Закон вне закона - Валерий Гусев

При въезде на мост с грузовика были сброшены мешки с песком. Ими перекрыли мост со стороны Заречья и выставили два знака - "кирпич" и "Стой! Стреляют!". Здесь же остался гаишник. БТР развернулся на другом конце моста и замер. Ребята-десантники попрыгали с брони, рассыпались, заняли позиции.

За мостом колонна разделилась: Майор со вторым взводом отправился на почтамт, я с первым - к Горотделу. Одно отделение мы послали на местное радио.

В здании Горотдела - пузатом особнячке купеческого вида- светились только два затянутые шторами окна, в дежурке. стальная дверь была заперта.

Мои люди лениво изготовились - задача не казалась им сложной.

Я нажал кнопку звонка - большую, как блюдце; он истерически заверещал на весь ночной город - мол, бдит моя милиция. Лязгнул стальной засов, дверь распахнулась.

- Добрый вечер, - произнес я внутрь.

Заспанный лейтенант неразборчиво буркнул в ответ и прошел за барьер. Еще один милиционер, старшина кажется, так и не встал - спал на кожаном холодном диванчике, подложив под голову бронежилет.

- Слушаю вас, - зевая, сказал лейтенант и раскрыл журнал регистрации. - Что случилось?

Мне не пришлось объяснять. Он сам все понял, когда за моей спиной появились двое, а двое других разбудили и взяли в наручники старшину. Лейтенант, не вставая, медленно и плавно поднял руки, сцепил их на затылке. Один из моих парней пере- махнул через барьер, снял со спинки стула автомат и вынул из кобуры дежурного его "макаров".

Мы заперли их в "обезьянник", где никого не было, кроме беспробудного пьяницы. Не густо наработали коллеги - полон город бандюков, а у них в камере пусто. Оно и кстати.

Я сел на место дежурного и снял трубку телефона.

- Почтамт? Серый на связи. Как у вас?

- Порядок, командир. Что с охраной делать?

- Отправляйте их сюда, место пока есть. Проследите, чтобы никаких междугородных заказов.

Следующий звонок - на радио. Там получилось еще проще. Вахтеров двоих поддатых пенсионеров - прогнали по домам, станцию взяли под охрану.

Затем я обзвонил (по спискам, составленным Сашкой и моей разведкой) сотрудников Горотдела, которых решил взять в свою команду.

Они все прибыли одновременно.

Провел короткий инструктаж: как только утром явятся на службу остальные сотрудники - разоружить и взять под стражу. Начальника - ко мне. Привести в порядок и проверить личное оружие, а также автотранспорт отдела.

Меня прервал телефонный звонок.

- Дежурная часть, полковник Сергеев. Слушаю вас.

- Милиция? - панически зазвенел женский голос. - У соседей опять побоище. Аж через стенку слыхать.

- Адрес?

- Речной проезд, двенадцать, квартира пять.

- Высылаю наряд.

- Скорей, милиция, забьет он их.

Я положил трубку.

- Поезжайте, ребята, по-скорому, это рядом. Отсюда - обратной дорогой к мосту, налево по Набережной. Первый проезд- Речной. Доставьте его сюда. Пока не трогать, я сам с ним разберусь. Для почина.

Ребята сорвались.

Когда я закончил инструктаж, как раз привезли дебошира.

Здоровенный пьяный мужик. Злобный, озверевший от безнаказанности. Лицо и руки - в крови, чужой естественно.

- А потерпевшие?

- Женщину, она без сознания, и пацана, он ему руку сломал, отправили в больницу. - Я видел, что ребята едва сдерживаются. Ничего, недолго им терпеть.

- Садись, - сказал я задержанному.

Он плюхнулся на диванчик, развалился, отрыгнул. Вроде отдыхал от трудной работы.

- Устал?

Ухмыльнулся в ответ. Ничего не боится.

- Отдохну у вас.

- Кого бил-то?

- Да бабу свою. Сам знаешь.

- За что?

- А чего она... выдергивается?

- Значит, если кто выдергивается, бить надо?

Он, хоть и пьян был не в меру, удивился. Не столько вопросу, сколько моей глупости.

- Дай закурить, старшой, - закинул ногу на ногу, руки на спинку диванчика. Орел.

- Не выдергивайся, мужик, - я полистал журнал. - За этот месяц тебя доставляли сюда пять раз. Этот уже шестой. А ты все выдергиваешься.

- Ладно, старшой, кончай базар. Составляй протокол - и в кутузку, устал я, спать хочу.

- Не будет протокола.

Он обиделся. Будто я у него бутылку из рук вырвал. Как так! Это же в его жизни такое событие. Есть о чем за стаканом вспомнить, дружкам поведать. Как бабу свою учил. Как мальца воспитывал.

- Не, старшой, не по закону...

- Закон теперь другой. Гуманный. Ты сам себе выбрал: кто выдергивается, того надо бить, так?

- Обязательно. Пока не перестанет.

