Прикоснись ко мне - Джус Аккардо

Да, дело было в моем папашке. Он заводит связи и влияет на людей, а за всем этим — смерть. Как я рада, что это не мой случай.

— Начни хотя бы с того, кем ты считаешь моего отца.

— Этот человек — дьявол «Деназена».

— Понятно. Дьявол. Это я уже слышала. Но мой отец простой юрист. Я знаю, что этот факт сам по себе делает его моральным уродом, но…

— Нет. Этот человек — убийца!

Челюсть моя упала. У этого парня в башке не только тараканы, но и сверчки.

— Убийца?!

Кейл вновь принялся щелкать пальцами — как тогда, у ручья. Указательный, средний, безымянный, мизинец — снова и снова. Потом произнес тихим голосом:

— Я видел, как три дня назад он велел отправить в отставку маленького ребенка. Это ведь не то, чем должен заниматься юрист, верно?

В отставку? Какого черта это должно означать? Я готова была выстрелить очередной очередью вопросов, но в это время снаружи раздался шум. Машина. На дорожке, ведущей к дому. Папашкина машина.

Должно быть, Кейл ее тоже услышал, судя по тому, как расширились его глаза. Он перепрыгнул через диван и оказался подле меня как раз в тот момент, когда папашкины ключи звякнули во входном замке и дверная ручка повернулась. Все как обычно. Никогда у него не заедает этот чертов замок.

Отец ступил в комнату и закрыл за собой дверь, не сводя с меня глаз.

— Дезни, отойди от этого парня!

Никаких эмоций в голосе, даже простого удивления. Холодный бесстрастный тон, которым он говорил со мной обо всем, начиная с тостов за завтраком и кончая исключением из школы. Сначала мне было грустно — от того, что карьера высосала из него всю душу; но потом это прошло. Сегодня проще быть сумасшедшим. И единственной моей целью в жизни было получить от него хоть какую-нибудь реакцию, хоть на что-нибудь!

Кейл придвинулся ближе. Сначала, по дурости своей, я решила, что он защищает меня от моего папашки. В этом был какой-то смысл. С его точки зрения, папашка враг, а я — друг: ведь это я помогла ему у ручья, дала ему кеды, это я соврала тем мужикам в трико.

Но Кейл вдруг заговорил, и его холодный жесткий тон сразу продемонстрировал, как глупо я ошибалась. Слова были под стать тону:

— Если ты не отойдешь в сторону и не пропустишь меня, я ее убью.

Ничего себе друг!

Не среагировав на угрозу Кейла, отец оставался в дверном проеме, загораживая проход.

— Дезни, я последний раз говорю: отойди от этого парня, — сказал он.

Все, что Кейл говорил о моем отце, вихрем пронеслось у меня в голове и отозвалось спазмом в желудке.

— Да что тут, черт возьми, происходит?! — заорала я, глядя на отца. — Ты что, его знаешь?

Наконец отец сдвинулся с места. Не так, как вы ожидали бы от отца, который опасается за жизнь дочери-подростка. Нет, то был простой быстрый шаг вперед. Который означал: а ну-ка попробуй! Он брал Кейла на пушку.

И проиграл.

Кейл мотнул головой, а когда заговорил, в голосе его звучала печаль:

— Ты же знаешь, Кросс, я никогда не блефую. Ты сам меня этому научил.

С быстротой молнии он выбросил руку, обхватив меня за шею. Теплые пальцы скользнули по моей щеке и замкнулись на горле. Они были длинные, твердые, и обхватили мою шею более чем наполовину. Он собирался мне ее свернуть. Или задушить. Запаниковав, я попыталась сбросить его пальцы с горла, но куда там! Это были не пальцы, а тиски. Все, мне конец! Во всем виновата моя собственная глупость — тоже, нашла себе ухажера, который меня и прикончит. Но где справедливость?

Но Кейл не спешил крушить мне горло или душить меня. Он просто повернулся ко мне, пристально вглядываясь. Лицо бледное, глаза — в пол-лица. Он смотрел так, словно я была не я, а какой-то самый продвинутый научный объект; челюсть отвесил, будто я только что доложила всему миру об открытии лекарства против рака. Вдруг его пальцы на моей шее дрогнули, и он меня отпустил.

— Как это… — начал было он.

Резкое движение возле входной двери. Папашка сунул руку в карман. Пушка? Видали мы сверхъестественные штучки, но здесь — полный сюр, как в кроличьей норе, куда свалилась Алиса. Откуда папашке знать, как стрелять из пушки?

Он поднял ствол и прицелился в нас недрогнувшей рукой.

А вдруг знает?

— Ты что делаешь, черт возьми, пап?!

Он не двинулся.

— Волноваться не о чем. Стой спокойно.

