Наездник - Радик Соколов

— Тебе тоже здравствуй. — ответил Шатов исподлобья уставившись на подъехавшего. — Разговаривать ему совершенно не хотелось, но при общении с отморозками нельзя давать лишнего повода к агрессии. Жизнь в неблагополучном районе его многому научила.

— И пока, — Серега не проявил интереса к общению с вновь прибывшим.

— Инвалид, деньги нужны? — Денди, сняв шлем, попытался весело подмигнуть. Вышло надо сказать страшно. В глазах наркоторговца горело безумие, громадная, сосредоточенная злоба. — Может передумаешь и в школе товар предложишь. Там детишки богатенькие, так ты их кайфом и обеспечишь. К тому-же к убогому и претензий меньше будет, если что.

— Пойду. — Не отвечая на предложение и не вступая в переговоры, Павка уже уходил. Для себя он давно все уже решил. Деньги конечно нужны, но этот бизнес вызывал омерзение.

Здание школы с жилыми многоэтажками, которые строились приблизительно в одно и то же с ней время, находилось в прослойке между бедными кварталами и относительно благополучным центром. Еще чуть дальше начиналась барачная нищета, за счет которой в будущем город планировал расширять свои границы и в благоустройство деньги благоразумно не вкладывал. Сюда его после переезда отправила тетка.

Устроиться в гимназию стоило определенных усилий, хотя жителей близлежащих домов брали полегче, впрочем, Павел даже к таким не относился. Заведение считалось самым лучшим в округе, но сей факт опекунше был неизвестен. Просто она отнесла документы в первую попавшуюся школу у работы. Полистав справки, для приезжего отличника место неожиданно нашли, правда директриса умудрилась устроить экзамены по немецкому и английскому языкам. Тетка так и не понявшая, что ее так внезапно свалившегося на голову племянника пытаются красиво вытурить, легко согласилась тогда на вступительные испытания.

С неброским рюкзаком за спиной, Шатов шел по растрескавшимся тротуарам рабочего пригорода. Денек выдался погожий и настраивал на оптимистический лад. Осень отступила на время, предоставив лету шанс порулить еще немного.

Линейка, посвященная Дню знаний, благополучно прошла. Ходить учиться первую неделю не было никакого смысла. Жизнерадостные детишки трепались только о каникулах, а учителя даже не пытались загрузить в их пустые головы крохи знаний. Впустую болтаться между кабинетами совершенно бессмысленно. Павлик, прикрывавшийся справкой о состоянии здоровья частенько пропускал уроки, а в такие дни, когда жизнерадостность так и перла из каждой щели ему было особенно трудно находится среди всеобщего счастья.

Поднявшись на третий этаж он подошел к классному кабинету и устроился на своем обычном месте — на первой парте у самого окна. До начала урока оставалось еще достаточно времени, и он изредка бросал взгляд в сторону двери посматривая на вошедших. Никто на него внимания не обращал, по крайней мере радостных возгласов по поводу его появления не было. Он как был, так и остался пустым местом. Мальчишки к нему не приставали, подозревая в дружбе с подростковыми бандами окраин. Девчонки же считали слишком маленьким и недостойным их царственного внимания. Даже то, что Павлик лучший, а фактически недосягаемый отличник, давно перестало быть предметом обсуждения. Если вначале все считали его тупым зубрилкой, то постепенно убеждаясь, что его знания давно вышли за пределы школьного курса, просто записали для себя в уникумы, тем более, что по общему мнению Инвалид и должен учиться лучше всех, ведь делать ему больше нечего. Считалось, что только на уроках английского его могла заткнуть за пояс Женька Егорова, ежегодно выезжавшая на все лето в Англию к постоянно живущим там родственникам.

День не принес ничего хорошего. Началась школьная тягомотина. Какая тоскливая скука понимать, что дальше будет только хуже. Вечером он опять засыпал со слезами.

Устроившись за столом и медленно пережевывая завтрак, он поглядывал в окно. Впервые за последние несколько дней, ел дома. Обещанная уже давно картошка, сварилась только к этому утру, правда превратившись в макароны и большей своей частью расположившись внутри тетки.

— Похоже будет бабье лето, — ни к селу, ни к городу подумал Павлик. На губы непроизвольно наползла неожиданная улыбка, растянувшая непривычные к этому мышцы лица. Давившая весь последний год тоска на мгновенье отступила.

Накинув старую курточку, со сломанной молнией, и из которой он вырос еще в прошлом году, Паша вновь двинулся по кружному маршруту в школу.

Из-за угла вынырнул небольшой симпатичный песик. Его озабоченная морда и побитый вид вызывали печальную улыбку. Коротенький хвостик настороженно подрагивал. Собака явно была на промысле. Наиболее тучные пастбища возле мусорных баков давно отвоеваны сбившимися в стаи особями, а молодого пса похоже только недавно вышвырнули на улицу наигравшиеся со щенком хозяева. Тут он заметил подростка. Они с любопытством разглядывали друг друга. Потом песик, почуяв видимо родственную душу, подошел к Паше и остановился в нескольких шагах.

— Что, брат, выгнали? — произнес Шатов сочувственно, ощущая тоску крохотного живого существа.

— Пес нерешительно приблизился и тявкнул, будто отвечая на поставленный вопрос. — Да, не сложилось у меня со стаей. Теперь бегаю в одиночестве, уже и блох завел.

— Паша снял рюкзак и достал небольшой сверток.

— Псина завилял хвостом и сел, приблизившись почти вплотную и в ожидании вытянув шею. — У бродяги даже заурчало в животе.

— Достав краюшку хлеба, Павлик протянул руку. Он думал, что собака схватит кусок и отбежит, чтобы распробовать угощение в стороне, но пес, деликатно взяв кусок стал нетерпеливо жевать прямо у ног.

— Финиш, — через мгновенье произнес Павел, — больше ничего нет. Приходи завтра.

— Пытавшийся было увязаться за мальчишкой пес, вскоре отстал, заинтересовавшись съедобными запахами, исходившими из открытого окна чьей-то кухни.

— Встреча с песиком, пусть даже пришлось ему отдать свой кусочек хлеба, приберегаемый на крайний случай, подняла настроение.

В школе было как всегда, пока на перемене Паша не зацепился взглядом за настолько прекрасную девочку, что остолбенел. Будто натолкнулся на стену, мгновенно остановился и больше не мог отвести взгляд от этой неземной красоты. Она скользила сквозь пространство стелящимся вальсирующим шагом абсолютно не тревожа его. В голове Шатова раздались аккорды «Адажио из балета щелкунчик» и не умолкли пока он смотрел на нее.

— Вот она, Эсмеральда. Девушка моей мечты. — В голове Павлика неожиданно сошлись вместе совершенно разные музыкальные произведения.