Журнал «Вокруг Света» №06 за 1972 год - Вокруг Света

Там, где были подходящие условия, например, в евразийских степях, кочевники никогда не были только чистыми кочевниками — скорее их можно назвать полукочевниками: они наряду со скотоводством занимались немного и земледелием, имели постоянные зимники. (Но процесс этот был прерывистым и непостоянным. В Северном Причерноморье в конце скифской эпохи значительная часть кочевников уже осела на земле, но продвижение сарматов и особенно гуннов вновь сорвало их с места. Затем в VIII—X веках нашей эры на территории Хазарского каганата кочевники вновь начинают оседать, но в X веке, после вторжения печенегов, снова переходят к кочеванию. В XII веке начинают понемногу заниматься земледелием половцы, но монгольское нашествие прерывает этот процесс.)

Постоянным передвижениям в жизни кочевника было подчинено все — обувь, одежда, жилье, занятия.

На Переднем Востоке кочевники живут в шатрах, в евразийских степях жили в юртах или кибитках, которые, не разбирая, перевозили на телегах.

В Казахстане подобные кибитки были отмечены еще в конце XVI века. Юрта, также известная еще в скифское время, дожила до наших дней. Даже одежда кочевников приспособлена для верховой езды (считается, что штаны изобрели именно кочевники), даже их пищевой рацион, в котором главное место занимают молочные и мясные продукты, отличается от земледельческого.

О том, когда впервые на земном шаре появились кочевники, ученые спорили уже давно и спорят до сих пор. Предложенные даты колеблются очень сильно; от IV тысячелетия до нашей эры до... I тысячелетия новой эры! О причинах, вызвавших появление кочевых народов, мнения также расходятся. Наиболее убедительной мне кажется следующая картина.

Кочевое скотоводство возникает там, где оно имеет преимущества перед земледелием, — в засушливых и пустынных районах разводить скот гораздо выгоднее (точнее, было выгодно еще в не столь отдаленном прошлом), чем примитивным плугом поднимать тяжелые почвы, боясь, что урожай в любой момент погибнет из-за засухи. Но когда бы ни возникло кочевое скотоводство, появилось оно не сразу, потому что для этого необходим был целый ряд условий.

На земле имеются два главных района кочевого скотоводства: великий пояс евразийских степей, полупустынь и пустынь, протянувшийся непрерывной полосой от среднего Дуная до Северного Китая, и Передняя Азия с некоторыми районами Северной Африки. В евразийских степях земледелие и скотоводство возникли не позже IV—III тысячелетия до нашей эры. И уже в это время в состав стада там входили все основные виды домашних животных, за исключением верблюда, прирученного позднее. Обитавшие в степной зоне племена разводили скот, но жили оседло и наряду со скотоводством занимались и земледелием. Они еще не были кочевниками и не могли бы ими стать, даже если бы хотели этого. Для того чтобы вести подвижный образ жизни, нужны верховые животные и колесный транспорт. Всего этого в степи еще не было.

Приблизительно в первой половине II тысячелетия до нашей эры совершилось событие чрезвычайной важности не только для будущих кочевников, но и для всего человечества — лошадь была впервые освоена в качестве верхового животного. (О значении этого события кратко и ясно говорит калмыцкая пословица: «Лошадь делает расстояние близким» — ведь вплоть до XIX века лошадь оставалась главным средством передвижения.) А к этому времени в степи уже существовал колесно-упряжный транспорт, проникший сюда с Переднего Востока.

Археологические материалы свидетельствуют, что примерно тогда же, во II тысячелетии до нашей эры, а может быть, раньше, у степных народов начался распад первобытных отношений, появились знатные и незнатные, богатые и бедные. И скот стал одним из главных мерил богатства. Но при оседлой жизни, когда скот пасется рядом с поселением, количество кормов ограничено, а это, в свою очередь, лимитировало численность стада, ставило предел богатству. Казалось бы, именно тогда, во II тысячелетии до нашей эры, создались все условия для перехода к кочеванию. И все же он совершился позднее. Правда, удельный вес скотоводства в хозяйстве увеличился, кое-где оно даже приобрело пастушеский характер. Но все же основная масса населения продолжала жить оседло.

