Метро 2033. Во мрак - Андрей Дьяков

Таран прекратил ворошить пластинки, посмотрел на сына внимательно:

– Кто тебе такое сказал?

Мальчик замялся, смешно наморщив курносый нос:

– Все говорят...

– Глеб?..

Когда сталкер говорил так, вкрадчиво и немногословно, с ним лучше было не шутить, поэтому паренек, не выдержав строгого взгляда нареченного отца, выложил начистоту:

– Мне один каторжный на Звездной рассказал, что есть, мол, где-то глубоко под метро тайный город Зурбаган. Большой, яркий, в цветах весь. И светло там, как днем. И у каждого свое отдельное жилище. Представляешь, у каждого! – Паренек мечтательно заулыбался, но, перехватив напряженный взгляд отца, мигом посерьезнел. – Я понимаю, что это всего лишь легенда, но зато какая красивая...

– Глеб, – прервал сталкер. – Что я тебе говорил по поводу каторжных?

– Но дядя Пахом рядом был. Ты ж знаешь, с ним безопасно, и...

– Значит так. Узнаю, что ты самовольно в туннель бегаешь, выдеру. Запомни. А Пахому скажу обязательно, чтобы гнал тебя со Звездной в три шеи! Нечего ошиваться возле всякого сброда!

Мальчик насупился. Наведываться в шахту, которую коммунисты упорно копали в попытках добраться до Москвы, было одним из любимейших его занятий. Кого только не забрасывала сюда судьба! Бывшие головорезы, щипачи, аферисты всех мастей... Хотя попадались и обычные люди, попавшие сюда, в основном, за долги. Коммунисты рады были каждому – кандалы на ноги, лопату в зубы и вперед, рыть дорогу к светлому будущему!

Дядя Пахом – огромный, ростом почти с Дыма, широкоплечий амбал примерно одного с Тараном возраста – частенько захаживал на Звездную. Оно и понятно: бизнес у него серьезный – оружие, а торговые точки чуть ли не по всему метро. Даже мазуты Пахома главным конкурентом считают, уж больно плотно и давно тот на сбыте стволов сидит. А откуда берет – одному богу известно.

С Тараном оружейник знаком был не понаслышке: как-то сталкер спас ему жизнь. На поверхности, ясное дело... Так что знакомство более чем полезное. Да и к Глебу Пахом уважительно отнесся, с самой первой их встречи. Не раз всякими интересными штуками баловал – то книгу какую притащит про оружие, то гильзу-солонку. А недавно метательную звездочку подарил, настоящую! Правда, мудреное название мальчик не запомнил, а переспрашивать как-то неудобно было – ведь не ребенок уже, должен с первого раза все усваивать.

Теперь, видать, со Звездной придется повременить, пока Таран не смягчится. А оттает он обязательно – не может долго строгим быть, слишком любит. Хоть и старается этого не показывать, да только Глеба не обманешь. После памятного похода в Кронштадт они теперь – «не разлей вода». Мальчик улыбнулся.

– Чего лыбу давишь, шантрапа? – Таран уже перестал хмуриться и теперь собирал в дорогу рюкзак. Упаковка галет, банка тушенки, инъекторы с мутной жидкостью...

От взгляда мальчика не ускользнуло, как отец вдруг заторопился. Видимо, почувствовал надвигавшийся приступ – не хочет при сыне колоться. Хворь сталкера с каждым днем проявлялась все сильней. Яд болотного дьявола продолжал подтачивать здоровье, а приступы с каждым разом становились все тяжелей и продолжительней. Сыворотка Вегана уже не действовала так эффективно, как раньше, и Глеб, наблюдая за отцом, неоднократно замечал, как хмурится тот порой, проверяя запасы дорогостоящего лекарства.

Экипировавшись, Таран кивнул мальчику на прощание:

– Ну, бывай! Мне пора. Остаешься за старшего. К двери...

– Да помню все! – закивал Глеб. – К двери не подходить. Сидеть тихо. Из стволов не палить. Ты надолго?

– Так кто ж его знает, что там у них стряслось. Мазуты говорят, что-то из ряда вон... Пойду, разузнаю. Думаю, за сутки обернусь.

– А мне с тобой нельзя?

– Не тот случай, Глеб. Незачем тебе слушать, как взрослые дяди ругаются. Не скучай!

Сталкер замер в проеме гермодвери. На мгновение обернувшись, улыбнулся сыну и нырнул во мрак коридора.

Дверь захлопнулась. Глухо лязгнули стальные засовы. Глеб вернулся к вороху грампластинок и только теперь вдруг осознал, что из-за отлучки Тарана предстоящая торговая сделка с огрызками, похоже, отменяется. Ну и ладно! Зато с этой «музыкальной мясорубкой» кругляшам найдется более достойное применение!

