Обряд (СИ) - Бояндин Константин Юрьевич "Sagari"

“Это ж-ж-ж неспроста”, вспомнил Владимир фразу из любимого в детстве мультфильма, улыбнулся, и… уснул как убитый. Но проснулся в срок.

* * *

Следующим утром они повстречались с Агафьей в первый же общий длинный перерыв.

— Я так и подумала, что у вас работа, — покивала Агафья. — Сама вчера только в первом часу уехала. Ужас, давно такого не было.

— Главное, чтобы начальство осталось довольно, — согласился Владимир. — Я готов приступить к вашей истории.

— Ой нет, это потом! Вот, это вам! — Агафья словно из воздуха взяла небольшую корзинку — на ладони помещается — прикрытую льняной салфеткой. Пахло одуряюще — печеньем, похоже.

— Вкусно пахнет! — похвалил Владимир, приоткрыв салфетку. И точно, печенье. Вроде сытый — не так давно завтракал — а слюнки потекли — не унять. Агафья с улыбкой смотрела на выражение лица собеседника.

— Съешьте одно, — посоветовала она. — Станет легче, вот увидите!

Он повиновался. Восторг! Вроде бы не обидела жизнь — доводилось есть много вкусного, но это действительно шедевр! Тает во рту, вкус держится долго, и главное чудо — съел всего парочку, не смог остановиться после первого — и прошёл внезапно нахлынувший жгучий голод. Волшебство, да и только.

— Вы правы, — признал Владимир. — Очень вкусно. И часто вы готовите?

— Часто, — согласилась Агафья. — Мы все готовим. Ну, все мои коллеги по отделу. Это не запрещено.

Вот как. Владимир постарался скрыть удивление — и, похоже, это удалось.

— Научите? — спросил он, сам не очень понимая, зачем. Агафья расхохоталась — до слёз досмеялась. И вновь смутилась, ненадолго.

— Ой, ну вы шутник. Вам зачем? Или вы повар?

Смотрит серьёзно. И тон серьёзный.

— Нет, у меня другие профессии, — признал Владимир. — Но хобби никто не запрещает.

Агафья покивала — всё так же, с серьёзным видом.

— Научу, если будет оказия, — пообещала она. — А вы научите меня.

— А вас чему?

— Я найду! — пообещала она, снова с серьёзным видом, но в конце концов рассмеялась. — Извините, господин младший дизайнер, — спохватилась Агафья, смахивая платком “смешные слёзы”. — У меня уже второй день замечательное настроение, с утра до вечера. Смеюсь по каждому поводу. Осталась минута, — посмотрела она на запястье. — Сказать вам историю?

— Да, конечно!

— Мать запретила дочери поливать цветок — сказала, что ему вредно много воды. Когда дочь всё же полила его, мать очень огорчилась. Почему?

— Озадачили, — признал Владимир, слегка покривив душой — с ходу появилась парочка предположений. — Придётся подумать. До встречи!

* * *

Когда Владимир вернулся в офис, то порадовался, что коллег нет на месте: от корзинки пахло так, что кружилась голова. И снова помог случай: тот самый капризный заказчик настоял, чтобы документы — акт о приёме работ — привёз тот самый исполнитель. Учитывая, что заказчик не просто доволен, а очень доволен, и новые заказы обещал прислать в ближайшие дни — пошли навстречу.

Так что не пришлось придумывать, куда деть корзинку так, чтобы не сводить всех с ума чарующими ароматами. В пластиковый пакет её — в машину. А на обратном пути от заказчика Владимир сделал небольшой крюк и занёс корзинку домой. Вот на кухне ей — самое место, вечером будет очень кстати.

Владимир вернулся в офис и тут же подкинули множество мелких задач. Едва выкроил время пообедать — и ни разу не успел появиться в закутке. Когда рабочий угар схлынул — а Владимир получил персональную благодарность в том числе от директора, за быструю и качественную работу — оставалось минут десять до момента, когда Агафья приходила в косынке — видимо, в уличной уже одежде.

А что если… Владимир, уже сам в уличном, вернулся ко входу в адвокатскую контору.

— Здравствуйте! — улыбнулась ему Вероника и отчётливо “стрельнула глазками”. — Ещё одно письмо?

— Да нет, я думал с Агафьей Тихоновной пересечься, — признался Владимир. Кому вообще какое дело, если подумать?

— Она сейчас у шефа, — пояснила Вероника. — Здесь подождёте? Приготовить вам кофе?

— Нет, спасибо, — вежливо отказался Владимир. Кислотность окружающих стен и пола уже нестерпимо оскорбляла зрение, скрип половицы — слух, а застарелый пыльный дух — обоняние. И с чего вдруг такая забота? Нет уж, спустимся в то самое тайное место. — У выхода подожду, всего доброго.

“Вот последнюю фразу можно было точно не говорить”, подумал Владимир, возвращаясь в закуток. Да, и почему Вероника утверждала, что Агафья работает дистанционно, когда она каждый день появлялась в закутке по пять раз? Что за странная конспирация у них! А подумаем-ка мы пока над историей. Отчего вдруг мать огорчилась, что полили цветок, который нельзя поливать? Потому что дочь непослушная? Да разве это сейчас повод расстраиваться? Цветок из-за этого погиб? Вот это вариант — если цветок был редкий или чем-то очень дорог — например, память о чём-то. Любопытно, уже много версий — отлично, потренируем воображение.

— Ой, я так рада! — Агафья выбежала из-за угла, уже в косынке. — Ника говорит, вы заходили к нам?!

— Ника? — не сразу понял Владимир.

— Да, Ника Метельская, — охотно пояснила Агафья. — Не знаю, как она узнала. Говорит, жутко испугалась — чтобы к нам вот так зашёл дизайнер…

Да уж. Владимир сдержал улыбку. И представил себе: заходит он в адвокатскую контору, и с порога, грозно так, рявкает: “Ты как стоишь перед младшим дизайнером?! Ишь, распустились, Инквизиции на вас нет!” Едва не расхохотался.

— Но вы ведь по делу заходили? — Агафья подошла вплотную — впервые за всё время их общения — и Владимир осознал, что не может отвести взгляда от её глаз. — Я даже не знаю, зачем вас могли к нам направить… ой, простите! — Она отступила на шаг. — Вам же всё равно нельзя о работе говорить. Я сегодня не спешу — вы готовы историю разгадывать?

— Всегда готов! — подтвердил Владимир, и Агафья рассмеялась счастливым смехом. Ну не вяжутся её манеры с обликом стажёра-юриста. А тем паче — с сотрудником воображаемой Инквизиции. Медальон, тот самый, сейчас висел поверх кофты Агафьи, отчётливо светился и на нём теперь переливалась надпись. Точно, теперь там какая-то надпись, латинскими буквами. “Obs…” Владимир вгляделся, стараясь сделать вид, что смотрит куда-то ещё. “Obscurato nihil”. Любой дизайнер сайтов знает, что такое “Lorem ipsum”, и Владимир сразу же узнал латинский язык. Но фраза ничего не говорит. Ладно, прекращай уже таращиться на её грудь — Агафья вот-вот смутится.

— С ним всё в порядке, — заверила Агафья — проследила, куда смотрит собеседник. — Специально зашла сегодня к геометру. Готовы разгадывать? — Владимир смог поднять взгляд от её медальона и увидел, что Агафья улыбается.

— Сию ми… — и заметил странное движение там, у развилки — оттуда, из-за поворота, появлялась Агафья. Словно мираж — странное движение воздуха, он волнуется, и кажется, что там стоит призрачная человеческая фигура.

Агафья оглянулась — заметила, куда смотрит собеседник, как изменилось выражение его лица — и, вскрикнув, бросилась к Владимиру, схватила его за руку.

— Бежим! — воскликнула она — глаза широко раскрыты, губы дрожат. — Прошу вас! Бежим!

И они побежали, по изгибам и затейливым поворотам коридоров. Рука Агафьи была горячей, она тянула Владимира за собой. Тот оглянулся — призрачная фигура отстала, но, несомненно, преследует.

— Бегите к выходу! — крикнул Владимир, отпуская ладонь Агафьи, и захлопнул дверь перед носом у “призрака”. И засов опустил. Так-то. Спасибо тайной полиции за крепкие двери и стальные засовы. Чёрт, теперь все руки в липкой ржавчине, и запашок от неё тот ещё…

Дверь тут же начали неистово трясти и толкать. Какой же ты призрак, если сквозь дверь пройти не можешь? Ладно, сейчас — на вахту, а там постоим, подумаем. Если с той стороны двери что-то материальное и мыслящее, ему потребуется самое большее полминуты, чтобы добраться до вахты окольным путём. Прочь отсюда!

На вахте никого не было. Вот чёрт! Владимир спросил у вахтёра, не проходила ли сейчас тут девушка — получил утвердительный ответ. Вылетела подобно пуле, перепуганная насмерть. Даже окликнули — не случилось ли что — но куда там, уже умчалась!