Но вот на рубеже II и I тысячелетий до нашей эры достигло своего максимума длившееся более тысячи лет постепенное усыхание климата. Кочевание было уже не только возможным — оно стало необходимым. Прошло двести-триста лет — и в евразийских степях появились первые кочевники.

В Передней Азии настоящие кочевники — бедуины, жители пустынь, тоже появились лишь в I тысячелетии до нашей эры, после того как стали разводить верблюдов — животных, позволивших людям проводить почти весь год в крайне бедных водой районах.

И была еще одна причина, способствовавшая и в евразийских степях, и в Передней Азии переходу к кочеванию, — соседстве с оседлыми земледельческими цивилизациями, располагавшими излишками зерна и ремесленных изделий. В Евразии они возникли к югу от степной зоны как раз к I тысячелетию нашей эры. Впрочем, здесь уже начинается еще одна проблема — взаимоотношения кочевников с земледельцами.

Сложными и порой трагическими были эти взаимоотношения. В одной из китайских хроник говорится, что вскоре после изгнания монголов из Китая, в конце XIV века, и воцарения династии Мин на границе с Монголией были устроены специальные рынки «для упрочения границ и ради сокращения расходов на оборону». На первый взгляд все это выглядит довольно нелепо. Зачем торговать с давним и отнюдь еще не смирившимся с неудачей врагом, тем более что экономически Китай не так уж сильно был заинтересован в такой торговле? И как она могла способствовать упрочению границ и сокращению расходов на оборону?

Монголам нужно было кому-то продавать скот. Монголы нуждались в продуктах земледелия и ремесла. Пока они владели Китаем, они получали их бесплатно в виде налогов и дани. Теперь они должны были добывать все это торговлей. Если Китай не хотел торговать, для них не оставалось иного выхода, кроме войн.

И так было везде. Потому что кочевники всегда активнее стремились к торговле и контактам с земледельцами, чем те — с кочевниками, Земледельческое хозяйство — хозяйство комплексное, земледельцы почти всегда в каком-то количестве разводят скот. Могут они обходиться и без тех продуктов, что поставляют на обмен кочевники. Кочевники же без земледельческих продуктов и ремесленных изделий обойтись не могут. Поэтому через земли кочевников охотно шли караваны, тянулись далекие торговые пути.

Но лучшим способом обеспечить бесперебойное поступление продуктов ремесла и земледелия было, конечно, завоевание и подчинение земледельческих стран. Поэтому, когда кочевники чувствовали себя достаточно сильными, они вели со своими соседями захватнические войны.

И здесь мы подходим, пожалуй, к самой трагической закономерности существования кочевых обществ. Скот легко накопить, но еще легче потерять от стихийного бедствия или вражеских набегов. В числе других причин это приводило к тому, что у кочевников всегда особенно сильно ощущалась потребность во взаимопомощи. Конечно, у кочевников была свая аристократия, богачи и бедняки. Но по сравнению с земледельцами они все же были более сплоченными, более объединенными общностью интересов. И свои аппетиты кочевая знать стремилась удовлетворить не столько за счет своих соплеменников, сколько за счет земледельцев. В конечном счете, что она могла получить с рядового кочевника? Еще немного скота. И к тому же разоренный соплеменник будет плохой опорой во время своего или вражеского набега. Другое дело — земледельцы. У них были богатства, не снившиеся кочевнику. И к тому же они были чужими.

От начала I тысячелетия до нашей эры, когда скифы впервые обрушились на Ближний Восток, и вплоть до позднего средневековья все новые и новые волны кочевников, сильные своей спайкой, дисциплиной, боевой выучкой, алчущие чужих богатств, нападали на земледельческие страны. Когда им сопутствовал успех, нередко рождались кочевые «империи», обычно эфемерные и недолговечные, но оставлявшие неизгладимый след в истории.

И все же недаром одному из советников Чингисхана принадлежал афоризм: «Хотя мы империю получили сидя на коне, но управлять ею, сидя на коне, невозможно». Пусть такие империи своим созданием бывали обязаны кочевникам, пусть кочевники нередко господствовали в них политически, но характер социально-экономических отношений в них определялся уровнем развития земледельцев. Да и сами завоеватели под влиянием завоеванного ими населения начинали менять образ жизни. В степи возникали города — центры ремесла, торговли и политической власти. Правящий слой кочевников нередко быстро превращался в господствующий класс оседлого населения, рядовые кочевники начинали оседать на земле.