Волчьей тропой - Марина Милованова

Можно было забраться на дерево и несколько суток ждать конца поисков. Но в лесу ее первым делом будут высматривать именно наверху. А сражаться на дереве, в случае, если ее заметят, будет крайне неудобно.

Отсидеться в озере со стеблем изгульника во рту? Но воды на пути не встречалось и, судя по сухому воздуху, встретится еще не скоро. Зарыться в землю? На это оставалось слишком мало времени. Ролана буквально кожей чувствовала приближающуюся погоню.

К тому же, пробежав без остановки более получаса, она стала уставать.

Наконец, приняв решение, стиснула зубы и ударила наотмашь пса, грубым тоном приказав тому уходить. Разумеется, он не послушался, только укоризненно посмотрел на нее, явно не понимая, за что вдруг девушка его бьет. Пришлось повторить и накричать. Опустив голову, собака пошла прочь, все еще не веря в предательство некогда ласковых рук.

Сморгнув непрошеные слезы, Ролана запретила себе думать о чем-либо, кроме предстоящей встречи. Притаилась под раскидистым кустом и приготовилась к смерти, потому что выжить в схватке против смотрительниц у нее не было никаких шансов. А верный пес, хоть и обиженный, останется в живых.

Со стороны послышались отдаленные шорохи, которые неумолимо приближались. Ледана стиснула зубы, сжала кулаки и приготовилась дорого продать свою жизнь. В глазах потемнело от горького чувства безысходности. Затем все тело пронзила неожиданная боль, словно на кожу плеснули кипятком, а земля резко бросилась в глаза. Шорохи послышались совсем рядом, и в нос ударил терпкий запах пота, перемешанный с бессильной яростью. Эмоции имеют свой особенный запах, и в данный момент горький запах ярости и злобы почти заглушал собой все остальные.

Из-за деревьев вышли несколько смотрительниц. Скользнув равнодушным взглядом по кустам, в которых спряталась беглянка, женщины прошли мимо, не останавливаясь. От удивления Ролана даже перестала дышать.

Ее не могли не заметить! Смотрительницы не ошибаются!

Девушка уставилась в землю растерянным взглядом. Словно от страха, краски окружающей природы выцвели, сменившись серыми тонами. Неожиданно в поле зрения попали… лапы. Стало понятным равнодушие смотрительниц, а сердце затопило горячей волной нахлынувшей радости. Ведь ищут ледану, а не животное!

Коротко взвизгнув от счастья, она бросилась догонять пса, проскользнув серой молнией мимо сосредоточенных смотрительниц. Вслед волчице полетел нож, но зверь оказался проворней — увильнув в сторону, растворился в густой зелени леса.

К счастью, пес не ушел далеко. Неизвестно, что его остановило — усталость или широкая полоса воды, — но он лежал на берегу реки, свернувшись клубком и положив голову на лапы. При приближении волчицы не вскочил, но несколько раз приветственно вильнул хвостом.

Ролана подошла ближе и, не придумав ничего лучше, лизнула его в мокрый кожаный нос, а затем приблизилась к воде. Отражение на серой глади услужливо отразило крупную серую волчицу.

«Не знала, что я оборотень! — удовлетворенно, но с изрядной долей изумления подумала Ролана. — И уж тем более не предполагала, что это обстоятельство спасет мне жизнь».

Целую седьмину девушка училась управлять своим вторым обликом, чтобы уметь вызывать его в то время, когда это ей понадобится. К примеру, в момент охоты, чтобы поймать какое-нибудь животное, а также во время поедания трофея. Из страха быть обнаруженной, Ролана опасалась разводить костер и была вынуждена употреблять в пищу сырое мясо. Как оказалось, питаться подобным образом ледана не могла, а вот волчице такая еда пришлась очень даже по вкусу. К тому же передвигался зверь значительно быстрей человека и был гораздо выносливей. Еще одним большим плюсом было то, что превращение происходило вместе с одеждой и последняя при этом практически не страдала. А еще во время пребывания в зверином теле ледана научилась сохранять полную способность к человеческому мышлению и больше не воспринимала происходящее с волчицей словно в полусне. А в конце второй седьмины лес закончился.

Первое, что увидела Ролана, когда вышла на равнину, — это труп леданы, которая была ее последней соперницей на арене. Соперницей, которую она пощадила, но не пощадили смотрительницы. Судя по нанесенным ранам, девочка так и не смогла от них уйти. Разгоняя тучи мух, Ролана руками раскопала глубокую яму, потратив на это половину дня, и похоронила несчастную, чтобы тело было недоступно зверям и птицам. Потом пошла через равнину.

Идти по открытой местности было тяжелее, чем через лес. Солнца припекали нещадно, а мест, где можно было от них укрыться, практически не было. С едой и водой тоже были проблемы. Живность на равнине попросту не водилась, предпочитая более прохладные места. А от одного взгляда на насекомых, которыми ничуть не брезговала собака, к горлу подкатывали рвотные спазмы. Найти же воду в пожухлой траве не было никакой надежды.

Но слишком велика была движущая Роланой жажда мести, и именно она позволяла ей держаться на ногах, заставляя упрямо идти вперед, не обращая внимания на трудности. Впрочем, довольно скоро судьба вновь вспомнила о ледане. На третий день путешествия по равнине они наткнулись на пятачок влажной земли, заросший осокой. Пришлось основательно попрыгать, чтобы вода выступила из почвы, но в итоге пес напился вдоволь, а Ролана смогла добыть себе несколько пригоршней. Вода была теплая, мутная, с земляным привкусом, но уставшие путники были безмерно благодарны за такой неожиданный подарок природы. К счастью, дальше подобные пятачки стали попадаться все чаще, а на исходе седьмины, к вечеру, над головами путников зашелестел густыми кронами деревьев очередной лес и — о чудо! — призывно раскинулось небольшое лесное озеро.

Пустой желудок настоятельно требовал пищи, а напряженное тело — отдыха и чистоты. Не раздумывая над выбором, ледана упала в траву. Есть конечно же хотелось, но сил на то, чтобы охотиться, не было. Искупаться хотелось еще больше, но глаза закрывались сами собой от усталости. На территории монастыря имелась небольшая, но глубокая канава, куда периодически загоняли ледан, поэтому плавала Ролана хорошо и с удовольствием.

«Высплюсь, вымоюсь, а потом на охоту!» — решила девушка и сдалась на милость сна.

Несмотря на путешествие по лесу и отсутствие погони, она никак не могла привыкнуть к свободе. С одной стороны, долгожданное чувство пьянило ее, с другой — заставляло сердце замирать от страха где-то в области живота. В душе жила жажда мести, но окружающий мир оказался непомерно большим по сравнению с пространством, заключенным в стенах монастыря. Ледана отчаянно боялась ошибиться и не достигнуть поставленной цели. Это означало бы поражение и потраченные впустую силы.