Вырастающие сказки. От 140 знаков до повести - Виктор Кротов

С тех пор, если у кого из пауков случались жизненные сложности, они старались непременно обратиться за помощью к Пафнутию или к Пихнутию, великим мастерам плетения и расплетения.

Дочка из сундука

сказка-крошка

В одной семье был старинный сундук. Все туда складывали свои самые любимые из полученных подарков. Ещё бабушки и дедушки складывали. И мамины сокровища там хранились, и папины.

Но как-то мама сказала:

– Всё, что есть в сундуке, я отдала бы за дочку.

– Да и я бы отдал, – сказал папа.

Бабушек и дедушек рядом не было, но и они бы поддакнули.

Тут крышка распахнулась – и вылезла весёлая девочка Ка.

– Ура! – крикнули мама с папой, хотя в сундуке больше ничего не осталось.

Дочка из сундука

В одной семье был старинный сундук. Все туда складывали свои самые драгоценные сокровища. Ещё бабушки и дедушки складывали. А сокровища, чем древнее, тем драгоценнее становятся. Поэтому сундуком этим очень в семье дорожили.

Так жизнь сложилась, что в семье этой постепенно осталось всего два человека – муж да жена. Вот только детей у них не было. Не рождались, и всё тут.

Как-то однажды жена поглядела на сундук и сказала:

– Всё, что есть в сундуке, я отдала бы за дочку.

– Да и я бы отдал, – сказал муж.

А бабушки и дедушки глянули с фотографий на стенке и тоже закивали: мол, и они бы отдали.

Увидели это муж с женой и обрадовались: значит, никто из хозяев сундука не возражает.

Тут крышка сундука распахнулась – и вылезла оттуда девочка, которую звали Ка. Поморгала глазами, улыбнулась фотографиям на стенке и спрашивает:

– Это вы тут за меня все свои сокровища хотели отдать? Вот я и явилась.

– Ура! – крикнули счастливые родители.

А в сундуке и впрямь больше ничего не осталось.

Одичавшая модель

сказка-крошка

На празднике у реки запускали модели самолётов. Управляли ими по радио.

Вдруг из одной модели выпал приёмник. Она обрадовалась – и давай летать по-своему. За людьми гоняется, всю праздничную толпу разогнала.

С другими моделями хотела поиграть, да их приземлили… К птицам в стаю замешалась: разлетелись птицы…

Увидела рыб в реке – и к ним. А что? Превратилась в модель подлодки и плавает с тех пор под водой. Никто ведь ей не указ.

Одичавшая модель

На празднике у реки запускали модели самолётов. Модели весело жужжали моторчиками и выделывали фигуры высшего пилотажа ничуть не хуже настоящих самолётов. Управляли ими по радио, но этого никто не видел, и казалось, будто они летают сами по себе, радуясь жизни. Впрочем, они и в самом деле радовались – и полёту, и тому, что ими так умело управляют.

Но что-то там расшаталось в одной из моделей, и на резком повороте из неё вдруг выпал приёмник, получавший команды с земли.

Неожиданной свободе эта модель обрадовалась ещё больше, чем умелому управлению, – и давай летать по-своему.

Нацелилась на праздничную толпу – у-у-у!.. Люди такие смешные, разбегаются. Не понимают, что в последний момент можно свернуть и взмыть в небо. Ну вот, никого уже и не осталось.

Может, с другими моделями поиграть? Почему-то все тут же приземляться стали. Ах да, они же обычными остались, управляемыми!..

Зато вон птичья стая в небе резвится. Почему бы не присоединиться? Эге-гей, птички! К вам лечу. Уж я вам покажу, как летать надо. Вам без моторчика далеко до таких скоростей. Эх вы, сразу разлетелись. То ли соревноваться не решаются, то ли за свои пёрышки испугались.

О, а вон рыбки в реке плавают. Не отправиться ли к ним? А что? Хорошо, когда уже никто тебе не указ. Почему бы не стать моделью подводной лодки и с рыбками не поплавать? Ого-го, рыбки! Я к вам!

Буль-буль-буль…

Зверинец страхов

сказка-крошка

Забрёл Вэк в какой-то санаторий. Там подбегает к нему человек, кричит:

– Крокодил в кустах!

Глянул Вэк в кусты: нет никого.

Тут врач подошёл, говорит:

– У всех наших пациентов страхи. Просто так их не видно.

Брызнул в кусты особым аэрозолем, и там крокодил обнаружился. Понёс его врач в зверинец и Вэка туда привёл.

– Мы тут все страхи собираем, – объясняет, – чтобы пациенты привыкали их не бояться. Я вам всё покажу. Только вон в ту клетку без меня загляните. Там мой страх сидит, я его и видеть не хочу.

Зверинец страхов

Вэк отдыхал у моря. Он был очень любопытным, вот и забрёл однажды в парк при каком-то санатории. Ходит, цветы на клумбах разглядывает.

Вдруг подбежал к нему человек, кричит:

– Там крокодил в кустах прячется!..

Заглянул Вэк в кусты, куда человек показывал: нет никого. А человек на пустое место пальцем тычет, трясётся весь и твердит:

– Крокодил! Крокодил!..

Тут подошёл врач в белом халате, спокойный такой, объясняет:

– Такой уж санаторий у нас, психо-неврологический. У всех наших пациентов страхи. Свои, персональные. Чтобы страх всем был виден, надо вот что сделать.

Побрызгал он в кусты особым аэрозолем – и там в самом деле крокодил обнаружился. Только застывший уже, как чучело.

Взял врач этого крокодила под мышку и позвал Вэка посмотреть их зверинец. Много там было всяких замороженных страхов в клетках.

– Мы их тут специально собираем, – объяснил врач, – чтобы пациенты привыкали их не бояться.

Повёл он Вэка по зверинцу. Все страхи ему показал. Но одну клетку показывать не стал, только рукой на неё махнул.

– Туда, – говорит, – сами загляните, если хотите. Там мой страх сидит. Я его и видеть не хочу. Никак к нему не привыкну.

Недрессированная лама

сказка-крошка

Возле маленького шапито бегала в загоне лама Лайма.

Каждый день Сюша приходила кормить её липовыми листьями. Когда они подружились и разговорились, Сюша спросила, почему Лайма не выступает в шапито.

– Ночью узнаешь, – пообещала лама.

Ночью Сюша увидала во сне Лайму, села на неё, и помчались они по бескрайним просторам. Ах, как это было замечательно! Только устали обе к утру.

«Да, – поняла Сюша, – какие уж после этого дрессировка».

Она и сама наутро отказалась идти в школу.

Недрессированная лама

Возле маленького шапито в городском парке бегала в открытом загоне лама. Её звали Лайма, и толпа любопытных пыталась её угощать всем, чем попало. Но Лайма ни у кого ничего не брала. У неё было одно только любимое лакомство: липовые листья. Но об этом никто не знал, кроме девочки Люши. Каждый день Люша прибегала сюда после школы, когда народа у шапито ещё не было, и кормила ламу липовыми листьями.

Не удивительно, что они подружились. А потом и разговорились. Ведь всякое животное умеет говорить, только не всякий человек его понимает.

– А почему ты не выступаешь на представлениях в шапито? – спросила однажды Люша. – Там так весело.

– Фррр! – фыркнула Лайма. – Там же выступают только дрессированные звери. А я… Ладно, погоди. Сегодня ночью всё узнаешь.

Ночью Люше долго не спалось. А когда она наконец заснула, то увидала во сне Лайму. Люша села на неё, и они помчались по бескрайним сказочным просторам. Никогда ещё Люша не видала таких цветущих лугов, таких замысловатых гор, таких разноцветных морей, таких поющих водопадов… Это было замечательно.

Но до чего же они обе устали к утру! Не так-то просто путшествовать по внутренним мирам, да ещё в ночное время.

– Понимаю, конечно, – сказала Люша на прощанье Лайме. – Какая уж после этого дрессировка!..

Она и сама наутро отказалась идти в школу.

Нагрудные родители

сказка-крошка

Был у мамы с папой сынок Еря, который вырос большим-большим.

А мама с папой стали маленькими-маленькими.

Еря их очень любил. Чтобы реже расставаться с ними, он сажал маму в левый нагрудный карман, а папу – в правый.

И если Ере нужен был совет, мама или папа вылезали на плечо, вставали на цыпочки и шептали ему в ухо.

Нагрудные родители

В одной семье рос сын Еря. То ли его хорошо кормили, то ли очень любили, но вырос Еря большим-пребольшим. А мать с отцом стали тем временем уменьшаться в росте (бывает такое с возрастом) – и оказались они маленькими-премаленькими.

Еря очень дорожил родителями. Чтобы реже расставаться с ними, он сажал маму в левый нагрудный карман, а папу – в правый. Всё, что им ни захочется, тут же в карман опускал. О цветочках для мамы не забывал, и о свежей газетке для папы.

Родителям эта нагрудная жизнь очень нравилась. Да и сыну они в любой момент могли помочь. Если кто-нибудь его расстроит, мама выбиралась из кармана и гладила Ерю по щеке, пока он снова не начинал улыбаться. А если Ере совет был нужен, достаточно было отцу на плечо выбраться, а Ере к нему ухо наклонить.

Правда, Еря всё продолжал расти, а родители всё уменьшались. Со временем он уже их ни разглядеть не мог, ни расслышать. Хорошо, что в нём много уже накоплось и ласки, и подсказки. По-прежнему Ере казалось, что он мамину руку на щеке чувствует и отцовские советы слышит.