Спокойно? Он сошел с ума! Мой отец держал меня на мушке! Держаться в моем положении спокойно мог только шизик.

Слава богу, мой кошачий инстинкт спас наши мозги. Вот так-то. Куда вернее, чем просто тупое везение. Папашка нажал на курок, а я рухнула на пол, потянув весьма удивленного Кейла за собой. Падая, я едва не выдернула ему руку из сустава, но, похоже, это его мало беспокоило. Не очень он волновался и по поводу пушки — все его внимание было обращено на меня. Мы грохнулись на пол как раз в тот момент, когда маленький снаряд с глухим ударом врезался в стену над нами. Это был дротик. У папашки что, пушка с транквилизатором?

Эта догадка не улучшила моего настроения. Я не могла утешить себя также и тем, что дротик врезался в стену ближе к Кейлу, чем ко мне, что внятно показало, что мишенью была не я. Но тем не менее: пули, не пули — пушка есть пушка. А от любой пушки у меня взрывается мозг.

— Беги!

Дернув Кейла за руку, я потащила его на кухню. Он спотыкался, но не падал. Впечатляюще, если учесть, что на нем по-прежнему были мои тесные мокрые кеды.

— Дезни! — орал папашка из гостиной. Тяжелые шаги грохотали по панелям пола — он мчался за нами. Но меня было не остановить.

Когда папашка на меня злился, а это занимало до девяноста пяти процентов всего времени, что мы были вместе, он орал совершенно особым голосом. Но меня это не пугало, скорее наоборот, я находила его тон забавным. Сегодня все было по-другому. Нечто в его голосе говорило мне: ты зашла слишком далеко. И мне сделалось страшно.

Что-то грохнулось позади — возможно, те полстакана кока-колы, что я вчера оставила на кофейном столике, когда просматривала старые серии «Субботнего вечера в прямом эфире».

— Ну-ка назад! — орал папашка. — Ты даже не знаешь, во что вляпалась!

Что-то совсем новое было в его голосе. То, что я испугалась пушки, — ладно; но даже Кейл — я это видела — даже Кейл со всей своей крутизной был напуган. Что-то с ним происходило ужасное, и папашка играл в этом какую-то роль. Я не знала, почему это так важно, но мне нужно было об этом знать.

Я вытащила Кейла через заднюю дверь на холодный ночной воздух. Мы мчались с головокружительной скоростью, не останавливаясь, пока не пересекли границу нашего участка. Но даже здесь — уже оторвавшись от папашки — мы слышали его злобный голос, эхом отдававшийся в ночи:

— Это уже не твои чертовы игрушки! И ты у меня доиграешься!

3

— Мы почти на месте, — сказала я. Мы уже несколько минут шли, стараясь восстановить дыхание. Кейл молчал с того самого момента, как грозился убить меня, а теперь только глазел, будто у меня выросла вторая, а потом — сразу — и третья голова. Меня распирало от вопросов, но вопросы могли и подождать.

Наконец мы добрались до горчично-желтого домика в новоанглийском стиле на другой стороне железнодорожного полотна, обошли его сзади по узкой, выложенной камнем дорожке и подошли к железной подвальной двери, выкрашенной в черный цвет. На ней жирно, в технике граффити, было выведено белым: «Замок Курда». Я дважды громыхнула крышкой люка и подождала. Через пару секунд дверь с громким стуком отворилась, и из нее высунулась башка, украшенная пурпурно-белым шипованным ирокезом. Это Курд. Кивнув нам и чересчур приветливо, будто нас давно ожидали, улыбнувшись, Курд пригласил нас внутрь.

Спустившись по темной бетонной лестнице, мы вошли в слабо освещенную комнату. Она была на удивление опрятной — никаких обычных для комнаты семнадцатилетнего парня деталей типа грязных тарелок или пустых банок из-под содовой. Ни разбросанных всюду дисков с видеоиграми, ни журналов. Даже постеров с похабными тетками в непристойных позах — и тех не было. Это вовсе не означало, что Курд не был кобелем. Комната была чисто убрана, хотя в ней пахло и сексом, и травкой.

Курт Курди — или просто Курд для тех, кто его обожал, — на все руки парень, особенно если у вас проблемы с тем, как организовать тусовку. Пиво в бочонках, травка, кино для взрослых — Курд все мог достать. Большой человек в сообществе рейверов, настоящий босс, Курд был среди организаторов Самрана. Эта тусовка, крупнейшая тусовка рейверов четырех наших районов, должны была состояться через неделю, и Курд был занят выше головы.

— Дез, детка, — Курд провел пальцем вверх по моей руке, затем локоном завернул на него прядь моих волос, — мне было бы гораздо приятнее, если бы ты пришла одна, без собачки на поводке. Ладно, что для тебя сделать?