Возвращение в Итаку - Станислав Гагарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан не договорил, повернулся и пошел прочь от ручья. Денисов двинулся за ним.
Вдвоем они тщательно обследовали берег, заглядывали в расщелины, всматривались в лобастые камни, торчащие из воды, пробегали глазами по узким полоскам пляжей и изредка, только изредка, отводили от моря и берега взгляд, чтобы посмотреть налево, на приютивший их остров зеленых холмов.
Они пересекли еще один ручей, капитан подумал, что от жажды им умереть не придется, и ощутил на плече руку спутника.
– Вижу, – сказал Денисов, – вон там…
Капитан глянул вниз. На ровном месте у самой воды высился камень. Из-за камня торчали сапоги.
Денисов едва удержал капитана, когда тот собрался прыгнуть с пятиметровой высоты. Они отыскали спуск и медленно, боясь того, что найдут, приближались к торчащим из-за камня сапогам.
За камнем был человек. Не молодой и не старый, казалось, он спал, и голова лежала чуть ниже ног, обутых в сапоги. Верхней части черепа у человека не было.
Капитан отпрянул назад, едва не сбив с ног не успевшего посторониться спутника.
– Первый, – сказал, опомнившись, капитан, и из горла его вырвался клокочущий звук.
– Петрович, – сказал Денисов. – Колючий. Хороший был поварила…
Они стояли и молчали, стараясь не смотреть, как волны замывали разбитую голову бывшего судового кока Степана Петровича Колючина.
Когда капитан и Денисов покинули пляж, под самым обрывом осталась каменная горка.
– Люди живут здесь? – спросил Денисов.
– Должны…
– Поищем?
– Нет. Обойдем берег. Может быть…
Прошло еще часа три. Солнце достигло меридиональной высоты и покатилось к линии горизонта. На берегу ничего они не увидели больше, а голод напомнил о себе опять.
– Надо подняться на сопку, – сказал Денисов. – Может, увидим людей…
– Хорошо, – согласился капитан, – еще немного по берегу – и полезем вверх…
Потом они нашли две новенькие бочки. Бочки лежали рядом на галечном берегу.
– Наши, – сказал капитан и подтолкнул ногой одну из бочек, – из тех, что были на корме… Пошли, Денисов, на сопку.
Но сверху они ничего не увидели. Лишь грядка таких же холмов на юге и блестящая полоска моря за ними.
– И верно остров… – сказал Денисов, – море кругом.
– Подожди, – сказал капитан, – глянь вот туда. Видишь, чернеет…
Они спустились в небольшую долину, и темное пятно пропало.
Через несколько сотен шагов капитан услышал вдруг беканье овец.
– Слыхал? – Он схватил Денисова за руку.
– Чего?
– Овцы…
Они прошли вперед – снова заблеяли овцы.
– Слышу! – крикнул Денисов.
Они прибавили шагу и, поднявшись на пригорок, увидели пестрое овечье стадо.
Овцы паслись одни. Ни людей, ни собак не было.
До наступления темноты капитану и Денисову стало ясно, что остров необитаем. Здесь жили только овцы. Их оставляли жители более крупных островов и лишь изредка наведывались на пастбище в центральной части необитаемого острова, где были и корма, и вода, а вокруг надежная изгородь – море.
В одном из холмов образовался провал – пещера. Рядом стояло строение с навесом, его-то они и приняли за сарай. Здесь овцы укрывались на ночь. Пещера была сухой и просторной. Овцы потеснились, желтыми глазами разглядывая пришельцев. Измученные люди быстро уснули, а ночью разбудил их шторм.
– Не спите, капитан? – шепнул Денисов, и рука его ощупала капитана. – Тепло здесь…
– Овцы надышали, – откликнулся капитан.
– Снилось, будто в машине на вахте стою…
– На вахте, – отозвался капитан, – на вахте…
– Стою и думаю, когда меня Вася Пименов сменит, а на самом-то деле ведь я его шел сменять…
Денисов замолчал. Снаружи доносились штормовые голоса, а здесь, в пещере, слышались шорохи заполнивших пещеру, невидимых в темноте овец.
– Стою на вахте и думаю, что Петрович к ужину приготовит. Хорошо он поварил, Колючий… Где еду найдем, капитан?
– Утром поищем, может, запасы кто оставил, и люди на острове бывают, кто подъедет, может. Ты спи, Денисов, отдыхай пока…
Шторм не затихал четверо суток. По утрам овцы гуськом покидали убежище и спускались в долину, закрытую от ветра. Люди потянулись было за ними, но овечья пища для них не годилась.
Покрытое пеной море ударяло в берег волнами, и брызги раз и навсегда, казалось, повисли на границе хляби и тверди.
Капитан думал о своем корабле, об исчезнувшем экипаже, думал о многом другом, перелистывал жизнь и прислушивался к неясному бормотанию моториста Денисова, составлявшего теперь всю его «команду».
Их мучил голод. На пятые сутки во время очередных поисков капитан вдруг с ужасом почувствовал, как вздыбилась земля, зашатались и рухнули скалы. Он очнулся и увидел, что сидит в траве. Денисов ушел вперед, он наклонялся и разыскивал в земле коренья.
После шторма на берегу осталась малая живность, и это поддержало людей.
Денисов нашел двух крабов, клочки водорослей, капитан поймал в камнях с пяток колючих рыбешек и бурую камбалу с ладонь.
– Огня бы, – сказал Денисов. – От штуки вон той нельзя прикурить?
Он показал рукой в сторону мыса, где на камне треножилась мигалка.
– Можно, если стекло фонаря разобьем, – сказал капитан, – тогда и огонь погаснет… Понимаешь?
– Хоть бы кто-нибудь мимо прошел… Посудина какая… Что ж сюда не являются? На остров? Ведь…
– Не надо, Денисов, скоро уже…
– Сдохнем скоро, да?
Моторист отвернулся, постоял, подняв руки к лицу, и побежал в глубь острова.
Жалкие дары моря лишь усилили голод. Ночью, пытаясь уснуть, капитан потуже затягивался ремнем.
Затихли в пещере овцы. Постепенно бледный, сторожкий сон пригасил сознание капитана. Рваные тени образов сплетались в неясную картину, и капитан силился постигнуть смысл того, что проплывало перед ним. Роились знакомые лица, бесстрастные, лишенные живого портреты, он узнавал их – оставались в памяти легкие зарубки, двигался конвейер увиденных в разное время людей, вот и пришла очередь за теми, кто был с капитаном на корабле, он отсчитывал их, конвейер остановился, капитан вдруг увидел Денисова и чье-то лицо за ним, не различимое еще, и с ужасом подумал, что сейчас узнает в нем себя самого.
Он почувствовал удушье, поднял руки к горлу, сон отлетел, и капитан ощутил на горле чужие руки.
– Хр-р-р, ч-черт! – прохрипел капитан, окончательно просыпаясь и сбрасывая навалившегося на него моториста. – Сдурел, Денисов?
Денисов не отвечал. Он был где-то рядом, невидимое существо, и тоненько всхлипывал.
– Опомнись, парень, – сказал в темноту капитан, потирая горло, – возьми себя в руки, почудилось тебе…