Солдат. Мертвый и живой - Александр Вячеславович Башибузук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Честно говоря, Ваня чувствовал себя обманутым и бесполезным.
Однако, сразу же засунул свои чувства куда подальше.
«Поживем — увидим» — сказал он сам себе и достал из ранца пенал с принадлежностями для бритья и вафельное полотенце.
Особой порослью на лице организм по-прежнему не баловал Ивана, но выбранный образ образцового служаки обязывал выглядеть всегда словно на строевом смотре.
Закончив, он надраил ботинки, потом лег прикорнуть и дремал ровно до того времени, как заявились гауптман Фюле и обер-фельдфебель Вернер...
Глава 2
— Готов, унтер-офицер Краузе? — Вернер придирчиво осмотрел Ивана и довольно изрек. — Вижу, что готов!
Оба старых служаки тоже выглядели словно на строевом смотре: наглаженные, выбритые, в начищенных до блеска сапогах. Судя по красным мордам и запашку сивухи, Фюле и Вернер хорошенько причастились перед походом в кабачок.
— Внимание! — гаркнул гауптман. — Приготовится к маршу!
Ваня вытянулся и браво отрапортовал:
— Разрешите, господин гауптман!
— Что такое, унтер-офицер? — Фюле недовольно вздернул бровь.
— Мне кажется, господин гауптман! — Ваня жестом фокусника выдернул бутылку из ранца. — Кажется, что перед атакой на кабачок мамаши Гертруды, не помешает поднять дух у личного состава!
Вернер и Фюле дружно расплылись в улыбках.
После «поднятия духа», в бутылке осталась ровно половина.
— Резервы надо беречь! — уверенно заметил Фюле, спрятал бутылку за пазуху и скомандовал:
— За мной, марш, марш! — и потопал к лестнице, отмахивая рукой и бурча под нос: — Раз, два, раз, два!
Иван с фельдфебелем замаршировали за ним.
Перед фойе со свирепой фрау Бузенбаум, гауптман подал команду:
— Внимание, враг слева! Приготовиться к бегу!
Ваня чуть не расхохотался, он с неожиданным удовольствием принял игру и с готовностью принял стойку «к бегу приготовится», то есть, сжал кулаки и согнул руки в локтях.
Фрау «дерево с грудью» мгновенно вскипела:
— Ах вы старые хрычи! — она вскочила, сварливо уперев кулачки в бока. — Черт бы вас побрал, старые алкоголики! Ладно сами с утра до вечера заливаетесь, так и парня споить собрались? Война не убила, так вы решили доконать? Да я вас! Да я, да я вас... — она запнулась от злости и прошипела Ивану: — После десяти не пущу! Понял, унтер-офицер Александр Краузе! Будешь ночевать на улице, так и знай! А еще... еще нажалуюсь коменданту!
— Отступаем!!! — гауптман рванул вперед. Иван с фельдфебелем вывалились за ним на улицу.
Потом, весело хохоча, они перебежками рванули в биркеллер* мамаши Гертруды, потому что погода не располагала вальяжным прогулкам.
Bierkeller — одна из разновидностей немецких пивных, в буквальном смысле пивной подвал.
Прямо от входа в нос шибанули спертые ароматы жареной рыбы, кислого пива и табачного дыма.
Сам подвальчик не удивил, обычный немецкий биркеллер, сводчатые потолки, не штукатуренные кирпичные стены, тусклый свет керосиновых ламп и грубые столы с лавками.
Публика тоже изысканностью не поражала. Бородатые рыбаки в растянутых свитерах, рабочие и прочий незамысловатый люд, среди которых затесалось несколько военных.
За огромной стойкой стояла внушительная, дородная дама в платье-дирндль*.
дирндль — народная женская одежда в Германии.
При виде гауптмана на ее брылястом, красном лице расплылась довольная улыбка.
— Это ты, старый хрыч! — с легкостью перекрикивая гомон в зале, заорала она. — Неужто ты решился сделать мне предложение?
— Не сейчас, моя драгоценная роза... — почеркнуто испуганно пролепетал Фюле. — Погоди, нажрусь хорошенько, тогда поговорим...
Публика разом грохнула, а кабатчица разразилась потоком грязной площадной брани. Впрочем, незлобной.
Фюле сразу завернул в закуток, где за потемневшем от времени, щербатым столом сидело несколько человек. Три пожилых мужика, все в военной форме, причем старого образца, чуть ли не образца первой мировой войны: ефрейтор — пехотинец, обер-ефрейтор и фенрих — оба артиллеристы* — соответственно.
фенрих — в германской императорской армии — кандидат в офицеры
И четвертый, сравнительно молодой, в современной немецкой морской форме — штабс-обер-боцман.
У фенриха один глаз был закрыт повязкой, ефрейтор щеголял пиратским протезом с крючком на правой руке, а у обер-ефрейтора вся рожа была покрыта рубцами от ожогов. Боцман на первый взгляд выглядел целым, но рядом с ним у стола стоял костыль.
При виде Фюле они дружно встали и отрапортовали, что готовы нажираться. Дальше проследовал процесс знакомства с Иваном, а потом заявилась сама хозяйка и притащила разом дюжину глиняных кружек с пивом, а потом вдобавок огромное блюдо жареной селедки.
Пиво, грубое, очень крепкое, но вкусное, Ивану понравилось. Жаренная селедка тоже особого отторжения не вызвала. За время своих скитаний в болотах Ваня привык питаться чем попало, так что свежая рыбка пошла на «ура».
Первая кружка пролетела почти молча, за второй уже начались разговоры. Иван выслушал истории собутыльников, вкратце рассказал свою. Словом, все шло обычным путем, а потом, вдруг, штабс-обер-боцман, шарахнул кулаком по столу и гаркнул:
— Пошла она в жопу эта война. Вместе с теми, кто ее начал. За что сейчас умирают наши парни? Скажи, Краузе, за что ты воевал? Мне плевать, кто победит! Да хоть коммунисты, лишь бы наши парни перестали умирать...
Остальные дружно замолчали и уставились на Ивана.
«Проверяете, суки... — весело подумал Ваня. — Ну что же, поиграем...»
Сначала он хотел отреагировать бурно, но потом решил, что ломать челюсть боцману будет слишком.
По лицу пробежала судорога, Иван скрипнул зубами, отбросил кружку и прохрипел, уставившись бешенными глазами на моряка:
— Коммунисты, говоришь? Да я тебе, продажная тварь, сейчас горло перегрызу...
— Стоп, стоп! — гауптман вскочил.
Вернер и ефрейтор с фенриком навалились на Ивана.
— Стоп, парень, стоп... — горячо задышал в ухо обер-фельдфебель. — Не горячись, Отто свой парень, а тебя мы знаем всего ничего. Это была проверка и ты ее прошел...
Ваня поиграл желваками и зло процедил:
— Проверка так проверка. Принял. Только следующий раз осторожней, за такое могут убить.
— Я же говорил, что с контуженными шутки плохи... — недовольно заявил моряк. — Видели его глаза? Извини Алекс, эти
