Грань - Джеффри Дивер

— Слушаю и повинуюсь. Примите заверения в совершенном к вам… И все такое.

Фредди отключил связь, прежде чем я успел хоть что-то добавить.

Генри Лавинг…

Какое-то время я сидел и опять смотрел в окно здания моей организации, находившегося в старой части Александрии. На этом невероятно уродливом здании, какие только и возводили в 1970-х, не было даже вывески с названием. Я пялился на клинышек травы, на антикварный магазин, на кафе «Старбакс» и на несколько кустов вдоль автостоянки. Кусты были высажены неровным зигзагом, конец которого указывал на штаб-квартиру масонской ложи, словно их разместил таким причудливым образом один из персонажей Дэна Брауна, зашифровавший некое сообщение в пейзаже, вместо того чтобы отправить его по электронной почте.

Потом мой взгляд вернулся к коробке «Федерал экспресс» и бумагам на столе. Соединенная скрепкой пачка листов касалась аренды явочного дома поблизости от Силвер-Спринг в штате Мэриленд, под вымышленным именем разумеется. Мне еще предстояло договориться с хозяином о снижении квартплаты.

Еще один документ был бланком расписки о том, что я сдал клиента, находившегося под моей охраной. Его я вчера благополучно передал двум траурного вида джентльменам в таких же траурных костюмах, которые базировались в Лэнгли, штат Виргиния.[1] Я подмахнул бланк и сунул его в папку с надписью «Исходящие».

Последнюю бумажку я начал просматривать, когда позвонил Фредди. Ее я ненароком притащил из дома. Вчера вечером мне на глаза попалась настольная игра, инструкцию к которой я захотел освежить в памяти. Открыл коробку и обнаружил этот листок — старый список дел, намеченных перед какой-то праздничной вечеринкой, с именами гостей для обзвона, продуктами и украшениями, которые следовало купить. По рассеянности я сунул пожелтевшую бумажку в карман, где и обнаружил ее нынче утром. Гулянка состоялась лет сто назад, и это было последнее, о чем мне хотелось сейчас вспоминать.

Еще раз бросив взгляд на почерк того, кто составил от руки этот список, я скормил листок уничтожителю бумаг, мгновенно превратившему его в двухмиллиметровую лапшу.

Пришедшую экспресс-почтой коробку я убрал в свой сейф, где не было ничего выдающегося — никаких сканеров для радужной оболочки глаз и прочего. Обычный замок с кнопками для ввода кода, и все. Потом я поднялся из-за стола и надел темный костюмный пиджак поверх белой рубашки, которую всегда ношу в конторе, даже если работаю по выходным. Выйдя из своего кабинета, я повернул направо, в сторону офиса шефа и зашагал по серой ковровой дорожке длинного коридора, расчерченного сейчас полосами солнечного света. Они слегка тускнели, проникая сквозь зеркальные снаружи пуленепробиваемые стекла окон. В этот момент я уже не думал ни о вздутых ценах на недвижимость в Мэриленде, ни о доставленных мне товарах, ни о напоминании о прошлом, явившемся так некстати. Мысли мои целиком поглотил вернувшийся из небытия Генри Лавинг — человек, который шесть лет назад в овраге рядом с хлопковым полем в Северной Каролине пытал и убил моего наставника и близкого друга Эйба Фэллоу, чьи отчаянные крики я слышал через все еще работавший тогда мобильный телефон.

Семь минут криков, терзавших душу, а потом звук покончившего со всем этим выстрела, сделанного не из жалости, а по профессиональной привычке доводить начатое до конца с максимальной эффективностью.

2

Я сидел в кабинете нашего директора в потертом кресле рядом с человеком, который явно знал меня, поскольку кивнул как старому приятелю, когда я вошел. Я же, как ни старался, не мог вспомнить о нем ничего, кроме того, что он служил в команде прокурора. Примерно моего возраста — лет около сорока, — низкого роста, чуть одутловатый и с волосами, по которым скучал парикмахер. Но при этом с лисьими глазами.

Арон Эллис заметил мой взгляд.

— Помнишь Джейсона Уэстерфилда из генеральной прокуратуры США?

Я не стал притворяться и ничего изображать, а просто пожал ему руку.

— Фредди ввел меня в курс дела.

— Агент Фредерикс? — переспросил Уэстерфилд.

— Он самый. Сказал, что у нас есть объект для защиты в Фэрфаксе и «дознаватель», который должен добыть информацию за несколько дней.

Уэстерфилд говорил не только слишком высоким, но и раздражающе игривым голосом.

