Мозг отправьте по адресу... - Моника Спивак

Аналогичные попытки предпринял даже дантист вождя В.С. Юделович. Выступая 18 февраля 1924 года на вечере памяти В.И. Ленина в Московском одонтологическом обществе, он поделился с коллегами-медиками следующими соображениями о зубах В.И. Ленина: "…нельзя ли по конфигурации зубов судить о характере человека. <… > И если, в частности, говорить о зубах В.И., то его зубы, крепкие по конструкции, желтого цвета (по расцветке Аша F5), в общем, правильные по форме, расположению и смыканию. Верхние резцы – широкие (ширина режущего края почти равна коронке зуба), с сильно развитым режущим краем, загнутым внутрь (к нёбу), – и зубы его, без сомнения, прекрасно гармонировали с общим впечатлением прямоты, твердости и силы характера".[35]

Очевидно, что в этом вопросе «мозговеды» имели значительно большие преимущества, чем дантисты, окулисты и т. д. Во-первых, мозг все-таки действительно является органом высшей нервной деятельности, и гениальность, уникальность, индивидуальность личности, как правило, искали именно в мозге, а не, к примеру, в прикусе. Здесь существовали и традиции, и перспективы. Во-вторых, к робким, порой кажется, что вымученным, принужденным и подневольным потугам медиков воспеть больной мозг вождя активно подключились политики, обобщившие и переложившие на свой язык диагнозы врачей. В их арсенале было больше пафоса, больше экспрессии, больше образности.

«Лучшие представители науки <… > Лучшие светила науки сказали: этот человек сгорел, он свой мозг, свою кровь отдал рабочему классу без остатка», – говорил на заседании Ленинградского совета рабочих и крестьянских депутатов 7 февраля 1924 года Г.Е. Зиновьев.[36]

Еще раньше (26 января) и еще ярче ту же мысль выразил в речи на траурном заседании II Всесоюзного Съезда Советов Л.Б. Каменев:

Ильич связал себя с рабочей массой не только идеей. Нет! <…> Он отдал этой связи свой мозг. Врачи, которые достали из мертвого тела Владимира Ильича пулю <…> Эти врачи раскрыли и его мозг, этот удивительный, поразительный мозг, мощность которого не знает себе равного. И они сказали нам сухими словами протокола, что этот мозг слишком много работал, что наш вождь погиб потому, что не только свою кровь отдал по капле, но и мозг свой разбросал с неслыханной щедростью, без всякой экономии, разбросал семена его, как крупицы, по всем концам мира, чтобы капли крови и мозга Владимира Ильича взошли потом полками, батальонами, дивизиями, армиями…[37]

Естественно, что при таком осмыслении мозговых поражений Ленина его мозг, погибший в результате «изнашивания», то есть беззаветного служения делу построения коммунизма и пролетарской революции, должен был – подобно забальзамированному телу, подобно пуле Каплан, извлеченной при вскрытии, подобно рукописям и мемориальным вещам – стать объектом культа и предметом музейного экспонирования. Так и случилось. Сохранилась датированная 24 января 1924 года расписка о том, что «представитель Института В.И. Ленина тов. Аросев» (А.Я. Аросев, крупный партийный и государственный деятель, впоследствии репрессированный, был в 1924 г. ответственным хранителем рукописей Института В.И. Ленина) получил от А.Я. Беленького (члена коллегии ГПУ, осуществлявшего передачу всех материалов о болезни вождя в Институт В.И. Ленина)[38] ценнейший экспонат:

Я, нижеподписавшийся Аросев, получил от тов. Беленького 24-го сего января 18 часов 25 минут вечера для Института В.И. Ленина стеклянную банку, содержащую мозг, сердце Ильича и пулю, извлеченную из его тела.

Обязуюсь хранить полученное в Институте В.И. Ленина и лично отвечать за его полную целостность и сохранность.[39]

А вскоре о том, что «мозг и сердце Владимира Ильича были переданы в музей имени Ленина на Дмитровке в Москве», сообщал В.П. Осипов на лекции, читанной 14 марта 1924 года в Ленинградском Доме просвещения им. Г.В. Плеханова. Он настойчиво рекомендовал: «Если будете в Москве, то я советую посетить этот музей. Там собрано все, касающееся Владимира Ильича, начиная с рождения и кончая смертью. Там имеются его детские портреты, палатка, котелок – вещи, которые были в его распоряжении, когда он скрывался от властей в Финляндии, – одним словом, все, что можно было собрать. Туда поступил и его мозг».[40]