Пройдя по темному коридору совсем немного, Таран сполз по стене и тихо, чтобы не услышал Глеб, застонал, не в силах совладать с невыносимой болью. Игла инъектора с характерным «пшиком» вошла в мышцу. Сталкер привычно сжался в комок, пережидая приступ. Сердце бешено колотилось, на лбу выступили крупные капли пота. Впервые на памяти Тарана закололо в груди – жуткая болезнь брала свое...

Глава 2 Ультиматум

Сенная гудела, словно растревоженный пчелиный улей. Всего пару часов назад на станции велась бойкая торговля, а на платформе было не протолкнуться от прилавков и зазывал. Теперь же центральную зону расчистили, расставив по окружности ряды наскоро сколоченных скамеек. Заезжие караванщики с интересом наблюдали за спешными приготовлениями, переговариваясь вполголоса и строя самые невероятные предположения. Заинтригованный происходящим, подтягивался и местный люд, однако вскоре объявились угрюмые бойцы из внутренней охраны торгового узла Садовая—Сенная—Спасская. Оттеснив зевак в дальний конец станции, споро оцепили импровизированное лобное место.

Руководил приготовлениями представитель администрации Сенной Пантелей Громов, смешной человек низкого роста в больших старомодных очках и видавшем виды синтетическом, в ромбик, свитере. Раздавая указания, он метался вдоль платформы, и его очки при этом то и дело норовили съехать с переносицы. Коротышка остервенело запрокидывал голову, возвращая их на место, и кричал на подчиненных пуще прежнего, словно пытался оправдать звучную внушительную фамилию. Однако стоило показаться первым гостям, Пантелея словно подменили. Расплывшись в приветственной улыбке, администратор поспешил навстречу группе угрюмых людей, одетых неброско и опрятно. Приморский Альянс... Одна из самых влиятельных группировок в подземке. И, пожалуй, единственная, способная дать отпор Империи Веган, раскинувшейся на юге зеленой ветки – начиная от Плана[6] и заканчивая периферийной Обухово.

Не успели вновь прибывшие рассесться, как из туннеля появилась делегация с Техноложки[7]. Промасленные комбинезоны, навесные пояса с инструментами... Этих ребят спутать с кем-то еще было попросту невозможно. Мазутов знали везде. На их знаниях и производственных мощностях держалась большая часть обитаемого метро. Свет, вентиляция, топливо... За свои услуги Техноложка брала немалую мзду, и по уровню освещения, протянутого мазутами, вполне можно было судить о достатке той или иной станции.

Мазуты держались свободно, перешучиваясь вполголоса. Примостившись недалеко от делегатов Альянса, они с интересом разглядывали веганцев, уже спускавшихся по лестнице перехода. Те, не изменяя традициям, явились в вызывавшей у многих стойкое отвращение, вычурной зеленой форме. Правда, одной детали явно не хватало – привычных стеков в руках у имперцев не было. Все оружие у гостей тщательно изымалось на блокпостах – слишком разношерстная публика собиралась сегодня на торговом кольце...

Попадались среди прибывших и представители независимых станций. Мелькнула в толпе выцветшая ментовская фуражка – «Балты»[8] своего человека прислали разузнать, что за бедлам творится. До чего мило смотрелся он рядом с нечесаным патлатым головорезом с «Кирзы», который нагло улыбался соседу по ветке во весь свой щербатый рот! Особые правила, действующие на территории всех трех станций торгового кольца, вынуждали обе непримиримые стороны сохранять нейтралитет. Парочка неприметных дендрофилов с Петроградки[9] о чем-то оживленно перешептывалась с Никанором, главой Московской. Нашлось в кругу место и для группы «товарищей» со Звездной. Правда, те держались обособленно, старательно делая вид, что происходящее вокруг их совершенно не интересует.

Мелькнул у самого края брезентовый плащ мортуса. Странные донельзя типы, но без могильщиков в подземке никак нельзя. Гниющие трупы в окрестностях обитаемых станций – рассадник инфекций и верный способ приманить крыс. А с обычным уровнем смертности в подземке огонь в крематориях мортусов не угасал ни на секунду.

Последними прибыли Бордюрщики. Побродив, нашли места подальше от делегатов Приморского альянса, с затаенной ненавистью поглядывая на бывших врагов. Слишком свежи еще были воспоминания о недавнем конфликте. Слишком многое потеряли они в той короткой, но кровопролитной войне[10].

Коротышка в облезлом свитере, в тысячный раз поправив огромные очки, вскинул руки, подобно дирижеру, призывая собравшихся к тишине. Гул голосов разом стих. На мгновение показалось, что даже лампы освещения притухли, словно перед началом концерта.