Карта командира Миенга - Сергей Абрамов

Потом Костров подумал, почему у Миенга нет автомата? Да и кобуры с пистолетом на поясе Костров у него что-то не углядел. Руками он, что ли, диверсантов станет душить? Сомнительно… В боксе таких, как он, называют «мухачами» — самый наилегчайший вес. А диверсанты по логике должны быть здоровенными, да еще и вооруженными до зубов. Для встречи с ними и самому Кострову неплохо бы обзавестись каким-нибудь пистолетиком. «Смит-и-вессоном», к примеру. Или браунингом. Попросить у Миенга? Не даст, конечно. И правильно сделает. Костров даже устыдился внезапного желания. Хорош будет советский корреспондент с оружием в руках! Как это обычно формулируется: вмешательство во внутренние дела?..

Миенг дотронулся до его руки.

— Слышишь?

Все было по-прежнему: и плеск волны, и цикады, и легкий шум пальмовых листьев, только птица не кричала и «чудовище» приумолкло — устало ворчать. Никаких посторонних звуков. Тишина!

— Ничего не слышу.

— Плеск.

Костров даже голову вытянул в сторону реки: те же волны, та же дурманящая сырость. Что Миенг имеет в виду?.. И вдруг Костров уловил чуть слышные хлюпающие звуки, даже не звуки — звук: будто кто-то в середине реки опустил в воду камень. Аккуратно опустил — не бросил, и все же не бесшумно.

— Что это?

— Весло.

Миенг приложил руку ко рту, и к хору цикад добавилась еще одна — совсем рядом, потом еще и еще.

— Сиди здесь, — эти слова Костров скорее почувствовал, чем Услышал.

Миенг, согнувшись, бесшумно метнулся в сторону, пропал в темноте. Костров, обиженный, что его оставили одного и наверняка вдалеке от главных событий, снова прислушался. Плеск весла повторился, потом еще раз — уже значительно ближе. Пирога — скорее всего это была она — подходила к лаосскому берегу. Судя по всему, те, кто шел на ней, хорошо знали этот берег, помнили, что здесь обрыв, и надеялись подняться по какой-то ложбине, известной, впрочем, и солдатам Миенга. Иначе почему бы они ждали гостей здесь, а не метрах в ста отсюда?

Хлюпанье весла стало повторяться чаще, слышнее и переместилось влево, куда скрылся Миенг. Кострову очень хотелось пойти вслед за ним, но он боялся пошевелиться. Он не умеет передвигаться так же бесшумно, как Миенг, и конечно же Кострова немедленно услышат — он даже шагу сделать не успеет. Ноги его, сложенные калачиком, от непривычки стали затекать. Он осторожно вытянул ноги, вздохнул блаженно. И тут же услышал глухой стук внизу.

Кто-то снизу, из воды, сказал по-лаосски свистящим шепотом:

— Здесь.

Потом опять хлюпнула вода, словно некто тяжелый осторожно шагнул в нее, еще раз хлюпнула, кто-то закряхтел, и Кострову стало по-настоящему страшно. Миенга не было, никого из солдат Костров не слышал. Неужели он остался один?

Первым импульсом было желание бежать. Бежать к машине, на шоссе и — в город на полном газу! Но тут же он одернул себя: ты что? Слюнтяй, мальчишка! Струсил? Ты же сам хотел очутиться рядом с опасностью. Вот и дождался: опасность рядом. Враги где-то внизу, метрах в пяти. Сейчас они будут здесь.

Костров сжимал и разжимал кулаки, чувствуя, как вспотели ладони. Сколько там диверсантов? Судя по шуму, не более четырех-пяти. Что ж, с одним или с двумя он сумеет справиться: на его стороне преимущество неожиданности. А остальные? Да нет, вздор все это! Миенг никуда не делся, и солдаты его с ним. Они просто затаились — до поры, выжидают, чтобы ударить внезапно и точно…

Фонарей никто не зажигал: ни террористы, ни солдаты Миенга. Все так же зудели цикады, жестко шуршали листья пальм над головой, и невидимая пирога время от времени ударяла деревянным носом в каменистый берег. Костров осторожно встал и тут же похолодел от испуга: хрустнула коленка. Прислушался. Нет, никакой паники. Нервы, нервы, никто ничего не услыхал…

Снизу спросили:

— Все?

Ответа не было, но и молчание удовлетворило спросившего. Видимо, они начали подъем: затрещала ветка под ногой, посыпалась земля, кто-то поскользнулся, выругался сквозь зубы. Шум шагов удалялся куда-то влево, где предположительно был Миенг, и опять Костров подивился его предусмотрительности. Очень хотелось шагнуть все-таки, надоело стоять пнем, но он страшился выдать свое присутствие, подвести бойцов. Он стоял напряженно, слушал шаги — никогда не подозревал, что его слух может так обостриться — ждал конца. И дождался.

Первый из пришельцев ступил наверх обрыва, сказал:

— Скорее, шевелитесь.

И вдруг захрипел, забился и затих.

— Кто там? — это был второй.

Кретин! Он еще задавал вопросы…

Костров даже засмеялся про себя: как все легко получается. Ни криков, ни погони, ни выстрелов. Диверсантов взяли, как говорится, тепленькими. Второй даже не ойкнул, не успел. Больше всего Костров жалел, что не может видеть событий, разыгрывающихся в каких-нибудь десяти метрах от него. Он уже пошел было туда, как вдруг кто-то впереди крикнул бессвязно, упало что-то тяжелое и большое, раздался возглас:

— Стой!

И нечто огромное налетело на Кострова, повалило с разгону, подмяло его под себя. Костров упал на спину, невольно выбросил вперед руки, обхватил это «что-то», оказавшееся человеком. Человек рванулся из объятий Кострова, потащил его за собой. Они оба упали на мягкую землю. Костров не успел среагировать, больно ударился локтем обо что-то твердое, охнул негромко, ткнулся лицом в мокрую от пота одежду ночного «гостя». Тот не пошевелился.

Сзади вспыхнуло сразу два фонарика. Лучи их заметались по земле, скрестились, поймали Кострова. Он повернул голову, зажмурился от яркого света.

— Жив? — это был Миенг.

— Я-то жив, — сказал Костров. — Однако гость ваш…

Он взглянул на неподвижно застывшее тело диверсанта, оказавшегося маленьким и щуплым: в темноте невольно преувеличиваешь опасность…

— Чем ты его? — Миенг присел на корточки, посветил в лицо диверсанту.

Тот подергал веками, но глаз не открыл, боялся, видно.

— Не трогал я его, — сказал Костров, потирая ушибленный локоть. — Сам он…

Миенг пошарил рукой по земле, поднял увесистый камень.

— Не повезло бедняге. Ударился. Ты, Ко-ля, такой большой, а он такой маленький. Разные массы. Закон Нью-то-на. Не забыл?

— Не забыл, — мрачно подтвердил Костров. — Не будет бегать где не надо.

— Он же совсем глупый, — усмехнулся Миенг. — Он не знает закона Нью-то-на… — кивнул своим бойцам: — Забирайте его.

Те подошли, один из них ткнул диверсанта дулом автомата. Он поднялся нехотя — похоже, не так уж сильно ударился — и Костров пожалел, что не может разглядеть его лица.

— Посвети на него, Миенг.

— Зачем? — спросил Миенг. — Батарейку жалко. Я фонарик ребятам отдам. Они пирогу покараулят.