и всадники с детства жили на наши деньги, однако они стали лучшими воинами, которым обученные рыцари, прошедшие через Крестовые походы, никогда не смогут противостоять! — подала голос Жанна, внимательно слушавшая брата мужа.

— Это невозможно! — невольно вскричал расфуфыренный и обвешанный золотом семнадцатилетний дворянин из сопровождения Карла. Какой-то крестьянин сможет побить меня, графа Адольфа Гольштейн-Зегеберга! Я немедленно требую биться одновременно с тремя вашими простолюдинами!

Карл усмехнулся, тут же спрятав усмешку — Думаю граф де Пуатье не будет против?

Молва о поединке мгновенно облетела лагерь Карла, тем боле знатный молодой граф решил сражаться сразу против троих пехотинцев. Сражу стали ставить золото, причем ставки в основном были на победу графа. Против него поставил только граф де Пуатье, его ставка равнялась одной тысячи золотых монет. Весь лагерь просто кипел в предвкушении выигрыша.

Поединок назначили посреди сгоревшей оливковой рощи, от которой остались всего десяток деревьев, опаленных огнем. Граф вышел в кольчуге, со шлемом на согнутой руке, с мечом и окованным круглым щитом. К поясу у него крепились секира и кинжал. Ноги защищали металлические поножи. Пехотинцы графа де Пуатье были защищены намного лучше — все доспехи их были из булата, так же как и их оружие. Если доспехи были скрыты наброшенными на них сюрко с гербами герцога Аквитанского, то оружие в их руках вызвало рев восторга и зависти.

Один пехотинец был вооружен секирой и небольшим баклером, кулачным щитом — одним из самых популярных атрибутов европейских фехтовальщиков эпохи Средневековья. Несмотря на размеры, этот щит оказывался крайне полезным во время дуэлей и активно использовался как средство обороны и даже нападения. Маленький, тридцати сантиметров в диаметре, металлический круглый щит с округлым умбоном в центре, из которого на длину ладони выступал трехгранный шип, был целиком выполнен из булата.

Второй же имел две секиры, а третий — меч и точно такой же баклер, как и первый. Только эти двое остались на границе площадки, выложенной по краям крупными камнями, лишь перешагнув эту импровизированную грань между столпившимися дворянами (для Карла, его брата с женой и Папы, пожелавшего взглянуть на бой, поставили деревянные троны, а для приближенных поставили скамьи). Небольшой холм невдалеке был забит простыми вояками, желающими увидеть поединок своими глазами. Первый же, по прозвищу Ветер шагнул на пару шагов вперед и остановился.

На площадку вышел граф Адольф Гольштейн-Зегеберг и тоже остановился, ожидая сигнала. К площадке протиснулся рыцарь из свиты Карла и объявил — Здесь и сейчас состоится бой между благородным графом Адольфом Гольштейн-Зегебергом и тремя простолюдинами, которым посчастливится умереть от благородной руки графа! Бой закончится после смерти одной из сторон! Да пребудет с нами Бог!

Надменный граф, у которого еще не пробились усы, поклонился Папе и Карлу, надел шлем и приготовился к битве.

Прозвучал рев олифана из слоновьей кости в серебряной оправе. Граф в несколько шагов достиг середины площадки, куда неспеша двигался один пехотинец, оставив друзей у себя за спиной.

— Хочешь умереть первым? — вмиг вспыхнул яростью граф, наливаясь краснотой.

Граф взмахнул своим мечом, пытаясь подсечь ноги ненавистного пехотинца, родившегося в семье грязных крестьян, однако тот высоко подпрыгнул и махнул своей секирой, доставшей до горла благородного сеньора. Приземлившись, пехотинец прикрылся щитом и готовился нанести следующий удар, но струя крови хлынувшая на него и рассеченной шеи, остудила его порыв. Вокруг все недоуменно молчали, не ожидая столь скорой развязки. Папа поднялся со своего кресла и, перекрестив окружающих, удалился вместе со своей свитой. Карл хмыкнул, глядя на труп идиота и кинув невольно взгляд на развертывающийся лагерь прибывшей из Франции армии.