Панург и его бараны - Максим Сергеевич Евсеев

в глубине леса, я не имел понятия. Мыслей в голове было ограниченное количество, и объяснять мне что-либо они не собирались. Вернее было бы сказать, что это была единственная мысль, и именно за ней я и бежал в темноту леса. Несколько раз я поскользнулся, падал и вставал, влетел с размаху в кустарник и ободрал себе лицо, но продолжал движение. Внезапно услышал голоса, и между деревьями мелькнул свет костра, я сошёл с тропинки и направился в сторону огня.

Глава II

Встреча

На небольшой полянке спиной ко мне сидели и стояли несколько человек, при моём появлении они повернули головы. Лиц я их не видел, потому что огонь освещал моё лицо, а им – затылки. Похоже было, что я прервал какой-то разговор, который они вели, уйдя от посторонних глаз на эту поляну, в лес, в котором в это время не было ни прохожих, ни полиции. Что именно они говорили, я не разобрал, но один из них, явно, оправдывался, а ещё двое наседали на него. Рядом стояла девушка. Мне казалось, что я её видел несколько раз у подъезда в компании ребят. И голоса самих ребят – резкие, с надрывом – мне тоже были знакомы. Как-то в начале осени эти голоса, втолковывали друг другу, что именно они, а никто другой, являются шпаной нашего района, и что это гордое звание нельзя делить ни с кем другим, а сами ребята пьяно покачивались под окном моей кухни. Голоса – громкие и пьяные – раздражали, и я собрался было выйти и сделать им замечание. Даже направился к выходу, когда Ульяна остановила меня.

– Я тебя не пущу, – сказала она. – Тебе просто разобьют лицо, – и оттолкнула меня от двери. Через несколько минут голоса стихли.

Значит, я ошибся – это была местная шпана, и мой голос не мог звать меня сюда. Или мог? Один из них, тот, что оправдывался, метнулся в мою сторону и спрятался за моей спиной, сидящий встал, и они с товарищем двинулись ко мне, девушка равнодушно наблюдала за всем происходящим.

– Спасибо! – прошептал сзади голос. Я не успел обернуться, как за мной послышались торопливые шаги. Звуки шагов быстро удалялись.

Преследовать беглеца двое идущих ко мне не стали. Они приближались неторопливо, ещё не зная точно, кто перед ними. И, наверное, были уверены, что я убежать не смогу, а того, кто уже убежал, они без проблем найдут завтра. Первым приблизился невысокий – ниже меня – молодой парень в очках:

– Ты кто? – смотрел он на меня внимательно и, кажется, чуть прищурившись.

Второй встал за его плечом, девушка тоже сделала пару шагов в нашу сторону.

– Оставьте парня в покое, – сказал я. Сказал, потому что надо было что-то сказать, а смотреть в эти очки, в глаза за очками и молчать мне было неуютно. В груди росла пустота, которую мне нечем было заполнить. Я не знал ни убежавшего парня, ни сути конфликта, ни чем этот конфликт грозил ушедшему. Я не имел никакого желания драться с этими двумя на тёмной поляне при свете костра, не имел представления, как это делается, но не мог и уйти, даже сохранив лицо, объяснив, что оказался здесь случайно.

Мне показалось, что я никак не могу управлять ситуацией, не могу управлять своим телом, что я наблюдаю эту сцену со стороны. Это было глупое неинтересное кино, которое я смотрел нехотя и не имея под рукой пульта, чтобы переключить канал. Мне было страшно? Нет, мне было никак. Я был не на своём месте, здесь должен был стоять другой человек, которому было дело до всего происходящего. Тот, кого охватил бы гнев, желание драться и разбить эти лица. Он бы нашёл повод и причину, чтобы разжечь внутри себя ярость, а я чувствовал себя здесь лишним, и всё что происходило здесь со мной сейчас, и что должно было произойти, меня, странным образом, не касалось.

– Твоё какое дело? Тебя же, вроде не трогали, – продолжил парень в очках. Второй по-прежнему молчал, заходя мне за спину.

Я сделал шаг назад, чтобы иметь возможность держать в поле зрения обоих, но провалился ногой в какую-то ямку. На ногах устоял, но моё резкое движение руками, когда я пытался удержать равновесие, видимо напугало и спровоцировало их. Тот, что был в очках, ударил меня кулаком. Не успевая увернуться или прикрыться руками, я наклонил и слегка бросил голову навстречу его кулаку. «Разбивай себе костяшки. Посмотрим, что крепче: фаланги твоих пальцев или моя лобная кость?» – думал я абсолютно спокойно. Второй из темноты попробовал сбить меня ударом ноги, но попал в плечо. Как же медленно я двигался! Я мог только упрямо наклонять голову, подставляя свой лоб или прикрывая челюсть плечом, но все мои удары были мимо цели. Ни разу я не попал, ни единого раза! Впрочем, их удары тоже не наносили мне существенного урона. То ли темнота была тому причиной, то ли полное неумение драться всех участников, но бесконечно это продолжаться не могло. Их было двое, и они мелькали передо мной и кружили вокруг меня, надеясь запутать или взять измором. Я же, со своей стороны, старался беречь силы и не делать лишних движений, если не был уверен, что это необходимо. Когда один из них приближался слишком близко, я наносил удар, которым не попадал по противнику, но заставлял его разорвать дистанцию и отойти на безопасное расстояние. И тогда меня атаковал второй. Он был повыше, и руки у него были длиннее, но полагался он на удары ногами, которые влетали в меня, как торопящийся к выходу пассажир вагона метро. Наконец, первый, после очередного удара ногой товарища, когда я покачнулся и опустил руки, сократил дистанцию и ударил меня в левую бровь, но при этом он оказался слишком близко, и я схватил его за куртку, пытаясь повалить на землю, и в этот же момент почувствовал руки на своих плечах, которые тянули меня назад, а потом сомкнулись на моем горле стальным зажимом, и тот, кому эти руки принадлежали – высокий парень с тёмными волосами, лица, которого я так и не увидел – повис на мне всем телом и я сам оказался на земле.

Наверное, эти двое были похожи на футболистов сборной России, пытающихся бороться за мяч на раскисшем поле стадиона «Локомотив», когда били меня ногами. Они поскальзывались, мешали друг другу, и даже падали на меня, но не могли ударить из всей силы. И