- Вот и хорошо. Сейчас мои ребята тебя накажут. Чтоб не выдергивался. Потом выкинут за дверь, не оказав первой помощи. Следующее твое выступление, седьмое кажется, закончится тем же. И опять без протокола. Пока выдергиваться не перестанешь. Все понял?

Понял - вскочил, рванулся к двери. Куда там! Сейчас же грохнулся во весь рост на пол, заорал дико.

- Берите его, парни, в камеру. И руку ему не забудьте сломать. Без наркоза.

Он - только что такой большой и страшный - попытался подползти ко мне на четвереньках. Не вышло - подхватили, увели. Вернее, уволокли - он так и повис на руках моих карателей. А как выдергивался!

Лейтенант и старшина с живейшим интересом наблюдали за происходящим меж прутьев решетки. Им, конечно, тоже случалось поколачивать пьяных дебоширов (и не пьяных, и не дебоширов - тоже), но не с такой целью. Похоже, им понравилось. Ну пусть поучатся.

Вошли Прохор с Лялькой.

- Мы замерзли в твоей машине, - пожаловался писатель.

- Выбирай любой кабинет, Проша, погреешься. Напишешь мне Обращение к горожанам. Вроде декларации моих прав и их обязанностей.

- Что именно? - Прохор достал блокнот, приготовился зафиксировать тезисы.

- Ну так, мол, и так, дорогие сограждане... - Я помахал телефонной трубкой в воздухе.

- Очень конкретно, - проворчал Прохор.

- К утру чтоб управился. А Лялька перепечатает.

- В двух? - уточнила она.

- В четырех. Один для меня, один для обмена опытом, один для прессы...

- А четвертый?

- Для истории...

Уже за всеми нашими делами светать стало. Начинался первый день новой эпохи. Эпохи беспощадного и тоталитарного уничтожения преступности.

На мосту между тем разыгрывалась драматическая сцена.

Из сонных еще глубин Заречья, шурша великолепными шинами, вылетела к мосту очень иностранная марка. Завизжала от неожиданности всеми колесами, остановилась пока еще в мирном недоумении.

Инспектор поднял жезл. Но на водителя подействовал, конечно, не этот слабо моральный фактор, а, скорее всего, дорожный знак под вторым номером. Или мешки с песком поперек дороги.

Сидевший сзади авторитет по кличке Гоша приопустил стекло, спросил инспектора:

- Что случилось, шеф?

- Проезд закрыт.

- Почему?

- Начальство приказало.

Гоша бешено затыкал пальцами в кнопки телефона, злобно бормоча то ли цифры, то ли ругательства.

- Дежурная часть, полковник Сергеев.

- Слышь, полкаш, Гоша Заречный тревожит. Где Семеныч гуляет, не дозвонюсь никак?

- Он арестован, - вру нахально.

- Хер с ним. Ты за него? Тут его идиоты мост закрыли...

- Это мое распоряжение.

- Какого х...? У меня четыре точки в городе. Ты мне убытки покроешь, козел?

- За козла ответишь, сявка. А сунешься в город - останешься без башки и без яиц.

Уж больно ты крут, Серый. Уж что-нибудь одно обещал бы. Я положил трубку. Включил на прием запищавшую рацию.

- "Беспощадный" на связи, полковник. Готовится прорыв.

- Действуйте по плану, Капитан. На поражение пока не стрелять.

Мне показалось, что командир БТРа вздохнул с сожалением.

Нет, бандюков мне не жалко. Но они мне пока нужны. Тем более что время еще есть. Они ведь между собой воюют, пока объединиться догадаются... А мне это на руку, хотелось бы их до кучи собрать. Да керосином полить.

Гоша давно уже отучился отступать, тем более перед такой малостью. Взял себя в руки.

- Убери мешки, шеф, - ровным голосом приказал инспектору.

- Не по силам, - отказался инспектор и неуловимо укрылся за своей машиной, уложил ствол автомата на капот.

Распахнулись дверцы, из Гошиной иномарки вылезли коренастые мордатые молодцы. Синхронно двигая жующими резинку челюстями, вразвалочку пошли на баррикаду. Оттащили в сторону три мешка, освободили проезд. Вернулись в машину, дверцы - хлоп-хлоп, тронулись. Не спеша.

Навстречу, от дальнего конца моста, тоже не спеша, двинулся бронетранспортер, остановился на осевой, пошевелил стволом крупнокалиберного танкового пулемета.

Гоша еще не научился отступать. Да и не верил в происходящее. Автомобиль медленно, но напористо шел вперед.

В свежем и чистом утреннем воздухе гулко и низко над Машиной прошла трассирующая строчка.

Иномарка круто развернулась, подставила бок. Под него хлестко и коротко ударила пулеметная очередь. Полетели куски металла, лохмотья покрышек.

Бандюки вывалились с левого борта, лупанули назад. Когда они, пыхтя, миновали баррикаду, спокойно, но твердо прозвучал голос инспектора: