Пасынки отца народов. Квадрология. Книга четвертая. Сиртаки давно не танец - Валида Будакиду

– Ты всё испортила! Зачем ты это туда насыпала?! Вчера был нормальный борщ? Я его ел? Ел! Чего надо было, я тебя спрашиваю?! Что тебе от меня надо?!

Она хлопала глазами, не зная, как объяснить: зачем действительно испортила борщ? И что ей от него надо? Что может быть ей надо? Через два дня Лёша, как глава семьи, летит в Москву, в греческое посольство за разрешением на выезд из страны!

Она дождалась, пока Лёша замолчал, и стала мыть тарелки.

Лёша быстро простил её и вечером у него опять было обычное настроение.

Она проводила его в аэропорт. Регистрация прошла без опозданий.

Лёша сказал, что вечером из Москвы позвонит. Он действительно позвонил, сообщил, в какой гостинице остановился, в каком номере.

– Отлично! – она была безумно рада, потому что мечта Лёши, да и её мечта с каждым днём приближалась. – Знаешь, давай, я тебе буду звонить каждое нечётное число месяца в одно и то же время? Так будет удобно – и ты будешь знать, что я звоню именно в это время, и будешь в номере, и я свои дела распланирую нормально. Только мне надо будет ехать в Большой Город. Отсюда дозвониться невозможно. Ну, всё! Запомни: каждое нечётное число часов в семь вечера.

Он поселился в гостинице «Космос». Рассказывал, что ужасно холодно! Ну, просто ужасно! Что под дверью посольства приходится выстаивать часы напролёт, что на руках пишут номера и каждый час делается перекличка, если тебе нет, значит, тебя и не было! Тогда надо записываться снова. Вот он стоит, стоит и потом уходит в кафе греться.

Ой, как Аделаида его жалела! Она прокляла всё на свете, что не взяла отпуск без содержания и не поехала вместе с ним. Конечно, сделать так, чтоб очередь шла быстрее, она бы не смогла, но хоть постояла бы с ним на улице, помёрзла. Ну, и ладно! Зато то об одном бы поболтали, то о другом. С тех пор, как Лёша стал работать на такси, они редко разговаривали. Всё потому, что он очень уставал. Бензин стал страшно дорогим, они с братом переделали машину на газ. Так было экономичней. В салоне машины воняло жутко, стало невыносимо вонять и от самого Лёши, и от его одежды, и даже изо рта. Она вообще перестала лезть к нему целоваться, её от запаха газа выворачивало наизнанку. А чего её, собственно, должно выворачивать? И вообще не ясно, отчего теперь многие запахи действуют ей на нервы? Даже запах его одеколона раздражает. Раньше нравился. Может, она, как его… того?.. Ну, того… Как это говорится – «залетела»? Было бы очень интересно! Да не может этого быть! Вон прошлый раз за эту самую лягушку семь рублей пятьдесят копеек на ветер выбросила! И даже не в лягушке дело, а переволновалась как! Хорошо, что тогда пронесло и тревога оказалась ложной. Тётя Анна – мамина подруга-гинеколог сказала, мол, когда Аделаида выйдет замуж, всё само собой наладится? Ничего не наладилось. И Владимир Иванович говорил, что у неё с этим будут проблемы. Он вообще всегда знает, что говорит! Проблемы, значит, проблемы! Значит, она не могла залететь! Только почему-то ей всё время хочется съесть сладкого, и всё время тянет низ живота. Ну, правильно, что тянет! Она и ждёт уже эти «траляля» три с половиной месяца! Это всегда перед менсом распухаешь и живот тянет. Так чего ж всё воняет-то, а?! Воняет улица, подъезд, молоко. Даже чужой старый шкаф в съёмной квартире воняет то ли тухлым деревом, то ли нафталином… А Лёша, бедненький, в этой промёрзшей Москве ждёт очереди! Стоит на морозе один и ждёт своей очереди, птичка моя! Какое сегодня число?! Ведь надо же ехать в Большой Город ему звонить! Ведь мы же договаривались, и он уже, наверное, ждёт моего звонка! Она соскочила с дивана и понеслась умываться в туалет. Ну и рожа! Опухшие и красные, как у туберкулёзного кролика, глаза. Огромный блестящий нос на всё лицо. Усы над верхней губой… бакенбарды… всё как было! И какого чёрта было к зеркалу подходить?!

Междугородний автобус делал конечную остановку прямо около почты с переговорным пунктом и междугородними телефонами-автоматами. Закидываешь по пятнадцать копеек и говори сколько хочешь! Только когда набираешь код, надо это делать осторожно, а то нафиг дойдёшь до последней цифры, всё срывается и надо снова всё сначала набирать. Лучше заказать переговоры с Москвой. Как звучит! О! Объявят на весь зал: «Москва! Третья кабинка!» И все будут смотреть на меня с завистью!

Когда была маленькая, и в Сочи был дождь, и море «не работало», мы с бабулей ходили на переговорный пункт, там все кричали в звуконепроницаемых кабинках: «Да! Да! Как дела, я спрашиваю!», – и я думала, что они в трубки докрикивают до своего города! И стёкла в кабинках были запотевшими изнутри, и если там были маленькие дети, то они пальцами что-то рисовали на этих стёклах.

Длинные гудки в трубке. Сердце сейчас выскочит! Лёшечка, Лёшечка… ну где ты там?!

– Гостиница «Космос» слушает!

– Здрасте, девушка! Девушка, а можно вас попросить соединить меня с номером? – Адель знала, что ко всем всегда и везде в России надо обращаться «девушка». Сейчас, вот сейчас она услышит голос любимого Лёсика…

– Ваш номер не отвечает! – «девушка» в трубке, казалось, даже злорадствовала.

– Как это «не отвечает»?! Такого не может быть!

– Раз не отвечает – значит, может!

– Девушка! Там должны ждать моего звонка!

– Должны, но, видимо, не ждут! – стало понятно, что девушка на рецепшене улыбается. В трубке запели короткие гудки.

«Может, попытаться набрать ещё раз? – Адель растерялась. – Но если она не соединила сейчас, значит, не соединит и потом! Значит – надо ждать другой смены и говорить с другим человеком! Может, другая девушка соединит! Может, эта дура и вредная? Погуляю-ка я пока по Большому Городу, и потом, через несколько часов позвоню ещё раз. А, может, он и был в номере, но сидел в туалете и не услышал звонка. Может, он так замёрз, что пришёл с мороза, набрал ванну и залёг туда?! Ну, конечно! Так оно и было! Да и девушка здесь вовсе ни при чём! Нормальная девушка, и вовсе она не улыбалась. Всё, позвоню попозже. Но куда теперь идти? И не погуляешь нормально – какая-то слякоть везде. Противно… И живот тянет больше обычного… Точно, эти „дела“ пришли. Так ведь и вату в аптеке не купишь… Чего теперь делать?!»

Она проходила по любимым с детства магазинам, с паркетными полами, пахнущими соляркой и опилками, часа два. Их специально в Большом Городе посыпали опилками в плохую погоду, чтоб покупатели не царапали дорогой паркет. На большее её не хватило. Ноги у неё отекли в сапогах, голова раскалывалась. Вернувшись на переговорный, она дождалась своей очереди к Московскому автомату.

Гостиничный номер молчал. Молчал, как если б его утопили. Лёши в номере, видимо, не было. «Как же так?! Он же должен был меня ждать!»

– Ладно тебе! – это опять прорезался её внутренний голос. Он давно уже не приходил, потому что она была очень занята, и он об этом знал. Её Леша с ней. Она беззаботна и счастлива, несмотря на все козни людей и судьбы. Внутренний голос, она заметила, последнее время как-то потеснился, сжался, уступая место её законному супругу. Да, он усох, но на самом деле никогда не покидал Аделаиду, если она действительно нуждалась в его помощи и совете. Он приходил сам, а потом так же незаметно надолго уходил, стараясь не беспокоить, и признавал первенство за Лёсиком. – Ну, нет его в номере, что ж поделаешь?! – верный товарищ хотел её успокоить. – Не пришёл ещё, наверное, со своих перекличек! Ничего, послезавтра приедешь снова и позвонишь! Пора домой, сама знаешь – дни короткие, уже совсем темно. Пока доедешь, пройдёшь по своему криминальному микрорайону! Давай, давай, пошли отсюда!

Адель приехала и послезавтра. И ещё несколько раз. Номер так и не отвечал. Как будто бы в нём никто и не жил. «Но, если он оттуда переселился, то должен же был мне сообщить? – она терялась в догадках. – Наш-то Город не столица и не областной центр! Это же просто Город! Его переселили, а он просто не может мне прозвонится! Так что ж делать?! Как я теперь узнаю, когда он приедет?! Мне ж надо будет его встречать! И дома подготовиться! Ведь он приедет уставший и замученный».

Под дверью съёмной квартиры её ждала телеграмма: «Прилетаю десятого тчк все дела сделал тчк».

«Вот шляпа! – рассмеялась она. – Зачем ещё шесть копеек выбросил с этими двумя „тчк“. Можно подумать, кто-то проверяет его правописание!»

Десятое апреля было через четыре дня.

Глава 2

В Салониках её сперва по очень большой протекции устроили «икиякос войсос», помощницей по дому. Уборщицей. Потом появился Такие, и тоже по очень большой протекции. Такие был зубным техником, но соорудил себе стоматологический кабинет вместе с зуботехнической лабораторией и ковырялся в зубах клиентов с таким азартом, как иной бездомный в мусорных ящиках. В Греции всё делалось по протекции. Даже хлеб никто бы не стал покупать просто так. Нового клиента приводили в магазин знакомые, представляли хозяину, поручались за него, говорили, что всю жизнь покупают тут и им очень нравится. В беседу вступал сам хозяин «фурно» – пекарни, старался новому клиенту понравиться, чтоб он хлеб покупал только у него.