Сексуальная революция - Василий Колташов

Но у любви есть еще одна грань. Любовь как способность любить, это еще и черта характера. Характера нового, не буржуазно-ориентированного на обладание, человека. Характера, в котором человек это высшая ценность.

Хотеть быть любимым значит хотеть быть другим, другим не только внутри себя, но и внутри другого. Я и не Я острый вопрос современной психологии. Любовь должна выражаться в ассоциации себя с другим человеком, ощущении себя с ним неразрывным целым. Я есть не Я. А не как у Сартра себя как объекта для другого. Это понимание скорее подходит для «потребительского общества», где сексуальный партнер это вещь потребляемая. Человек, а речь идет только о бытийно-ориентированной психике, выделяет себя из мира и одновременно ассоциирует себя с миром, а не с какой-то частью этого мира. Также и в любви, такой человек ассоциирует себя с другим человеком, а не только другого человека с собой. Но в другом Ж.-П. Сартр прав: «Чтобы другой любил меня, я должен быть свободно избран им в качестве любимого»

Но есть еще один вопрос, ждущий ответа. Любовь это явление в психике подсознательное или сознательное? На уроне социального ее понимания сознательное, на уровне инстинкта подсознательное. Но, чем больше доля подсознательного, тем меньше это любовь. По мере развития общества сознательная часть любви увеличивалась, а соответственно доля подсознательного снижалась. Любовь сегодня в большей мере явление сознательное, чем подсознательное.

Свободная любовь, брак и семья

Начнем с того же Эриха Фромма: «Переход от «влюбленности» к иллюзии любви-"обладания" можно часто со всеми конкретными подробностями наблюдать на примере мужчин и женщин, "влюбившихся друг в друга". В период ухаживания оба еще не уверены друг в друге, однако каждый старается покорить другого. Оба полны жизни, привлекательны, интересны, даже прекрасны — поскольку радость жизни всегда делает лицо прекрасным. Оба еще не обладают друг другом; следовательно, энергия каждого из них направлена на то, чтобы быть, то есть отдавать другому и стимулировать его. После женитьбы ситуация зачастую коренным образом меняется. Брачный контракт дает каждой из сторон исключительное право на владение телом, чувствами и вниманием партнера. Теперь уже нет нужды никого завоевывать, ведь любовь превратилась в нечто такое, чем человек обладает, — в своего рода собственность. Ни тот, ни другой из партнеров уже больше не прилагает усилий для того, чтобы быть привлекательным и вызывать любовь, поэтому оба начинают надоедать друг другу, и в результате красота их исчезает. Оба разочарованы и озадачены. Разве они уже не те люди, которыми были прежде? Не ошиблись ли они?

Как правило, каждый из них пытается отыскать причину подобной перемены в своем партнере и чувствует себя обманутым. И ни один из них не видит, что теперь они уже не те, какими были в период влюбленности друг в друга; что ошибочное представление, согласно которому любовь можно иметь, привело их к тому, что они перестали любить. Теперь вместо того, чтобы любить друг друга, они довольствуются совместным владением тем, что имеют: деньгами, общественным положением, домом, детьми. Таким образом, в некоторых случаях брак, основывавшийся сначала на любви, превращается в мирное совместное владение собственностью, некую корпорацию, в которой эгоизм одного соединяется с эгоизмом другого и образует нечто целое: "семью"»

Свободная любовь не может никак противоречить браку или семье, если конечно под браком понимать свободный, добровольный, равноправный союз мужчины и женщины, основанный на чувстве взаимной любви и уважения, заключаемый для создания семьи и порождающий взаимные права и обязанности супругов. Но есть и другое понимание брака — буржуазное понимание, брак — это гражданско-правовая сделка, договор, где на первом месте стоит собственность, точнее вопрос о режиме имущества будущих супругов. Брак это экономическая сделка. Какая тут может быть любовь, если важнее не с кем жить и не как жить, а чем владеть? В понимании человека с буржуазной психикой «по договору» его собственностью становится другой человек. И если потом этот «другой» начинает изменять, то вопрос о сохранении семьи полностью начинает зависеть от остального «не живого» имущества. Так капитализм внутренне разрушает семью.

«Все это не означает, что брак не может быть наилучшим решением для двух любящих друг друга людей. Вся трудность заключается не в браке, а в собственнической экзистенциальной сущности обоих партнеров и в конечном счете всего общества. Приверженцы таких современных форм совместной жизни, как групповой брак, смена партнеров, групповой секс и т. д., пытаются, насколько я могу судить, всего лишь уклониться от проблемы, которую создают существующие для них в любви трудности, избавляясь от скуки с помощью все новых и новых стимулов и стремясь обладать как можно большим числом «любовников» вместо того, чтобы научиться любить хотя бы одного», — пишет Эрих Фромм дальше. А вот что пишет по этому поводу Инесса Арманд: «…сам брак буржуа является также одной из форм проституции, так как он основан не на любви, а на приличии, на наживе, на капитале.

Но с исчезновением капиталистического строя и с переходом власти в руки пролетариата исчезнет и «коммунизм жен», то есть официальная и неофициальная проституция, исчезнет и продажный буржуазный брак, брак сделка, брак кабала, который должен быть закреплен как всякая сделка, либо государственными, либо церковными учреждениями.

Таким образом, буржуазная семья не является чем-то извечным. Семья есть следствие определенного строя, и изменяется вместе с ним. Исчезнет и буржуазная семья вместе с уничтожением капитализма.»

Вся проблема состоит именно и только в отношениях между людьми. Посмотрите, как разительно отличаются оба определения брака, одно основано на любви другое на собственности. Но и в одном и в другом человек берет на себя обязательства. Взять на себя обязательства означает потерять свободу? Нет, это означает нести ответственность за свои поступки, тут нет места принуждению, все совершается добровольно и сознательно. А потом какую свободу? Свободу менять партнеров? Она не теряется, от нее просто приходится отказаться, пожертвовать ей во имя любви. Свобода выбора, свобода принятия решений разве это не есть высшая половая свобода. Но ведь то, что буржуазные идеологи выдают за свободу, не есть свобода. Капитализм загоняет человека в рамки. А потом его идеологи заявляют: «Человек ты свободен!» Так и хочется их поправить: «Человек ты отчужден!» Отчужден от свободного развития. Система все решила за нас ОНА определила, кем нам быть и что делать и не только в экономике или быту, но и в сексе. Она нахально учит нас своими фильмами, журналами и прочими «примерами» как поступать и «кому идти за Клинским». Навязывает нам. Одним словом, экономическая несвобода человека в буржуазном обществе определяет и на его моральную и сексуальную несвободу. И семью капитал тоже ставит себе на службу. Сама семья ее типы и функции обусловлены характером существующих производственных (капиталистических) отношений, общественных отношений в целом, а также уровнем культурного развития общества. Отсталое патриархальное устройство семьи в наше время служит цепным псом на службе у капитала. Сама та эта зубастая собачка думает, что она охраняет тепло семейного очага. Но на самом деле эта тварь, готовая перегрызть глотку всему новому и всякому ищущему, лишь стережет свою цепь. Главная функция семьи при капитализме — экономическая. Здесь огромную роль играет грубый материальный расчет, коммерческая выгода брака. В среде рабочего класса и интеллигенции можно наблюдать зарождение и развитие брачно-семейных отношений свободных от этих извращений и основывающихся на любви. О судьбе традиционной семьи, считая моногамию прогрессивной формой брака, писал в своей работе «Происхождение семьи частной собственности и государства» Ф. Энгельс: «Но при этом от моногамии, безусловно отпадут те характерные черты, которые ей навязаны ее возникновением из отношений собственности, а именно, во первых, господства мужчины, во-вторых, нерасторжимость брака. Господство мужчины в браке есть просто следствие его экономического господства и само собой исчезнет вместе с последним» Кое что из описанного уже произошло (нерасторжимость брака), или происходит в наше время.

Большой интерес представляет мнение по вопросу нового брака А.М. Коллонтай: «Прежде всего, общество должно научиться признавать все формы брачного общения, какие бы непривычные контуры они ни имели, при двух условиях: чтобы они не наносили ущерба расе и не определялись гнетом экономического фактора. Как идеал остается моногамный союз, основанный на «большой любви». Но «не бессменный» и застывший. Чем сложнее психика человека, тем неизбежнее «смены». «Конкубинат», или «последовательная моногамия» — такова основная форма брака. Но рядом — целая гамма различных видов любовного общения полов в пределах «эротической дружбы»