— К гадалке не ходи. По крайней мере так нам доложили. На сей момент нам мало что известно. Но «дознавателю» точно отдали приказ действовать. Кое-кому позарез нужна информация от нашего объекта в понедельник к вечеру, или последствия станут непредсказуемы. Но мы понятия не имеем, о каких, к хренам собачьим, последствиях идет речь. Pardonnez moi.[2]

Если я был одет как прокурор, готовый хоть сейчас выступить в суде, Уэстерфилд предпочел свободный стиль для выходных. Причем не свободный стиль для выходных на работе, а одежду, более подходящую для похода или рыбалки: легкие хлопчатобумажные брюки, клетчатую ковбойку и ветровку. Необычно для человека из округа,[3] где привыкли частенько выходить на службу по субботам и воскресеньям. Это подсказало мне, что у него могут быть проблемы с дисциплиной. Мне также бросилось в глаза, что он сидел, подавшись вперед, на самом краю кресла, крепко вцепившись пальцами в папку с документами. Он не нервничал, нет, и вообще не походил на неврастеника, но был заметно возбужден. Словно страдал от ускоренного метаболизма.

Затем у нас за спинами раздался еще один голос, на этот раз женский:

— Прошу извинить меня за опоздание.

К нам присоединилась женщина лет тридцати. Особый обмен приветствиями сразу подсказал мне, что это помощница Уэстерфилда. Блондинка с волосами до плеч. Новые или только что из химчистки синие джинсы, белый свитер под светло-коричневой спортивной курткой и впечатляющее ожерелье из жемчуга кремового оттенка. В ее серьгах тоже красовались две крупные жемчужины, но у самых мочек их дополняли не менее эффектные бриллианты. Несмотря на молодость, ее очки в темной оправе были трифокальными — я понял это, наблюдая, как постепенно менялось положение головы этой дамы, когда она изучающе рассматривала кабинет и меня самого. «Пастух» обязан знать вкусы своих клиентов при покупках (это помогает лучше разбираться в характерах людей), и здесь я инстинктивно отметил «Шанель», «Коуч» и «Картье». Девушка из богатой семьи и, по всей вероятности, одна из лучших на своем курсе в юридической школе Йеля или Гарварда.

Уэстерфилд представил:

— Знакомьтесь, это помощник прокурора Крис Тизли.

Мне она пожала руку, а с Эллисом раскланялась.

— Я как раз говорил о деле Кесслера. — Уэстерфилд обратился к нам. — Крис будет работать в нашей команде.

— Так давайте же, выкладывайте подробности, — сказал я, сразу ощутив, как Тизли изменила общий аромат воздуха в кабинете на цветочный, но совсем ненавязчивый. Она открыла свой дипломат, громко щелкнув замками, и протянула начальнику папку. Пока он листал бумаги, я вдруг обратил внимание на рисунок, украшавший стену кабинета Эллиса. Его офис, располагавшийся в углу здания, не был излишне просторным, но на стенах здесь висели картины, плакаты с выставок, семейные фото и рисунки его детей. Мое внимание задержалось на весьма недурно исполненной акварели, изображавшей дом на вершине холма.

Стены моего кабинета оставались голыми, не считая пары списков необходимых телефонных номеров.

— Значит, так. — Взгляд Уэстерфилда задержался на Эллисе и на мне. — Этим утром со мной связались люди из отделения ФБР в Чарлстоне, Западная Виргиния. Не хочу затягивать историю, поэтому скажу лишь одно: тамошняя полиция проводила в своем захолустье рядовую операцию против производителей синтетических наркотиков, и с трубки телефона-автомата полицейские сняли отпечатки пальцев, как выяснилось, принадлежавшие Генри Лавингу. По причинам, которые мне неизвестны, после объявления о гибели Лавинга его досье не изъяли из базы данных разыскиваемых преступников, что нам и помогло. Они связались с нашими представителями. Те взялись за дело и обнаружили, что Лавинг под чужим именем прилетел в Чарлстон еще неделю назад. Откуда он взялся, нам неизвестно. Наконец сегодня утром они напали на его след в одном из мотелей Уинфилда. Но увы, Лавинг съехал оттуда часа два назад, то есть примерно в восемь тридцать. Служащий мотеля не знает, куда он направился.

Подчиняясь кивку своего босса, рассказ продолжила Тизли:

— Поскольку объект все еще в розыске, агентам не понадобился ордер, чтобы проверить электронную почту мотеля. Он получил одно сообщение и одно отправил: приказ начинать операцию и подтверждение, что распоряжение принято к сведению.

— Каким ветром его занесло в Западную Виргинию? — спросил Эллис.

Я знал Лавинга лучше всех в этом кабинете, а потому ответил на этот вопрос: