Страж Каменных Богов - Владимир Свержин

– Куда мы идем? – настороженно поинтересовался Двузубый.

– Не бойся, убивать тебя сегодня не будут.

– С чего ты взял, что я боюсь? Смерть – лучший исход для воина.

– Поэтому тебя и хотят оставить гнить в «каменном мешке». Там ты будешь издыхать очень долго, и без всякого смысла.

– Спасибо, утешил, – хмыкнул тайный соглядатай Эргеза.

– И не собирался утешать, – не сбавляя шага, ответил провожатый.

– Так все же куда мы идем?

– Туда, где можно спокойно переговорить, – негромко ответил слуга Библиотекаря, переходя на странный щелкающий язык, распространенный среди диких племен Крыши Мира.

– Ты владеешь горским наречием? – Двузубый не сумел скрыть удивления.

– Я родом оттуда.

– Не похож.

– После Того Дня в горах было много пришлых. Среди них и мои родители. О них и пойдет речь.

Соглядатай чуть отстранился, пытаясь сообразить, нет ли на его руках крови этих несчастных. Поди разбери. Среди тех, кого ему довелось отправить на тот свет, бывали и пришлые, и свои. Но, кажется, помощник Библиотекаря желает говорить, а не попросту ткнуть его в горло ножом для разрезания бумаги. Это давало некоторые шансы.

– А что нужно от меня Библиотекарю?

– Ничего. Он не знает, что я вывел тебя. Сейчас Трактирщик вызвал его к себе, обратно он вернется нескоро. В книгохранилище никого не будет. Если ты поможешь мне, я в свою очередь помогу тебе спастись. А если нет, – сопровождающий равнодушно пожал плечами, – как было уже сказано, без толку сгниешь в «каменном мешке».

Двузубый молча кивнул, опасаясь верить своим ушам. Вот это да! Какой-то безродный слуга, всю жизнь проживший на побегушках, тупо подсчитывая и раскладывая какие-то пачки бумаги, вдруг ни с того ни с сего подделывает приказ, чтобы вытащить его! Стало быть, имеет очень веские основания для этого.

– Записку сам написал? – на всякий случай переспросил он.

– Да, я легко копирую любой почерк.

«Полезное умение», – подумал Двузубый, уже представляя, как приведет к Эргезу этого недотепу и расскажет о его замечательных способностях. Наконец они вошли в массивное каменное здание Библиотеки, и служитель книжной сокровищницы задвинул за собой тяжелый засов.

– Что же ты хотел спросить? – на все том же щелкающем наречии поинтересовался Двузубый.

– Я плохо уже помню свой дом, вернее, почти совсем не помню. – Слуга Библиотекаря обошел пленника, вытащил из рукава тонкую проволочку, вставил между зубцами наручников и, покрутив из стороны в сторону, дернул, без труда открыв железный браслет. – Так будет лучше.

– Не опасаешься, что я захочу убить тебя и сбежать?

– Не очень, – совершенно равнодушно отозвался уроженец Крыши Мира. – Даже если тебе это удастся, куда ты денешься потом? Всякий тут знает, что ты вне закона. Ты убивал в Трактире, а значит, любой, кто уничтожит тебя, получит немалое вознаграждение. А тут, как тебе известно, нет дома, где не хранят и не владеют оружием. Кроме того, сделать то, о чем ты говоришь, будет крайне непросто. Я живу при Хранителе Знаний с малолетства, тогда еще он не скрывал прозвания Седой Ворон. Ты сам мог убедиться, что тягаться с ним – пустая затея. Все эти годы, ради собственного развлечения, он учил меня, и, поверь, я многому научился.

– Ладно, – примирительно бросил Двузубый, растирая затекшие после туго затянутых наручников запястья. – Давай к делу.

Служитель Библиотеки кивнул, подошел к одному из книжных стеллажей, вытащил объемистый том, затем достал нож из висевших на ремне ножен и аккуратно поддел дощечку стеллажа.

– Так вот, начну с давно прошедших лет. Я не помню семьи. Седой Ворон заменил мне отца. Но в моей памяти отложилось некое странное воспоминание: горы, лагерь в горах, много людей с оружием. Не знаю, чего они хотят, зачем пришли, просто много больших мужчин и много оружия. Мой отец командовал ими, я помню, как построились они в два ряда и стояли, а он им что-то говорил. Я шел рядом с отцом, держась за его штанину, гордясь тем, какой он огромный и сильный.

Затем я что-то сказал, что – уже не помню, однако ему понравилось, и он подарил мне вот это. – Слуга Хранителя Знаний вытащил из углубления в тайнике плоский медальон с загадочным рисунком: среди песчаного моря высились, указывая острием в бескрайнее синее небо, странные пирамидальные строения без окон. Рядом возлежало огромное каменное животное, вроде льва с безносым человеческим лицом. – Это все, что осталось у меня в память об отце. Матери я не помню вовсе. И я очень хочу понять, что это такое.

– Да, негусто, – сочувственно произнес Двузубый. – Больше не помнишь ничего?

Помощник Библиотекаря задумался, вызывая в памяти детские видения.

– Кажется, у некоторых были шлемы, такие круглые. Пластина, закрывающая лицо, опускалась и поднималась, снаружи она была черная, но изнутри сквозь нее абсолютно все было видно. Отец надевал мне такой шлем.

Двузубый побледнел.

– На многих людях были такие шлемы? – удивленно раскрывая глаза, переспросил он.

– Точно не помню, кажется, да.

– И отец подарил тебе этот медальон? Ничего не путаешь?

– Я ведь уже сказал. Совсем недавно подобный, только с другим рисунком, я видел у Лешаги. Тот говорил Библиотекарю, что вещь древняя, досталась ему от Учителя – Старого Бирюка.

Двузубый почувствовал, как сами собой предательски сгибаются колени.

– Ты что-то знаешь? Говори! – увидев, как пленник изменился в лице, потребовал воспитанник Седого Ворона.

– Да, о высокий господин! – Двузубому вспомнились годы службы в рядах Несокрушимых и гулявшая среди воинов давняя история о нападении разбойников на горный лагерь пророка Аттилы в момент, когда тот с Шерханом и другими ближними уезжал проверить селение в Долину Спасенных Детей. Рассказ этот был под запретом, но шепотом передавался от старых воинов новичкам, так что в гвардии о нем знали все. Разбойничья шайка напала на спящий лагерь, убила многих, но главное, злодеи похитили единственного сына Пророка, малыша Чингиза. Двузубый не мог поверить своим глазам, но все говорило о том, что перед ним не кто иной, как похищенный сын Аттилы!

– Да, о высокий господин, я знаю, кто твой отец. Лишь один человек мог командовать воинами в таких шлемах, лишь один мог подарить тебе такой медальон. Это Светорожденный Аттила – Пророк и властитель правоверных. Приветствую тебя, доблестный Чингиз! Какое счастье! Мне выпала честь открыть двери для возвращения высокородного сына в дом отца своего!

Лешага склонился над раненым. Тиль хлопотал рядом, накладывая жгуты, торопясь остановить кровь.

– Как же ты подставился-то? Я же тебе ясно сказал, где быть. Одно слово, караванщик.

Тимур до хруста сцепил зубы от такого неслыханного оскорбления, что, впрочем, легко могло быть списано на терзавшую его боль.

– Пустяки, – скупо прокомментировал Леха, разглядывая входные и выходные отверстия, – ранения сквозные, вроде ничего особо важного не зацепило, со временем заживет. – Он открыл висевшую на поясе сумку с лечебными бальзамами и протянул Тилю запечатанную гильзу от тяжелого пулемета: – На, после того как кровь остановится, смочи этот порошок слюной и замажь края раны, чтобы не пошла огневица.

– Не оставляй меня тут! – взмолился Тимур, понимая, что если отряд его, вчера еще казавшийся вполне ощутимой силой, уничтожен без остатка, то оставаться посреди леса – верная смерть. В голове дикой чехардой плясали моменты недавнего боя. Вроде бы участвовали не все… Как-то мало было стрелявших… Может, кто еще и жив? По всему выходит, Лешага знал о засаде. Но откуда? Как ловко он переиграл их! Даже виду не подал, что почуял за собой погоню!

Тимур не мог видеть всего, что происходило на заре. Ему было невдомек, что воины его, едва погнавшись за оказавшимся вдруг перед ними чешуйчатым монстром, сами попали в засаду. Стая черных, рыжих, серых с подпалинами огромных псов без угрожающего рычания и бестолкового лая атаковала людожогов, будто сгустившись из предрассветных сумерек. Все происходило быстро: двое псов хватали за руки, еще один вонзал клыки в горло, завершая казнь. Сейчас там, внизу, наскоро одевшись, женщины собирали оружие и боеприпасы, успокаивали бьющихся в страхе коней, готовились к походу.

Тимура все это время не оставляла надежда, что кто-то из его бойцов жив, спрятался и готов прийти на помощь. Он молил дух Аттилы, вознесшегося к Творцу Предвечному, чтобы явил милость свою и оставил хоть малую часть его людей в живых. Но прежде всего следовало отослать известие Эргезу об этой позорной схватке, пусть и неприятное, навеки лишающее его милости повелителя. Но не подобало скрывать правду от Величайшего.

– Ничего, ничего, – подбадривал его Лешага, отщелкивая магазин от автомата и вставляя в него поблескивающие на солнце патроны. – Оклемаешься. И похуже бывало, а люди выживали. Отнесем тебя в безопасное место, останешься там с женщинами, они тебя выходят. А там, как встанешь на ноги, сам решишь, то ли с ними оставаться, то ли обратно в Трактир пробиваться.