Однако в музее на Дмитровке этот необычный экспонат пролежал недолго. В отличие от тела, и уж тем более от палатки и котелка, мозг вождя мог служить не только объектом внешнего почитания, но и предметом серьезных научных изысканий. Эту общую для медиков и государства установку в форме своеобразной врачебной клятвы нового времени выразил Н.Ф. Мельников-Разведенков:

Теперь, когда наступила физическая смерть В.И. Ленина, выдающегося ученого и мыслителя, мы, его современники и участники в советском строительстве, считаем долгом почтить память защитника обездоленных изучением найденных при вскрытии его тела изменений в мозге и сделаем это на основании новейших данных науки, которую В.И. Ленин ценил и ставил высоко. <… > Интерес к изучению мозга Ленина нарастает при мысли, что это мозг гениального человека.[41]

Правда, результат обещанных научных изысканий был предопределен заранее.

Мозг Ленина: в поисках материалистической основы гениальности

В 1925 году была организована специальная лаборатория по изучению мозга Ленина.[42] Руководить ходом научных работ пригласили известного немецкого невролога Оскара Фогта (Vogt; 1870–1959). С 1919 года он возглавлял Нейробиологический институт в Берлине. В 1931 году Нейробиологический институт был преобразован в берлинский Институт мозга, и Фогт директорствовал в нем до 1937-го. Потом, видимо из-за неладов с властями, он был вынужден уехать из столицы. В юбилейной статье к столетию ученого об этом писалось так: "… в период фашистского режима в Германии О. Фогт за свои прогрессивные идеи и убеждения, а также за дружеское отношение к СССР подвергался преследованиям. В 1937 году, в возрасте 66 лет, О. Фогт был вынужден оставить свой пост и покинуть созданный им институт в Берлин-Бухе. Несмотря на крайне тяжелые условия, О. Фогт не утратил свойственной ему энергии и организовал небольшой институт в Нейштадте (Шварцвальд), где и продолжал работать до последних дней".[43] В 1959 году имя Оскара Фогта и его супруги и соратницы Цецилии Фогт было присвоено Институту мозга в Нейштадте. О. Фогту и его научной карьере посвящен также и роман современного немецкого писателя Т. Шпенглера,[44] в котором образ ученого далек от идеала, а его жизнь представлена как полная авантюрных и сомнительных предприятий. Впрочем, это художественное произведение, беллетристика, и степень документальности и достоверности на данный момент проверить не представляется возможным. Сотрудники же Московского института мозга видели в Фогте «выдающегося представителя науки о строении, функции и патологии головного мозга».[45] Того же мнения придерживалось и советское правительство.

В 1920–1930-е годы связи СССР и Германии крепли, немецкая наука вообще пользовалась уважением, а теснейшие контакты с немецкими медиками возникли и укрепились еще в период длительной болезни Ленина. К началу 1920-х годов относится и установление сотрудничества с О. Фогтом.

С 23-го или 24-го года в Москву время от времени приезжал Оскар Фогт, знаменитый невропатолог, невролог и мозговик, создавший учение об архитектонике полушарий большого мозга. Он сперва принимал участие в лечении Ленина, на какой-то консилиум приезжал сюда. Потом, после смерти Ленина, возник вопрос об изучении мозга Ленина. И вот уже после смерти Ленина, в 1925 году Фогт снова для этого приехал в Москву, – вспоминал знаменитый русский генетик Н.В. Тимофеев-Ресовский. – Он такой левонастроенный очень был гражданин. Они оба с Лениным в 70 году и, по-моему, в одном и том же месяце родились даже. Интересный был человек. Он и физически был очень похож на Ленина: был столь же лыс, такая же бородка у него козлиная была и взгляд очень схожий. И говорил он, когда доклады делал, говорил тоже очень похоже. Вот бывают на свете, изредка попадаются, так называемые двойники. Вот он вроде двойника был с Лениным.[46]

Следует отметить, научные связи Фогта с Россией не были ограничены только изучением мозга Ленина. Так, с именем Фогта была теснейшим образом связана судьба и карьера Н.В. Тимофеева-Ресовского (Тимофеев-Ресовский попал в Берлин по инициативе Фогта и заведовал лабораторией генетики в институте, возглавляемом Фогтом). Также благодаря Фогту в конце 1920-х годов была создана в Москве и русско-немецкая лаборатория расовой (географической) патологии, деятельность которой представляет немалый идеологический интерес и будет рассмотрена нами в дальнейшем. Сейчас же ограничимся работой Фогта по изучению мозга Ленина.