Испытание чучвств - Диана Морьентес

Наташа, теребя маленькую ножку за тапочек, подняла голову и увидела любопытствующие голубые глазки и светлую челку, выглядывающие из-за папиного плеча. Видеть Максима в роли отца было не просто необычно, а даже шокирующе. Правда, ребенок на плече был ему очень к лицу. У Наташи появилось ощущение, что она попала во взрослый мир. Что детство закончилось. Причем, оказывается, закончилось уже давно. Детство — это беззаботное четырехлетнее состояние, светящееся сейчас в круглых глазках напротив. Максим поставил девочку на пол и представил их друг другу:

— Катя. Наташа. Она поживет у нас.

Девушка только теперь начала беспокоиться — понравится ли она Кате.

— Привет, котенок!

Наташа впервые за сегодняшний день улыбнулась той искренней улыбкой, которая не могла не нравиться. Маленькая папина копия тоже улыбнулась — ей было приятно быть «котенком». И Наташа поняла: здесь ее любят.

— Она такая хорошенькая! — сделала девушка комплимент Максиму.

— Будешь спать на моей кровати, а я в зале на диване. Только Катину лампу не выключай, пока она не уснет — она темноты боится.

Наташа осматривалась в комнатах и между делом слушала наставления Максима:

— Завтра позвонишь домой и скажешь, что у тебя все нормально, оставишь маме номер моего телефона, — он замолчал. — И не вздумай прогуливать школу, потерпи последнюю неделю.

Про школу Наташа уже не слышала: увидела на книжной полке нечто про секс.

Квартира небольшая, две комнаты, обе без балкона. Явно новая: свеженькие светлые обои, блестящий наполированный паркет, еще не успевший стереться. А мебель, наоборот, старая и совсем немодная. Наташа представила это так: Максим купил родителям мебель, а себе забрал их старьё. Впрочем, мебели вообще мало: большой шкаф для одежды в прихожей, в спальне только две кровати — обычная и маленькая детская — и небольшой столик с лампой и один стул, а в зале только пестрый диван с потертыми деревянными подлокотниками: продавленный посередине и аккуратно накрытый покрывалом, чтобы хоть немножко замаскировать этот ужас. Ужасом диван был именно для Наташи: в ее квартире мебель менялась так часто, как это было необходимо для эстетического восприятия. Телевизор хороший, но на дешевой тумбочке (такие продаются в каждом доступном мебельном). Такая пустая комната, успела подумать Наташа, и в тот же миг комната вдруг наполнилась весельем, радостью, смехом… Девушка даже не поняла, что произошло! Оказалось, это всего лишь Катюшка, притащив с собой плющевого медведя, разложила на полу собранную гладильную доску вверх ножками и принялась «плавать» на этом «плоту» по паркету. Максим слегка толкнул доску ногой, чтобы Катя хоть немного продвинулась в своем путешествии, и малышка тут же завизжала от восторга. Пришлось дотолкать ее до двери, а потом обратно. Наташа помогла Максиму принести из шкафа в прихожей дополнительную подушку и временно положила ее на письменный стол с полками для книг про секс… Ах, прошу прощения, здесь еще учебник по истории, книжка про семью Романовых, психология и педагогика в трех томах, еще история — на сей раз каменный век, «Детские болезни» (вот это вообще увлекательно!), какая-то «Русь» (а, тоже история)…

— Если ты так увлекаешься историей, какого черта преподаешь физику? — оглянулась девушка на Максима.

Она ненавидит историю. Этот предмет ей совершенно не дается. Но если бы историю вел Максим Викторович, Наталья Фролова знала бы ее на пять с плюсом, а не на четверку за старание. Он увлекательно рассказывает ей некоторые исторические события, и тогда Наташе все становится понятно и интересно, но расшифровка учебника — это не совсем то, чем Наташе хотелось бы заниматься с Максимом.

— К сожалению, в нашей школе нужен был учитель физики. И еще бы один не помешал, а то директор ведет у четырех классов… А вот тут я вел как раз историю.

Максим кивнул в окно. Наташа выглянула на улицу. Потрясающий вид. Весь Дагомыс, как на ладони. Впрочем, со второго этажа — не как на ладони, а как на экране кинотеатра, хоть дом и находится на возвышенности. На горе справа — пирамидка гостиничного комплекса, а прямо по курсу — четкая прямая линия Батумского шоссе, по левую сторону которой толкаются пятиэтажки, высотки и магазинчики.

— Здание буквой «П» — школа, — пояснил мужчина.

Наташа посмотрела туда, куда он показывал. Другая школа. Соперницы. Предположила:

— Им, наверно, было легче, чем нам, выследить, где ты живешь. А мы сколько раз ни пытались идти за тобой, но ты никогда домой после школы не шел, и мы теряли твой след.

— А знаешь, можно было просто спросить.

— А ты бы хотел, чтобы поклонницы дежурили возле твоего подъезда? — улыбнулась девушка.

— Милая моя, а на долго бы вас хватило? — возразил мужчина. — Ну, пару раз подежурили бы, и успокоились. Это проверено! Вам же легкой добычи не надо! Вам сам процесс слежки интересен.

Максим сел в офисное кресло возле письменного стола. Сказал с иронией:

— Я вот думаю, может в аспирантуру поступить, написать кандидатскую диссертацию на тему «Что за бред творится в голове у девчонок седьмых тире десятых классов». Но понимаю, что этот вопрос исследовать можно всю жизнь, но так и не постигнешь истину!

Кухня — просто супер! Во-первых, огромная для такой маленькой квартирки: как полторы Максимовых комнаты. Во-вторых, насколько Наташа в силу своих интересов смыслит в дизайне, обставлена очень гармонично. Девушка тут же испытала на себе мягкость обеденного уголка с кожаным диванчиком.

— Недавно купил, — рассказывал Макс. — Мы это все с пацанами выбирали. Так что кухня — это продукт коллективного творчества нашей компании. Следующий в моем списке — диван в зал. Можешь поучаствовать.

— Много зарабатываешь? — спросила Наташа и тут же закусила губу. Сколько раз Максим просил ее думать, прежде чем что-то спросить…

— Не твое дело, — ответил он. — С голоду не умрешь.

— Прости, я не хотела тебя злить, — виновато улыбнулась девчонка. — Понимаешь, я не смогу брать деньги у родителей, как раньше. Кому-то придется меня содержать. Поэтому я и решила уехать — все-таки в Ростове родственники…

Максим сел напротив и взял ее за руки:

— Скажи честно, кому-то в Ростове ты дороже, чем мне?

Девушка пожала плечами. А потом подумала и поняла — он прав. Кому она там нужна? Ее просто вернут родителям — и все. Вздохнула, опустив голову:

— Просто не хочу ударить по твоему кошельку.

— Запомни раз и навсегда: мой кошелек — это не твои заботы.

Ее лицо приняло такой картинно-жалкий вид, что Максим готов был признать себя виновным во всех преступлениях мира. Но Наташин расчет был проще. Доказала, что хотела — отвечать грубостью на ее заботу — невежливо. Максим сдался: